Салли Руни - Нормальные люди

Он просыпается сразу после восьми. За окном солнечно, в вагоне делается все теплее, духота пропитана запахом пота. Мимо проносятся полустанки с нечитаемыми названиями. Элейн уже проснулась, а Найл пока спит. Коннелл трет костяшкой пальца левый глаз, садится. Элейн читает единственный роман, который взяла с собой в дорогу, – с глянцевой обложкой и надписью сверху: «По книге снят фильм-блокбастер». Актриса на обложке уже несколько недель составляет им компанию. В глазах Коннелла ее бледное лицо в гриме из исторической драмы уже выглядит почти по-родственному.

И где это мы, не знаешь? – спрашивает Коннелл.

Элейн поднимает глаза от книги. Часа два назад проехали Любляну, говорит она.

А, ясно, говорит он. Значит, уже недалеко.

Коннелл смотрит на Найла – его голова слегка покачивается во сне. Элейн следит за его взглядом. Дрыхнет, как обычно, говорит она.

Вначале их компания была больше. От Берлина до Праги с ними ехали друзья Элейн, в Братиславе они встретили нескольких однокурсников Найла по инженерному факультету, потом поездом отправились в Вену. В хостелах брали недорого, а городки на их пути казались приятно преходящими. Ничего из того, что Коннелл там делал, не застревало у него в мозгу. Путешествие стало набором короткометражек для одноразового показа, в голове оставалось общее впечатление, но не подробности сюжета. Он помнит, что многое видел из окон такси.

В каждом городе он отыскивает интернет-кафе и совершает тройной ритуал коммуникации: звонит Хелен по скайпу, отправляет маме бесплатную эсэмэску с сайта своей телефонной сети и пишет электронное письмо Марианне.

Хелен уехала на лето в Чикаго по программе студенческого обмена. Когда он ей звонит, он слышит на заднем плане болтовню ее подружек – они делают друг другу прически, и иногда Хелен говорит им что-нибудь вроде: девки, ну хватит! Я по телефону разговариваю! Ему нравится видеть на экране ее лицо, особенно если связь хорошая и движения ее выглядят плавными, как и в жизни. У нее отличная улыбка, отличные зубы. Вчера после звонка он расплатился у стойки, вышел обратно на солнце и купил себе дорогущий стакан кока-колы со льдом. Иногда, если рядом с Хелен слишком много подруг или в интернет-кафе очень людно, разговор делается неловким, но все равно потом у него неизменно поднимается настроение. Он заметил, что спешит закончить разговор и повесить трубку, а потом спокойно порадоваться тому, как приятно было ее видеть, порадоваться, уже не переживая о том, какое он производит впечатление и правильные ли слова произносит. Просто видеть Хелен, ее красивое лицо, ее улыбку, знать, что она по-прежнему его любит, – все это наполняет радостью его день, и еще много часов он беззаботно счастлив.

Хелен научила Коннелла жить по-новому. С его души как будто бы сняли невыносимо тяжелую крышку, и он внезапно вдохнул свежего воздуха. Совершенно реально взять и написать сообщение: я тебя люблю! И отправить его. Раньше это ему казалось немыслимым, а на самом деле это так просто. Разумеется, он бы очень смутился, если бы кто-то увидел эти сообщения, но теперь он знает: такое смущение совершенно нормально, это обычное желание обезопасить особенно дорогую тебе часть жизни. Он может приходить на ужин к родителям Хелен, сопровождать ее на вечеринки к друзьям, терпеть обмен улыбками и заученными фразами. Он может сжимать ее руку, когда ему задают вопросы про будущее. Если она спонтанно дотрагивается до него, слегка опирается на его плечо или просто нагибается к нему, чтобы стряхнуть пушинку с рукава, его охватывает страшная гордость и ему хочется думать, что все это видят. Статус ее официального бойфренда обеспечил ему надежное место в обществе, перевел его в число приемлемых людей с понятным положением, чье молчание по ходу общей беседы воспринимают как задумчивость, не как неловкость.

Лоррейн он пишет чисто деловые сообщения. Рассказывает о достопримечательностях и памятниках культуры. Вчера:

привет из вены. собор святого стефана честно говоря хуже чем думал художественный музей понравился. Надеюсь дома порядок

Лоррейн частенько спрашивает, как там Хелен. Его мама и Хелен с первого момента прониклись друг к другу симпатией. Когда Хелен приезжает в гости, Лоррейн постоянно качает головой в ответ на мелкие промашки Коннелла и говорит: и как ты, лапушка, его терпишь? Тем не менее приятно, что они сошлись. Хелен – первая подружка, которую он представил матери, и сам замечает, что пытается убедить Лоррейн: у них ну самые нормальные отношения, Хелен считает его очень хорошим человеком. Откуда такая потребность, он и сам не понимает.

С Марианной они в разлуке уже много недель, и его электронные письма к ней делаются все длиннее. Он начал набрасывать черновики в телефоне в свободные минуты – дожидаясь конца стирки в прачечной самообслуживания или лежа в постели в хостеле, когда не уснуть от жары. Он раз за разом перечитывает эти черновики, выверяет все элементы стиля, переставляет придаточные, чтобы предложения выглядели крепче. Пока он печатает, время размягчается, делается тягучим, медлительным, хотя на самом деле течет очень быстро – несколько раз он, очнувшись, обнаруживал, что прошло несколько часов. Он не смог бы внятно объяснить, почему так погружается в письма к Марианне, однако понимает, что в этом есть что-то нетривиальное. Этот писательский опыт воспринимается им как нечто значимое и основополагающее, как часть его собственного «я», а может, и более абстрактно – как часть самого бытия. Недавно он записал в сером путевом блокнотике: идея – рассказ в электронных письмах? А потом вычеркнул, сочтя слишком надуманным. Он поймал себя на том, что вычеркивает фразы из дневника, как будто воображая какого-то будущего въедливого читателя, до которого он хочет донести, какие мысли обдумывал особенно тщательно.

В переписку с Марианной он часто вставляет ссылки на разные новости. В данный момент оба поглощены историей Эдварда Сноудена, Марианна – потому что ее интересует концепция глобального наблюдения, а Коннелла захватил драматизм ситуации. Он читает в интернете все домыслы, смотрит нечеткое видео из аэропорта Шереметьево. Обсуждать это они с Марианной могут только по электронной почте, используя тот самый канал общения, который, как им теперь известно, находится под постоянным наблюдением, – и порой им кажется, что их отношения попали в сложную сеть, сплетенную властями, что эта сеть – сама по себе особая форма разума, включающая в себя и их обоих, и их чувства друг к другу. Представляю, как какой-нибудь тип из Агентства национальной безопасности читает эти письма и составляет о нас совершенно ложное представление, написала однажды Марианна. Там, наверное, не знают, что ты когда-то не пригласил меня на выпускной.