Елена Ронина - Стеклянные дети [litres]

Его менеджер уже взяла себя в руки.

– Кирилл Евгеньевич, я уже познакомила Ингу Михайловну с нашим центром вкратце, но никакие материалы еще не давала.

– Спасибо, Жанна, разберемся.

– Спасибо, – кивнула Инга и пошла по направлению вытянутой руки главврача.

Кирилл, легко обгоняя, пропуская вперед, изящно лавируя, привел женщину к своему кабинету. Инга обвела взглядом комнату:

– Как у тебя!

– Как – это значит что?

– Значит, что дорого и стильно. И еще вышколенный персонал.

Кириллу было приятно. И, если честно, в этот момент он опять подумал, что жизнь удалась. Может, он вот ради этого момента затеял всю эту клинику. Боже мой. Регистрация, сертификаты, закупка лаборатории, бесконечные консультации с юристами. Дорогие стройматериалы – это только оболочка. А сколько всего за ней! Методики, персонал, препараты, медицинское оборудование.

Что видит пациентка? В первую очередь, качество ремонта, цену на туалетную бумагу, а дальше – сколько раз ей улыбнулись и как долго она отсидела в очереди. И вот здесь все должно быть на высочайшем уровне. Не может быть никаких мелочей. Непростительно. Ну а потом уже мастерство докторов и хорояее оборудование. И обязательно – профессиональная психологическая поддержка. И он, Кирилл Евгеньевич Кольцов, этот «завод» – производственный цикл – построил. С нуля. Место, где не было мелочей, где он лично следил за всем. Да, семья была недовольна его постоянной занятостью. Но сам он понимал, во имя чего. Результаты были показательные. И вот сейчас он гордился как мальчишка. Он вдруг увидел свое детище со стороны. «А что, брат Пушкин, и ведь действительно неплохо», – сказал сам себе. Если бы не Инга, он сейчас закинул бы ноги на стол. Мысли пронеслись вихрем. Минута? Несколько секунд? Вполне достаточно, чтобы почувствовать себя победителем и запомнить этот момент.

– Итак, возраст? – он спросил просто так. Он должен спросить. Спросить, записать и рассказать обо всех рисках. Возраст абсолютно критичный. Совершенно. Он очень надеялся на то, что есть замороженные яйцеклетки. Иначе бы Инга сюда не пришла, она все-таки была уже опытной пациенткой.

– Сорок три. – Инга смотрела на него со счастливой улыбкой. – Но это же не порог?

– Это риск…

Кирилл вспомнил, как в 1993 году он участвовал в разработке первого приказа по ЭКО; правда, это было в Украине, в Киеве. Но, собственно, какая разница, все мы братья-славяне. Так вот, когда в Минздраве Украины в кабинете главного специалиста при обсуждении приказа они дошли до пункта противопоказаний к ЭКО и обсуждался вопрос о максимально предельном возрасте пациенток для проведения программ ЭКО, чиновник (женщина) безапелляционно заявила: возраст не старше 40 лет. Точка. И это было бы не так странно, если бы были приведены хоть какие-то аргументы в пользу такой позиции. Нет, она просто уверена, и все тут. В то время ЭКО проводились только на платной основе. Государственные лаборатории были только во Всесоюзном центре охраны материнства и детства на улице Опарина в Москве и в Институте акушерства и гинекологии имени Отта в Ленинграде. Там ЭКО проводилось бесплатно.

«Мне 40 лет, я рожать не собираюсь, и им не надо». Вот такое заявление. От кого? От государственного человека. Шел 1993 год. И именно тогда в ЭКО стали нуждаться женщины не первой молодости, те матери, которые потеряли своих сыновей в Афганистане. Прямо об этом не говорили, нельзя было. Но это была реальная проблема, и вдруг! 40 лет – граница!

Голос Инги вернул Кирилла к действительности.

– У меня есть замороженные яйцеклетки.

– Это очень хорошо, но сначала мы все же попробуем естественный цикл.

– Понимаю.

– Давай-ка все по порядку.

– Я не очень готова по порядку. В голове все перемешалось. Расскажи мне про клинику.

– Отлично. Значит, сначала посмотрим клинику, тем более мне есть что тебе показать.

Кирилл открыл шкаф, достал халат.

– Надевай! А то у нас тут, знаешь, не везде пациентов пускают. А хочется показать все. Потом сама все выводы сделаешь, что тебе нужно, а что нет. Но клинику тебе показать очень хочу. Горжусь, понимаешь. Тем более тебе есть с чем сравнить. Имею в виду сейчас свои клиники. Куда-то пустить тебя не смогу, есть моменты этические и строго конфиденциальные. Но у меня есть прекрасные фильмы, если интересно, посмотрим. Про все остальное забудь.

И так он сказал это просто и бесхитростно, при этом посмотрев на Ингу с виноватой улыбкой, что защемило в груди, а перехватив взгляд женщины, закашлялся и Кирилл. Бог мой, оказывается, ничего не прошло. Но от этого не стало ни стыдно, ни неловко. Наоборот, захотелось распрямить плечи и безоглядно идти вперед.

А, собственно, почему он должен стесняться своих чувств? И почему он должен гасить безотчетное? И почему скрывать? Будь что будет.

Он подал Инге халат и, набросив его женщине на плечи, позволил себе слегка притянуть ее к себе. Инга стремительно обернулась. Во взгляде он прочитал удивление и… надежду. На что? На продолжение отношений?

– Начнем с административного этажа, – слегка севшим голосом произнес Кирилл.

Кирилл рассказывал о маркетинге и рекламе, о цифрах и достижениях, о хорошей статистике. Что важно – связь с российскими клиниками и гинекологическими кабинетами. Не у всех есть такое оборудование, опыт, квалификация врачей.

– А конкуренция?

– Есть, конечно. Но ты знаешь, тут ведь еще речь идет и о профессиональной этике. Иногда нужно банально поменять врача. Вот у меня не получается, а у врача из соседней клиники вдруг получилось. И все делаем одинаково, и материалы те же. А нет беременности! Вот так. Так что конкуренция должна быть, но в здоровом варианте. Делаем общее дело, увеличиваем население страны. Причем здоровыми, красивыми и умными детьми.

– И у меня такой будет?

– У тебя – обязательно.

Кирилл понимал, что сейчас все идет не по сценарию, еще немного, и отцом ребенка может стать совершенно другой мужчина.

– Ну, а теперь идем в святая святых.

Кирилл быстро шел вперед, врачи дружелюбно кивали. У Инги голова шла кругом, она уже потерялась в лестницах, пролетах, бесшумно открывающихся дверях.

– Ну все, моя дорогая, мне нужно бежать на перенос. Подождешь меня полчаса? А тебе, если хочешь, моя помощница видеофильм поставит. Хочешь?

– Наверное, нет. Я просто подожду.

– Тоже правильно. Всему свое время.

Инга получила из рук улыбчивой Зины шапочку, бахилы.

– Руки вытяните, сейчас на вас халат надену. Так, давайте, завяжу вас.

Мимо них под руку с медсестрой прошла бледная девушка, тоже в шапочке, в одноразовой рубашечке; по тому, как девушка шла, немного согнувшись пополам, видимо, от волнения, Инга поняла – это она, пациентка, будущая мамочка, очень хочется в это верить. И сразу же слезы потекли из глаз. А девушка – ничего. Улыбалась.