Бет О'Лири - Квартира на двоих

Стационарный телефон! Обалдеть! Я думала, это ископаемое, за которое платишь, когда надо провести домой выделенную линию интернета.

– Алло… – робко говорю я.

– О, салют!.. – отвечает какой-то парень на том конце.

Он удивлен – надо полагать, не ожидал услышать женский голос, – и у него занятный акцент: смесь лондонского с ирландским.

– Это Тиффи, – представляюсь я. – Я живу у Леона.

– А! Привет! – Заметно повеселел. – В смысле спишь в его кровати?

– Я просто соседка, – морщусь я.

– О’кей, о’кей, – говорит он и, кажется, ухмыляется. – Приятно познакомиться, Тиффи! Я Ричи, брат Леона.

– Привет, Ричи.

Не знала, что у Леона есть брат. С другой стороны, я, наверное, о Леоне еще много чего не знаю, даже если и знаю, что́ он читает перед сном. Сейчас «Под стеклянным колпаком», в час по чайной ложке.

– Вы с Леоном, видимо, разминулись. Я пришла минут тридцать назад, и его уже не было.

– Вкалывает на работе как про́клятый. Я не сообразил, что уже полшестого. Во сколько вы там сменяетесь?

– Обычно в шесть, но я сегодня рано закончила. Звони ему на мобильный.

– Видишь ли, Тиффи, не могу.

Хмурюсь.

– Не можешь позвонить на мобильный?

– Это длинная история… В общем, я в тюрьме строгого режима, и единственный номер, на который мне разрешено звонить, – домашний телефон Леона. Кстати, звонки на мобильные еще и дороже в два раза, а я зарабатываю четырнадцать фунтов в неделю за уборку в блоке. Причем, чтобы получить это место, пришлось кое-кому дать на лапу… Так что не разбежишься.

Я в легком трансе.

– Хреново!.. Реально хреново! И как ты там?

Слова сами срываются с языка. Не лучшее, что можно сказать в данных обстоятельствах, но дело сделано.

К моему – а может, и к своему – удивлению, Ричи начинает хохотать.

– Я нормально, – отвечает он спустя секунду. – Но все равно спасибо. Уже семь месяцев. Видимо, я – как это Леон называет? – акклиматизируюсь. Учусь здесь жить, терпеть минуту за минутой.

Киваю.

– Уже что-то. И как там по шкале от «Алькатраса» до «Хилтона»?

Снова смеется.

– Зависит от настроения в конкретный день. Хотя, скажу тебе, по сравнению со многими я – везунчик. У меня теперь отдельная камера и два свидания в месяц.

С моей точки зрения, везением тут и не пахнет.

– Раз звонок платный, не хочу сильно тебя задерживать. Леону что-нибудь передать?

В трубке воцаряется трескучая тишина, слышны только фоновые шумы.

– И ты не спросишь, за что я сел?

– Нет, – огорошенно отвечаю я. – А ты хочешь рассказать?

– Обычно люди спрашивают.

Пожимаю плечами.

– Не мое дело тебя судить. Ты брат Леона и позвонил с ним поговорить. И потом, мы говорили об ужасах тюрьмы, а они одинаковы для всех, неважно, что ты сделал. Тюрьмы неэффективны, это любому понятно. Так?

– Так. В смысле правда понятно?

– Конечно.

Снова тишина.

– За вооруженное ограбление. Только я этого не делал.

– Господи, ужас какой! Тогда действительно хреново!

– Ага, как-то так… Ты мне веришь?

– Мы даже не знакомы. Какая разница?

– Не знаю. Почему-то мне не все равно…

– Чтобы сказать «верю», мне нужны факты. Иначе какой смысл?

– Тогда передай Леону вот что: я хочу, чтобы он сообщил тебе факты, и ты смогла бы ответить, веришь или нет.

– Постой… – Тянусь за бумагой и ручкой, пишу и проговариваю вслух: – Привет, Леон, это записка от Ричи. Он говорит…

– Я хочу, чтобы Тиффи знала, что со мной произошло. Хочу, чтобы поверила, что я этого не делал. Она, по-моему, хорошая девушка и, держу пари, еще и красивая. Это сразу понятно, брат, такой особенный голос – низкий и сексуальный, знаешь, как…

Смеюсь.

– Такое я писать не буду!

– На чем остановилась?

– Сексуальный, – признаюсь я, и Ричи смеется.

– Хорошо. Ставь точку. Только последнее предложение не вычеркивай, пожалуйста, Леон повеселится.

Качаю головой и улыбаюсь.

– Хорошо. Оставлю. Рада познакомиться, Ричи.

– И я, Тиффи. Присмотри там за моим братиком, ладно?

Молчу, удивленная просьбой. Во-первых, присматривать, по-моему, надо за Ричи, а во-вторых, я не лучшая кандидатура для присмотра за братьями Туми, ибо ни разу не видела ни того, ни другого. Открываю рот, однако Ричи уже вешает трубку, и слышны только гудки.

Смеюсь. Ричи в своем амплуа. Очаровывает комплиментами мою квартирантку даже с тюремного двора.

Кей заглядывает через плечо.

Кей : Ричи, как вижу, не изменился.

Напрягаюсь. Она это чувствует и тоже напрягается, однако на попятную не идет.

Я : Он храбрится, шутит.

Кей : А Тиффи что? Не против подцепить мужика?

Я : Зачем так грубо?

Кей : Какой ты зануда, Леон! Я просто спросила.

Не собираюсь я подсовывать бедную девушку брату. И что-то еще здесь не то, хотя я слишком устал, чтобы разбираться.

Я : Она одна, но все еще влюблена в своего бывшего.

Кей , внезапно заинтересовавшись: В самом деле?

Не пойму, какая ей разница. Стоит упомянуть Тиффи, она или перестает слушать, или сердится. Сегодня впервые за много месяцев мы встретились у меня. Кей сегодня не надо на работу, и она зашла на «зужин», пока я не лег спать. Увидела повсюду записки и почему-то начала огрызаться.

Я : Ее бывший, кажется, самый заурядный. Гораздо хуже каменщика-ди…

Закатывает глаза.

Кей : Хватит уже о треклятом каменщике!

Прочти она книгу, не была бы так категорична.

Прошло несколько недель, на дворе солнечный день, какие обычно бывают только за границей. Англия не привыкла к жаре, особенно когда та приключается внезапно. Сейчас всего лишь июнь, начало лета. Пассажиры электричек бегут на работу, опустив головы, будто под дождем, на голубых рубашках темнеют треугольники пота. Мальчишки-подростки стягивают футболки и разгуливают полуголыми, с бледными руками, грудью и несуразными острыми локтями. Куда ни шагни, натыкаешься на обожженные плечи или неприятный жар тел, облаченных в деловые костюмы.

Я возвращаюсь из военного музея, где предпринял очередную попытку отыскать Джонни Уайта и добыл список из восьми имен и адресов. Адреса собраны путем бесконечного копания в архиве, звонков родственникам и поисков в интернете. Совсем от ошибок не застрахуешься, но все же это начало или, точнее, восемь начал. Я вытянул из мистера Прайора достаточно информации, чтобы детализировать поиск. Разговоришь – и, оказывается, он помнит гораздо больше, чем утверждал.

Всех зовут Джонни Уайтами. Не знаю, с которого начать. Самого приглянувшегося? Живущего ближе всего?

Достаю телефон и набираю сообщение Тиффи. В прошлом месяце рассказал ей о поисках возлюбленного мистера Прайора. Сделал это после ее пространного письма о злоключениях книжки про вязание; видимо, был в то утро необычно словоохотлив. Как будто ее чрезмерная откровенность заразна. Всегда неловко, когда приезжаю в хоспис и вспоминаю, что́ нацарапал за кофе перед работой.