Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

Вы что, сугудай не пробовали? И не слышали о нем?! Значит, напрасно прожили долгую скучную жизнь. Сугудай – это блюдо из сырой рыбы. Не из минтая, разумеется Я делаю очень просто. Отделяю мясо от костей, режу на мелкие кусочки, лук добавляю не жадничая, но очень тонкими кольцами, ошпариваю рыбу с луком крепким уксусом, потом промываю, чтобы не слишком остро было, заливаю подсолнечным маслом, солю, перчу слегка, потому что перец не очень уважаю. Кому мало – может в своей тарелке хозяйничать. Да, чуть не забыл, лаврушечки три-четыре листика бросаю. Если делаю в кастрюле, закрываю крышкой и трясу минут пять. Можно и ложкой перемешивать, но когда трясешь, оно как-то экзотичней, ближе к шаманству. Потряс, перемешал и, если не хватает терпения, можно пробовать, но лучше все-таки дать потомиться. Рюмка тоже обязательна. Не пьянки для, а из уважения к блюду. Рассказал свою методу, посыпались уточнения. В основном по мелочам. Только один возразил, что его Татьяна делает сугудай без уксуса. Но я не согласился. Уксус и рыбе особый вкус придает, но особенно – луку. Всегда замечал, что лук вылавливают быстрее мяса. И другой вопрос, можно сказать, встал ребром, обязательно ли повару выбирать кости или пусть каждый сам себя обслуживает? Конечно, если делать сугудай ранней весной, когда комары не успели проснуться, да еще и в балке, тогда надо уродиться законченным сачком, чтобы не выбрать кости. А если готовить на боковой речке, где в безветренную погоду от комаров неба не видно? Представляете, какая каторга? Но в том-то и смак, когда в чашку вилкой тянешься. И в желудках праздник, и в душах всенародная любовь к повару. В общем, решили, если утром попадется чир, обязательно пустим его на сугудай. Можно и без уксуса попробовать.

Пока млели над чайком, на реке постоянно токовали моторы. То громче, то тише, но почти без пауз. Понятное дело, народ весну дождался. Вдруг слышим совсем рядом, «вихрь» взревел и резко затих. Гости пожаловали. А мы разве против? Нам даже рыбнадзоровцы не страшны, поймали единственного налима и того доедаем. Пришли двое. Не каратели, но морды сумрачные. Однако нас-то четверо. Так что сумерки, можно сказать, безопасные и тучи не грозовые. Тем более что хозяин балка одного из них знал. Да и не с претензией, оказалось, зашли, а с жалобой.

Сети у мужиков сняли.

День назад поставили три штуки и ни одной не нашли. Впрямую подозрений вроде никаких, но интонация была довольно-таки двусмысленная. Мы потом вспоминали, что один из гостей, как только вошел, сразу же по углам зыркать начал. Искал улики. Кан, как бы нечаянно, ногой зацепил, а тот пустой стоял и сразу повалился. Поинтересовались, не проплывал ли кто подозрительный. Нездоровый интерес и вопросец странный. Тут ведь как посмотреть, какими глазами, при желании всех можно подозревать. Ни в чем не виноваты, а сидим, как оплеванные. И как себя вести – непонятно. Не оправдываться же? Посочувствовали мужикам. Предложили в утешение по рюмке. Водки выпили. От чая отказались. Нет, мол, настроения чаи гонять, домой надо возвращаться. Надо, так надо. Если в душу нагадили и река уже вонючей кажется – это мы понимаем. На прощание мужики извинились за беспокойство, заехали, дескать, предупредить. Один даже улыбнулся. И у другого хмарь с лица сошла. Водочка, наверное, подействовала. Проводили, стоим, не знаем, что делать. Сети проверять еще рано. Караулить – хлопотно и неуютно. Не стоять же на берегу ночь напролет! Да тут еще и дождичек закапал – не обмануло радио. Решили выпить по рюмке. И будь, что будет. Завалился на топчан, а не спится. И в балке накочегарили, как на африканском Берегу слоновой кости, и сосед храпит. Но, главное, на душе паскудно. Разная чушь в голову лезет. Мужики эти с кислыми мордами перед глазами стоят. И вспомнилась интересная мелочишка – у одного из них на рукаве вроде как прилипшая чешуя поблескивала. Но откуда ей взяться, если сетей не выбирали? А утром, когда подплывали к месту, где стояла ближняя сеть, я был уверен, что ее там нет. Как в воду глядел. И другую – тоже умыкнули. Только та, что в озере ставили, уцелела. Видимо, не доплыли. Но чиры в нее не попали. Только щуки и окуни. Накрылся наш сугудай. Да и не до него уже. Такое блюдо надо готовить с праздничным настроением. Мужики матерятся, клянут непонятно кого, а я, по глупости своей, возьми да ляпни. Извините, говорю, а не кажется ли вам, что вчерашние гости зашли специально, чтобы подозрения от себя отвести.

Возмутились. Быть, мол, такого не может, свои же люди. Сам себя в неудобное положение поставил. Про чешую на рукаве даже и говорить не стал. Да хоть бы и доказал. Толку-то. Не идти же с обыском. Помните детскую загадку: «Еду, еду – следа нету, режу, режу – крови нету?»

Вот именно – вода. Не оставляет и следа. И начала из нее растут, и концы в нее прячутся.

Потому и не люблю рыбалку сетями – обязательно во что-нибудь вляпаешься.

А закидушки мои не подвели. Три налима попались и один сижок. Правда, маленький. На приличный сугудай таких штук пять надо.

Парень один на рыбалку пригласил. Мишкой Хамайкиным звали. Я проездом в их деревне оказался и починил ему холодильник. Сели поужинать, речь о рыбалке зашла, ну и договорились. Захотелось ему за работу отблагодарить, вот и позвал на озеро, где щуки, по его словам, сами из лунки выпрыгивают. Хороший парень, но гонору на семерых: мы, мол, дурачье, вцепились зубами в свой город и ничего, кроме теплого клозета, не имеем, и никому в этом городе не нужны, и знать-то нас никто не знает. А перед ним в деревне каждая собака раскланивается, не говоря уже о девках и начальстве.

Он, разумеется, не меня имел в виду, а так, абстрактно, да и не напирал он, не заострял, просто к слову пришлось, нечаянно выскочило. Но я на ус намотал. Ладно, думаю, чуют миряне, что мы не дворяне, да увидеть не сумели, кто мы есть на самом деле. А не увидели, так и показать не грех.

На щук договорились идти в субботу. Времени оставалось в обрез, но я в первый же день заскочил к знакомому доктору, а у того лечились и директора, и артисты, и журналисты…

Короче, заявился я в деревню на двух «Волжанках». Пыль столбом. Дым коромыслом. Рявкнули у ворот в две сирены – и Мишенька в одной рубашонке на мороз выскочил. Глянул на такой вернисаж, и гонор его мигом улетучился. Да мудрено ли. Я сам перед ними робел. Начальники – один другого представительней. Таких и в бичевские фуфайчонки обряди – все равно породу не скроешь, а у моих экипировка – хоть на полюс посылай. Хорошо еще, один из них тестя прихватил – машины прогревать и караулить. Простецкий такой старикашка. С ним хоть поговорить по-людски можно было.

Миша так заробел, так растерялся, глаза разбежались, не знает, какую машину выбрать. Еле усадили.