В Коско - Войной опалённая память

Но вернемся к другим членам семьи Подоляко…

Иван Иванович Подоляко родился в 1909 году. Ветеран Великой отечественной войны, ветеран партии. Инвалид войны. Жил и работал в Марьиной Горке Пуховичского района. Там же в настоящее время живет его семья.

Николай Иванович Подоляко родился в 1914 году. Жил и работал в колхозе вместе с матерью. Накануне войны призван на военные сборы. Оттуда направлен на фронт. Никаких других сведений о нем нет. Семья считает его пропавшим без вести.

Анна Ивановна Подоляко (по мужу Бизюк) родилась в 1907 году. Умерла в 1971 г. Работала на стеклозаводе, затем в колхозе. В годы Великой отечественной войны жила вместе с детьми на временно оккупированной фашистами земле. Поддерживала связь с партизанами. Ее муж Бизюк Иван Константинович был на фронте. Погиб. Мария Ивановна Подоляко 1902 г. р., умерла 34 лет отроду. Муж ее погиб на фронте в 1941 г. Дочь учительницу Нину Наронскую убили немцы за связь с партизанами в 1943 году (д. Покрышево).

Многие члены семьи Подоляко являются живыми свидетелями и активными участниками борьбы с врагами народа и фашистскими захватчиками на оккупированной территории. На их плечи легли все тяготы тыловой жизни простого народа в ужасные дни и месяцы немецкой оккупации.

Г. И. Бизюк (слева) с сестрой Еленой

Галина Ивановна Бизюк вспоминает

…Отец мой, Иван Константинович Бизюк, родился в 1902 году в деревне Поречье Пуховичского района. С восьми лет остался сиротой, рос у дальних родственников.

С 13 лет стал работать на местном стеклозаводе.

После армии женился на моей маме Анне Ивановне Подоляко. Семья переехала в деревню Елизово, на стеклозавод «Октябрь», возле Осипович, куда был перевезен в 20-х годах наш местный стеклозавод «Профинтерн», что располагался в пяти километрах от деревни Поречье, Пуховичского района. Поэтому и деревня, где проживала семья Подоляко называлась «Завод».

В Елизово наш отец вступил в ряды партии большевиков. В 30-х годах он стал председателем колхоза, затем председателем сельского совета в деревне Косье, возле станции Деревцы, Осиповичского района.

В деревне Косье кулаки сожгли наш дом. В ту ночь сгорело много домов крестьян, вступивших в колхоз. В 1939 году В 30-х годах он стал председателем колхоза, затем председателем сельского совета в деревне Косье, возле станции Деревцы, Осиповичского района.

В деревне Косье кулаки сожгли наш дом. В ту ночь сгорело много домов крестьян, вступивших в колхоз. В 1939 году отец был направлен на партийную работу в Западную Белоруссию (деревня Моторово Свирского района Вилейской области). Туда же переехала и семья. Отец работал директором МТС. Гитлеровская Германия неожиданно развязала войну, отец был мобилизован на фронт на второй же день войны.

С этого времени мы об отце ничего не знали. Лишь в 1947 году из Пуховичкого военкомата мы получили извещение о его гибели. Отец погиб под Москвой в 1942 году. Вместе с извещением мать получила пособие, потом пенсию за отца.

С 22 июня 1941 года мама и нас четверо детей стали добираться на родину в Пуховичский район к бабушке Фекле Ивановне Подоляко в деревню Завод. Добирались долго и трудно, но все преодолели.

Когда мы приехали к бабушке в начале войны в 1941 году, в Поречье был председателем колхоза Шашок. Он хорошо знал нашу семью. Оказал нам помощь зерном, картошкой. Каждый день я ходила на коровник, получала два литра молока. Поскольку наша бабушка перед войной собиралась выезжать в Пуховичи, жить к сыну, она все распродала, был продан и дом. Но как только началась война, она деньги за дом вернула хозяину.

Мы с мамой и четверо детей приехали с запада в пустой дом. Жить нам здесь было невыносимо трудно, так как нашу семью большевиков знали все в округе. У Подоляко, организаторов колхозов, которые выступали против кулаков и богатеев, потом били фашистов, было много врагов. Тем более, что рядом с нами стоял дом полицая Вилюса, а его дядя Саша Мицкевич был ему помощником. Теперь пришла их власть. Они знали, что наш отец Бизюк, мамины братья Подоляки, все время были на советской и партийной работе. Вот теперь жизнь для нас стала совсем невыносимой.

В начале войны в наш поселок нагрянули немцы, забрали приписников-красноармейцев и увезли на допросы и расправу. Нам грозила бы та же участь, но дома мать нас не оставляла. Вилюе и его помощники глаз не спускали с нашего дома. Мама каждый день нас уводила в лес, якобы за ягодами и грибами. На ночь уходили в другие поселки. Ночью спали в одежде, никогда не раздевались, чтобы можно было в любую минуту бежать и спасаться. Два брата были еще совсем маленькими, — два и четыре годика, а мне и сестре Лене, соответственно 15 и 13 лет. Бабушка с мамой делили ночь пополам — дежурили, чтобы предупредить об опасности.

В октябре 1941 года к нам приехал дядя, Иосиф Подоляко, родной брат мамы. Я тогда не знала, что он был послан по заданию партийных и советских органов на подпольную работу среди населения. Дядя родился в этой местности, работал на стеклозаводе, потом ушел в Красную Армию и больше до этого здесь не был. В поселке его знали почти все, он тоже знал всех жильцов и окрестности, но где он жил перед войной и кем работал почти никто не знал. Вот он и пришел в свои места выполнять задание Родины. Каждый день куда-то уходил. С мамой вел секретные разговоры. Мама тоже ходила по деревням, меняла вещи на зерно и картофель, выполняла поручения брата.

Позже для меня все стало проясняться. Однажды поздней осенью 1941 года пришел дядя, Иосиф Иванович, и говорит мне:

— Галина, я нашел очень много клюквы, завтра пойдем собирать.

На следующий день мы с ним ушли незаметно. Привел он меня к реке Птичь в Дубровке, перевез через реку на лодке и повел по болоту. Пришли в такую трясину — как ступишь, так и тонешь. Но клюквы, там было очень много.

— Ты собирай здесь, — говорил он мне, — а я пойду, посмотрю, может там еще больше, — и ушел в глубь болота. Я насобирала полный кувшин, а его все не было. Через несколько часов он вернулся. Конечно же, я ему говорю:

— Дядя, мне было так страшно одной среди этих болот.

— Что испугалась? Может ты кого видела?

— Я за вас испугалась, думала, заблудились. Жутко одной среди этой багны.

— Я просто тропинки-стежки потерял, — успокоил он меня.

Потом, когда мы шли домой, для меня многое прояснилось. Дядя мне говорит: Вот что, Галина. Где мы с тобой собирали клюкву, чтобы никто не знал, никаким подружкам ничего не рассказывай. Ты уже девочка взрослая, видела много горя, что принесла война. Знаешь, что нашей семье грозит опасность. Ты же видишь, что за нами и другими активистами и подпольщиками следят полицаи.

Теперь я знала, что Иосиф Иванович ходил на связи, секретные разговоры с мамой тоже были об этом. На возвышенностях и грядках среди болот группировались бойцы-патриоты, нарастало подпольно-партизанское движение. Приходил дядя из этих тайных походов поздно. Бабушка все ругалась: