Евгений Крушельницкий - По следам Барабашки

Может, вы подумаете, что я ненормальная? Тогда уж судите сами, что это могло быть.

Это сделать непросто, потому что барабашкины следы так пока и не привели науку к открытию, и, значит, главного итога нет. Впрочем, мы его и не обещали. Довольно и того, если эти страницы кому-то помогли определить своё отношение к некоторым феноменам, а, может, и заставили задуматься над куда менее приметными феноменами — психологическими, окружающими нас повсюду. «Полтергейст? Это — антинаука. Тут нет объекта для изучения», — безапелляционно заявляет некий доктор наук, забывая, что времена учёных-универсалов прошли, а природа всё ещё не исчерпала своих тайн. Нашим непросвещённым предкам, объяснявшим появление метеоритов вмешательством высших сил, хватало здравого смысла не отрицать самих фактов. А вот парижские академики во главе с прославленным Лавуазье в своё время отворачивались и от метеоритов, потому что любому учёному было ясно, что камни с неба падать не могут. Физики высмеивали Эдисона с его телефоном, а тот, в свою очередь, считал, что летательный аппарат тяжелее воздуха — это, в лучшем случае, игрушка.

Однако история науки хранит память не о ниспровергателях, а созидателях, о расширяющих границы знания, а не ограждающих его пограничными столбами учёного самодовольства. Имя почётного академика Петербургской Академии наук лорда Кельвина обессмертила, среди прочего, его известная шкала температур, а вовсе не опрометчивая фраза о том, что-де почти все законы физики уже открыты, осталось отшлифовать мелкие детали…

Две с половиной тысячи лет назад Конфуций обозначил едва ли не основную причину человеческих заблуждений: знать, что мы знаем то, что знаем, и не знаем того, чего не знаем, — это и есть истинное знание. Идеал труднодостижимый, что каждодневно доказывают нам споры о великой тайне бытия, которая не исчерпает себя, пока жив на земле род человеческий.