Колин Маккалоу - Тим [litres]

Со стороны дороги коттедж выглядел не самым лучшим образом, но Тим был заворожен. Мэри не без труда заставила его выбраться из автомобиля и войти в дом.

– Это твоя комната, Тим. – Она завела его в довольно безликую, но просторную спальню с белыми стенами и мебелью, которая больше походила на монашескую келью. – Я подумала, если тебе понравится приезжать сюда, мы могли бы перекрасить ее в тот цвет, какой ты захочешь, и обставить мебелью, которую ты сам выберешь. Как-нибудь сходим в магазин в городе и купим.

Тим не отвечал – не мог. Его переполняло волнение. Столько новых впечатлений! Он был не в состоянии совладать со своим восторгом. Мэри помогла ему распаковать сумку и убрать вещи в шкафы, а затем, взяв за руку, повела в гостиную.

Здесь мисс Хортон произвела глобальные перемены, затронувшие даже конструкцию дома. Когда-то гостиная представляла собой мрачное помещение во всю длину фасадной стены, куда едва-едва проникал дневной свет. Мэри снесла стену и заменила ее раздвижными стеклянными дверями от пола до потолка. Теперь в любую погоду можно было любоваться природой, не выходя из дома.

Вид, открывавшийся из гостиной, захватывал дух. Травянистый склон спускался к залитому солнцем, идеально чистому пляжу с ярко-желтым песком, который лизали синие воды Хоксбери, а на противоположном берегу взмывали ввысь к ясному небу восхитительные скалы в роскошных коронах из зеленого леса. Звуки, возвещающие о присутствии человека, исходили только от воды: тарахтение лодок с подвесными моторами, пыхтение экскурсионных паромов, рев быстроходных катеров, буксирующих водных лыжников, – но в деревьях пели и щебетали птицы, оглушительно стрекотали цикады, в шелестящей листве тихо постанывал ветер.

Прежде Мэри никогда никого не приглашала в загородный дом, но нередко проигрывала в уме воображаемые беседы, которые вела бы с гостями. Они бы восклицали, восхищались видом, бесконечно отпускали замечания по поводу каждой мелочи, а Тим молчал. Она понятия не имела, способен ли он вообще давать чему-то оценку. Совершенно очевидно, что вид из гостиной он находил красивым, но в его восприятии красиво – все, что не делало его несчастным. Способен ли Тим различать степени счастья? Чему-то радоваться больше, чему-то – меньше?

Мэри распаковала свои вещи, разложила продукты на кухне и приготовила обед. Во время обеда Тим говорил очень мало, размеренно поглощая все, что она перед ним ставила. За столом он вел себя безупречно, если только не был очень голоден или расстроен.

– Ты умеешь плавать? – спросила Мэри после того, как он помог ей вымыть посуду.

– Да, да! – просиял Тим.

– Тогда иди надень плавки, пока я закончу здесь, а потом мы вместе пойдем на пляж. Хорошо?

Он моментально исчез и вернулся так быстро, что ему пришлось ждать, пока Мэри наведет на кухне полный порядок. Они взяли два парусиновых шезлонга, зонтик, полотенца, кое-какие пляжные принадлежности и отправились на пляж.

Мэри устроилась в шезлонге, открыла книгу и только тогда заметила, что Тим все еще стоит и смотрит на нее – озадаченно и сокрушенно.

Она захлопнула книгу.

– В чем дело, Тим? Что такое?

Он беспомощно всплеснул руками.

– Но мы же пришли купаться!

– Не мы, Тим, – мягко поправила его Мэри. – Я хочу, чтобы ты поплавал в свое удовольствие. А я никогда не захожу в воду.

Он опустился перед ней на корточки и, очень расстроенный, положил обе ладони на ее руку.

– Мэри, но это не то! Я не хочу купаться один! – На длинных светлых ресницах блестели слезы, словно капли воды на хрустале. – Пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня купаться одного!

Она коснулась его, но тут же отдернула руку.

– Тим, но у меня нет с собой купальника! Я не смогла бы пойти купаться, даже если б захотела.

Он мотал головой из стороны в сторону, все больше приходя в возбуждение.

– Значит, тебе не нравится быть со мной! Значит, я тебе не нравлюсь! Ты всегда одета так, как будто в город собираешься. Ты никогда не надеваешь ни шорты, ни брюки, никогда не ходишь без чулок, как мама!

– Ох, Тим, ну что мне с тобой делать? Если я всегда строго одета, это не значит, что мне не нравится твое общество! Просто я чувствую себя неуютно, если одета не по всей форме, только и всего. Я не люблю носить шорты и брюки, не люблю ходить без чулок.

Но Тим, не поверив ей, отвернулся.

– На отдыхе носят такую одежду, какую надевает моя мама, когда веселится, – упорно стоял он на своем.

Повисла долгая пауза. По сути, они впервые вступили в противоборство, демонстрируя каждый силу своего характера, хотя Мэри этого не осознавала. В конце концов, вздохнув, она отложила книгу.

– Ладно, пойду в дом, посмотрю, что у меня есть. Только ты должен честно пообещать, что не станешь шутить со мной в воде, тащить ко дну или исчезать из виду. Я не умею плавать, а значит, тебе придется опекать меня все время, пока я буду находиться в воде. Обещаешь?

– Обещаю, обещаю! – расплылся в улыбке Тим. – Мэри, только ты быстрее возвращайся! Поскорее! Пожалуйста!

Мэри надела новый комплект белого нижнего белья и серое льняное платье-халат, которое, как это ни претило ее натуре, обрезала ножницами: подол укоротила до середины бедра, рукава выпорола, вырез сделала глубже, обнажив ключицы. У нее не было времени, чтобы подшить края, и это ее сердило. Настроение безнадежно испортилось.

Кожа на руках и ногах, не тронутая загаром, имела неестественно белый цвет, как рыбье брюхо, и, спускаясь к пляжу, без корсета и чулок, Мэри чувствовала себя безобразно обнаженной. С Тимом это ощущение никак не было связано: она всегда с утра одевалась как на выход, даже когда на протяжении нескольких дней находилась абсолютно одна.

Тим и не думал ее критиковать. Теперь, добившись своего, он лишь радостно пританцовывал.

– Мэри, так гораздо лучше! Теперь мы вместе сможем купаться! Идем скорей!

Содрогаясь от отвращения, Мэри осторожно вошла в воду. Брезгливая, как самая надменная из кошек, она заставляла себя глубже заходить в реку, несмотря на то что ей хотелось выскочить из воды и кинуться к своему удобному сухому шезлонгу. Тим, преисполненный важности, в роли юного мужа, которому поручили оберегать сокровище, не позволил Мэри зайти дальше того места, где вода была ей по пояс. Обеспокоенный и растерянный, он кружил вокруг нее словно назойливая мошка. Все было тщетно: Тим чувствовал, что ей неприятно находиться в воде. Понимая, что портит ему удовольствие, Мэри подавила дрожь отвращения и окунулась по шею. От холода, пронзившего все тело, она охнула и невольно рассмеялась.

Услышав ее смех, которого он только и ждал, Тим принялся резвиться вокруг нее словно дельфин. В воде он чувствовал себя непринужденно. Натянуто улыбаясь, Мэри следовала за ним. Она шлепала по воде ладонями, надеясь, что правдоподобно изображает из себя человека, наслаждающегося купанием в реке.