Юрий Гаврилов - Записки комбата

— Кто же это так шутит, — подумал Сергей, — офонарели совсем.

Решив внести ясность, он набрал номер Колиного телефона. После долгих гудков ответил незнакомый голос.

— А папы нет.

— Да я, в общем-то, не к нему. Открыл «Мой мир», а там на его фото какая-то полоса. Что все это значит?

— Он умер… сегодня утром… сердечный приступ…

Это был шок! Ну, почему так несправедлива жизнь? Тридцать два года мы не виделись, наконец, нашлись, вот-вот должны были встретиться, и вдруг — бац… и все… и ничего больше не будет… никогда…. Все…. Первый пошел, — стучало молоточками в висок, — А может уже не первый, ведь многих он так еще и не нашел?

На похороны Сибирцев не попал. Причина проста — отсутствие воздушного сообщения между двумя братскими республиками и блядская украинская нищета последних лет, когда даже не можешь проводить в последний путь друга.

После майских позвонили из издательства с предложением о встрече. На июнь он планировал поездку в Вытегру: поздравить чету Гринягиных с серебряной свадьбой, навестить близких и друзей. Пора было определяться с мамой, ей исполнилось 82. На обратном пути, сделав крюк, договорились встретиться с Черным (Микрюковым Вовкой) в Ростове. Объединив эти мероприятия, пятого июня Сибирцев выехал поездом в Москву.

Столицу Сергей не любил из-за ее суеты, поэтому, не задерживаясь, переехал с Курского на Ярославский вокзал. Взяв билет на Вологду, он позвонил Смугалову. Александр звонку очень обрадовался, однако в этот день, как назло, его проверяла налоговая (после выхода на военную пенсию он имел свой бизнес) и он задерживался.

— Ты где находишься? — взволнованно спросил Саша.

— На второй платформе Ярославского, отправление через час, тринадцатый вагон.

— Жди, мой офис на Арбате, минут через двадцать обязательно буду.

Подали состав. Сибирцев нервно прохаживался в голове поезда и внимательно вглядывался в хлынувший на посадку поток пассажиров.

«Узнаю или нет? Все же тридцать пять лет прошло», — с тревогой думал он, буквально впиваясь глазами в каждого проходящего мужчину лет пятидесяти.

И все же Александра он «прозевал».

Через полчаса прозвучал вызов мобилки:

— Ну, где ты? Я у тринадцатого вагона.

— А я у первого. Стой там, иду.

Сергей схватил сумки и быстрым шагом направился в хвост состава.

На перроне, в толпе показался знакомый образ.

«Вот он! Точно, он!!» — ударило в голову.

Саша тоже узнал его, взмахнул рукой и поспешил на встречу.

«Да он совсем не изменился, как же я его не увидел?» — мелькнуло в голове Сергея.

Оставалось каких-то метров двадцать, Сибирцев поставил сумки и бросился в объятия друга.

Вот он, — момент истины! Дальше все было уже не важно. Они о чем-то говорили, перебивая друг друга, фотографировались, обнимались и пожимали руки. Слова, в общем то, были не нужны, они общались душами, мыслями, глаза в глаза.

Информацию об отправлении поезда не услышали, и лишь когда проводница взяла Сибирцева за рукав, тот, пятясь задом, зашел в вагон, забыв про багаж.

Состав тронулся и Смугалов, вдруг опомнившись, бросился его догонять, закинув на ходу сумки Сергея в вагон.

Так сумбурно-волнительно и памятно произошла встреча с первым однокурсником.

В Вологду поезд прибыл рано утром. До отправления автобуса на Вытегру было еще три часа, и Сибирцев решил разбудить Любу, свою первую любовь. Трубку взяла тетя Ася, мама подруги юности. Спросонья она долго не могла понять, кто и зачем их беспокоит в такую рань. Когда же, наконец, узнала Сергея и поняла, что тот находится проездом на родину в Вологде, сначала, от неожиданности, замолчала, а потом вдруг сказала, что встретиться сейчас они не могут, так как находятся на даче в шестидесяти километрах от города. Предложила увидеться на обратном пути.

Сибирцев расстроился из-за невозможности такой долгожданной встречи, а он так надеялся. «Жаль. Да и столько лет прошло. Видать — не судьба», — переживал он.

Автобус шел восемь часов с одной остановкой в Липином Бору. Дорога была отличной, сравнима с европейскими автобанами, не понятно, для какой цели построена в этой глубинке. Ведь на протяжении всех ее четырехсот километров попалось лишь пять встречных машин и три-четыре маленьких полуразрушенных деревушек.

«Это сколько же миллионов здесь закопано?» — удивлялся Сибирцев успехам российских дорожников, вспоминая вдрызг разбитые дороги Кривого Рога, да и всей Украины в целом.

Справа промелькнула стела, автобус въехал в родной Вытегорский район. Как всегда, чувства в этот момент обострились. Глаза буквально впивались в проплывающий за окном хвойно-лиственный лес. Все здесь казалось другим. И ели выше и гуще, и сосны стройнее и величавее, и березы нежнее и задумчивее. Солнце ярче, а трава зеленее. И весь его организм, измученный многолетней ностальгией, вновь оказавшись в родной стихии, по капле, по глотку, с наслаждением впитывал в себя живительную энергию родной земли.

Его уши ласкал уже подзабытый окающий с переливами говорок попутчиков-земляков. Разговоры шли на житейские темы. Бабы «перемалывали кости» какой-то Фекле, что «крутит хвостом» и совращает всех мужиков в деревне. А мужики уединились на задних сиденьях и с серьезным видом обсуждали перспективы на новый урожай. На самом деле это было лишь прикрытием для распития, спрятанной от баб, бутылки водки.

На душе стало хорошо. Так хорошо бывает лишь тогда, когда после долгой разлуки, вновь переступаешь порог отчего дома.

Дремоту уже давно как рукой сняло. Проехали Белый Ручей, Девятины, Белоусово. При советах сюда ходил рейсовый автобус из города. Слева виднелся Волго-Балтийский канал, по которому длинной цепочкой вытянулся караван огромных сухогрузов и нефтеналивников река-море.

Проехали Шестово, дачный поселок, где в детстве и юности объездил на велосипеде каждую тропинку, обрыбачил каждый заливчик и заводь.

Пригород. Промелькнули новостройки Архангельского тракта, Пять углов, и автобус остановился на центральной площади.

«Выйду у Северского моста», — решил Сергей, но в последний момент, когда автобус уже продолжил движение, увидел в окно стоящего на остановке своего друга.

— Стой! Стой! — закричал он водителю, — я здесь выхожу!

— Ты чего, с дуба упал? — возмутился шофер, — здесь остановка запрещена. Едем до автостанции.

Сибирцев, не слушая его, колотил кулаками в дверь.

Шофер, матерясь, остановил машину у клуба Речников.

Сибирцев, схватив сумки, выпрыгнул на улицу и быстрым шагом направился назад к остановке. Он видел, как Гринягин расспрашивает сошедших с автобуса пассажиров.

«Меня ищет», — радостно подумал Сергей.

— Эй, Гринягин, я здесь! — крикнул он.