Колин Гувер - Сожалею о тебе

– Но ты можешь смотреть любые фильмы, правильно?

– Именно поэтому я до сих пор здесь. За это время я посмотрел все новинки. Я расцениваю это как подготовку для моей карьеры. Исследование.

– И какое у тебя любимое кино?

– Вообще? – уточняет он.

– Ну хотя бы за последние десять лет.

– Слишком сложный выбор, – фыркает Миллер. – Вышло так много великолепных картин, и все они нравятся мне по разным причинам. С технической точки зрения очень крут «Бердмэн». В «Назови меня своим именем» отличные актеры. «Бесподобный мистер Фокс» – лучший кукольный мультфильм просто потому, что Уэс Андерсон – чертов гений. – Он переводит взгляд на меня. – А у тебя?

– Мне кажется, «Бесподобный мистер Фокс» не считается, потому что вышел раньше, чем десять лет назад. – Я запрокидываю голову и смотрю в потолок. Сложный вопрос. – У меня такая же проблема. Не могу выбрать. Только я больше оцениваю актерский талант, чем сюжет. Любимая актриса, пожалуй, Эмма Стоун. А Адам Драйвер – лучший актер нашего поколения, но пока еще не полностью раскрыл свой потенциал. Он отлично сыграл в «Черном клановце», но другие его работы меня не особо вдохновляют.

– А ты видела прикол с Кайло Реном?

– В SNL? – уточняю я, возбужденно подскакивая с кресла. – Да! Боже, я так смеялась! [4] Вероятно, речь идет о пародийном ролике «Босс под прикрытием» в шоу «Saturday Night Live», когда персонаж Адама Драйвера Кайло Рен переодевается техником и внедряется к подчиненным, чтобы узнать, как к нему относятся. – Я, сама того не желая, улыбаюсь. Странно веселиться, когда в груди все сдавливает от печали. Но Миллер всегда так на меня действует. Он единственный, кто отвлекает от грустных мыслей, но именно с ним мне и нельзя общаться. Из-за Шелби.

Это ужасно. Мне не хочется об этом думать, несмотря на то, что сейчас мы проводим время вдвоем. Но стоит мне явиться в школу, как все вернется на свои места. Адамс будет держаться от меня на расстоянии. Он уважает желание своей девушки, я и уважаю его за это.

Придется снова впасть в депрессивное забытье.

– Мне пора, – произношу я.

Миллер, колеблясь, начинает вставать.

– Ага, мой перерыв, наверное, тоже уже закончился.

Мы оба поднимаемся, но я не могу пройти, пока он загораживает путь. Парень просто смотрит на меня, не делая попыток покинуть зал. Выглядит он так, словно собирается что-то сказать. Или сделать .

– Очень тебе сочувствую, – наконец выдавливает он. Сначала я не понимаю, о чем речь, но затем меня накрывает горечь утраты. Я поджимаю губы и киваю, не желая бередить раны. – Нужно было сказать это еще тогда, на похоронах.

– Все в порядке, – отвечаю я. – И я тоже. По крайней мере, надеюсь, что когда-нибудь буду. – Не выдержав, я вздыхаю.

Миллер смотрит на меня так, словно хочет заключить в объятия, и я тоже жажду, но вместо этого он разворачивается и идет к выходу.

На обратной дороге я заглядываю в уборную. Парень хватает мусорный контейнер и толкает его к залу, где мы только что были.

– До скорого, Клара!

Я с ним даже не прощаюсь. Просто прячусь в кабинке, не пытаясь притворяться, что при следующей встрече все не будет по-прежнему. Он опять начнет избегать меня в своем стремлении быть верным, или каким там еще дерьмовым оправданием он прикрывается. Плевать. Все хорошо. В любом случае стоит прекратить наше общение. Я, конечно, чувствую себя лучше рядом с Миллером, но без него становится просто невыносимо. А мне не нужно еще одно болезненное ощущение вдобавок к уже существующим мукам.

Возвращаясь домой, я ожидаю увидеть рассерженную и готовую сыпать наказаниями маму. Вместо этого везде царит тишина, а свет в ее спальне не горит.

Когда я захожу к себе, то с удивлением замечаю на подушке телефон.

Предложение перемирия. Неожиданно.

Я падаю на постель и пролистываю сообщения. Лекси интересуется, собираюсь ли я завтра в школу. Пока этого не было в моих планах, но гнетущая тишина погруженных в страдания комнат становится просто невыносимой, поэтому я отвечаю, что приду.

Затем я открываю Инстаграм и нахожу аккаунт Миллера. Понимаю, что нужно меньше с ним общаться, и именно так и собираюсь поступить. Но сначала написать ему. Всего раз. Потом же мы вернемся к тому поведению, которое демонстрировали на протяжении предыдущего года. Притворяясь, что другого не существует.

Я: Хотела поблагодарить за бесплатный сеанс и отстойный попкорн. Ты – лучший из братьев.

Он на меня не подписан, поэтому я предполагаю, что сообщение будет отфильтровано и его прочтут только через месяц. Но получаю быстрый ответ.

Миллер: Получила телефон обратно?

Я переворачиваюсь на живот и с улыбкой читаю.

Я: Ага. Лежал на подушке, когда я пришла. Думаю, в знак примирения.

Миллер: Крутая у тебя мама.

Скептически вздыхаю. Крутая – чересчур щедрое определение.

Я: Да, она замечательная.

И даже добавляю один из улыбающихся смайликов, чтобы придать посланию правдоподобности.

Миллер: Собираешься завтра в школу?

Я: Думаю, да.

Миллер: И правильно. Наверное, стоит закончить разговор, так как у Шелби, кажется, есть пароль от моего аккаунта.

Я: Ого! Это уже новый уровень отношений. Скоро предложение ей сделаешь?

Миллер: А тебе нравится издеваться над нами?

Я: Просто любимое занятие.

Миллер: А я только упрощаю тебе задачу.

Я: Она всегда такая ревнивая? Или ты ее провоцируешь?

Миллер: Не всегда. Только когда дело касается тебя.

Я: Что? Почему?

Миллер: Длинная история. И скучная к тому же. Спокойной ночи, Клара!

Скучная история? Как же. Да я теперь уснуть не смогу.

Я: Спокойной ночи! Убедись, что удалил всю переписку.

Миллер: Уже.

Какое-то время я смотрю на сотовый, зная, что нужно остановиться, но не выдерживаю и отправляю еще одно сообщение.

Я: На случай, если тебе снова разобьют сердце, посылаю свой номер.

И приписываю цифры. Однако ответа не получаю. Возможно, и к лучшему.

Снова возвращаюсь к его профилю и пролистываю все фотографии. Я и раньше заходила на его страницу, но это было до того, как мы начали общаться. Миллер просто отлично умеет обращаться с камерой. На нескольких изображениях они стоят вместе с Шелби, в остальном же это отдельные образы, никак не связанные между собой. По какой-то причине мне это даже нравится.

В глаза бросается черно-белый снимок дорожного знака. Очень знакомый знак. Я улыбаюсь и ставлю лайк. Затем продолжаю листать ленту, когда приходит эсэмэс с неизвестного номера.

От тебя одни неприятности.

Эти слова заставляют меня рассмеяться. Я оценила фото без злого умысла. Просто оно мне понравилось, и я забыла, что даже такое невинное действие может спровоцировать очередной допрос.