Кирилл Топалов - Не сердись, человечек

— Жора, ты как, заканчиваешь?

— Сейчас. Оказывается, Мирин отец — большая шишка. Директор чего-то, не могу разобрать только чего. Запишем его домашний адрес, может пригодиться. Так. Улица Славей, шесть.

— А матери?

— Уже записал. Драголевцы, улица Я. Мухлова, восемьдесят. Так, теперь заметаем следы и бежим.

Кладем на место Мирину папку и пытаемся закрыть шкафчик, но он не желает закрываться. Члены композиции уже пропели «Моя страна, моя Болгария, к тебе вернет меня любовь…». Гергана Африка прочла стихотворение «Я — маленький болгарин», а мы с Жорой никак не можем закрыть эту проклятую дверцу. Он трахнул по ней ногой, я пытаюсь ухватить ее, но она уходит вовнутрь — и все. Снова подхватываю ручку, тяну ее на себя, и вдруг дверца легко побежала вверх. Ура! Порядок. Теперь можно выметаться. Шмыг-шмыг — по коридору, по лестнице. А вот и Мира — на своем боевом посту.

— Все в порядке. Мира, — спешу успокоить ее. — Никто не появлялся?

В ответ она только качает головой. Видно, совсем ошалела от страха. Теперь остается вернуться незамеченными на свое место и постараться вытерпеть как-нибудь этот праздник до конца, а потом уже и тетю Елену обработать, чтобы она взяла нас к себе на выходные.

— Браво, дружок! — сказала тетя Елена, когда мы как ни в чем не бывало подошли к ней. — Очень хорошо рассказал стихотворение о маме.

Я только было открыл рот, чтобы ответить ей, как Жора тут же влез: мол, таланты надо поощрять, и за это тетя Елена должна взять нас с Мирой к себе на выходные.

На этот раз мы все втроем уселись в салоне «скорой», чтобы в дороге поговорить о дальнейших наших планах сколько влезет, хотя и страшно хотелось сесть рядом с тетей Еленой, посмотреть на приборы. А обсудить нам еще нужно было многое. С утра мы не могли словом перемолвиться. Ганев замотал своими маршировками и песнями. С этими ихними праздниками совсем здоровья не осталось… А потом еще Мира. Как начала расспрашивать про свою мать: какая она, как ее зовут, почему не поженилась с отцом, почему оставила ее… Почему, почему, почему… Как раскрыла во-о-от такую пасть — слова не мог сказать.

Но теперь уже досада на Миру прошла. Я радовался, что уезжаю из этого гадюшника. Вот только Матушку жалко. Почему она расплакалась, когда мы уезжали? Неужели догадалась, что мы можем больше не вернуться? Если честно, я тоже чуть было не разревелся. Ведь ближе ее у меня до сих пор не было никого! Так хотелось сказать ей, что мы не забудем ее, что часто станем навещать… Кроме Матушки, мне еще было жалко Гергану Африку. Ей страшно хотелось поехать с нами… Когда она схватила Миру за руку, я подумал: все, конец! Пропало все! Стоило только Мире попросить тетю Елену взять Гергану с собой, как она согласилась бы. Но Мира повела себя молодцом, даже вдруг какая-то злая стала… Хорошо, Ганев показался. Как начал командовать, Гергана и побежала, как заяц, строиться в шеренгу… Тогда мне ее было жалко еще больше…

— Эй, разбойники, как вы там? — поинтересовалась тетя Елена, заглянув в окошко.

— Не мешай нам, мы играем! — ответил за всех Жора.

— И не играете вовсе, а только шушукаетесь. Признавайтесь: какие планы настроили? Только учтите, одних в город я не пущу, — добавила тетя Елена совсем уже серьезно.

— Так, да? — сделал Жора обиженный вид. — Мы что, малявки, что ли, какие? Хочешь, чтобы над нами все смеялись, да? Тогда поворачивай свою таратайку обратно! Мы не желаем, чтобы ты водила нас кругом за ручку…

— Хорошо, поворачиваю! — ответила тетя Елена, заговорщически подмигнув мне, прибавила скорости, и мы помчались еще быстрее в сторону Софии.

Дома тетя Елена вкусно накормила нас, хотя у меня кусок не лез в горло, и уехала на вызов, оставив нам на мелкие расходы пять левов, с условием, что мы не будем покупать мороженое.

Жора вытащил карту Софии, и мы стали искать улицы, на которых, если верить документам, живут моя мать и родители Миры. Бульвар Витоша нашли сразу. Он расположен в самом центре города. Я даже погладил его, таким красивым он казался на карте. Жора сказал, что по бульвару ходят трамваи, что на нем есть кинотеатр и несколько магазинов.

Конечно же, первым делом решили поехать к Мириной маме, хотя Драголевцы находятся далеко, за городом.

— Сначала надо раздобыть денег на такси, — сказал Жора. — С этой несчастной пятеркой далеко не уедешь… Если порыскаю по карманам, соберу еще столько же, но все равно — этого мало… Придется ехать в Кремиковцы.

— Воровать? — спросил я, и мне стало одновременно и страшно и интересно. Я в жизни своей никогда ничего не крал. Но сейчас — другое дело, сейчас мы тайные заговорщики, и если это необходимо…

— Никакого воровства, — ответил Жора. — Просто поклянчу малость у пьянчуги.

И тут я понял, что он говорит о своем отце, который, как мне рассказывал Жора, работает на каком-то большом заводе под Софией.

— А это далеко? Как мы туда доберемся?

— А мы и не поедем туда. Третий троллейбус идет прямо к общежитию, где он живет. Там его и найдем. Или в ресторане сидит, или поблизости околачивается.

Похоже, Жориного отца выгнали из общежития, или же он был на работе. Мы так и не нашли его и решили отправиться в Драголевцы.

Такси ждали целую вечность. Наконец одно остановилось. Но водитель, когда узнал, куда мы собрались, первым делом спросил, есть ли у нас деньги, хватит ли их. Жора показал ему деньги, тогда он открыл дверцу и сказал: «Садитесь! Хватит!»

Я посмотрел на Жору и хотел было спросить его, неужели такси до Драголевцев стоит так дорого, но он подал знак, чтобы я молчал, и завел разговор с водителем.

— Мы едем в гости к своей учительнице. Надо бы остановиться где-нибудь по дороге, купить цветов.

— Не люблю подхалимаж, но ладно, так и быть, помогу вам решить эту проблему, — ответил водитель.

— А мы и не подхалимничаем, — произнес Жора с вызовом. — К тому же платим за такси, вы нас не бесплатно везете и обязаны обслужить культурно.

— Какие мы важные и как во всем разбираемся. — Водитель оглянулся, внимательно посмотрел на Жору.

— Разбираемся. Среди вас, шоферов, или одни интеллигенты попадаются, или хамы. Середины не бывает.

— Браво! Я того же мнения. А ты, интересно, откуда все это знаешь?

— Мама говорила. Она тоже водитель.

— А где она работает?

— В правительственной больнице, — соврал Жора. — «Скорую» водит, только марки «мерседес», это тебе не твоя зачуханная «волга»!

— Выходи! — сказал водитель, остановившись рядом с трамвайной остановкой. — Что уставился, как среда на пятницу? Ты цветы собирался покупать? А потом расскажешь, с каких это пор твоя мать перешла из окружной больницы в правительственную.

Жора вытаращил от удивления глаза, мы тоже. Однако водитель подал ему знак, чтобы поторопился, и он побежал к цветочной лавке, а вскоре возвратился с пятью большими розами.