АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

Одно изображение сменяло другое, и, кажется, этот поток было не остановить. Он запутался, заблудился. Он силился открыть глаза, проснуться, и поверить что все это — пожар, в частности — просто глупая шутка, ужасный сон. Но он не мог. Не мог шевельнуть пальцами, не мог позвать Беллу, не мог открыть глаза и оглянуться. Ему казалось, что время остановилось. Казалось, будто одна вечность за другой утекает, оставляя его. Иногда картинки меркли на пару секунд, и эти секунды он прибывал в кромешной тьме. Иногда картинки оказывались настолько похожими на настоящее, что он начинал кричать, звать на помощь — разумеется, в уголках своего сознания он был один. Никто его не слышал. На одном из таких изображений он увидел себя около бледного трупа матери, находящегося в гробу перед могилой, а на другом — там же, только теперь вместо Эсми в гробу лежала Белль, а затем, место Белль занимала Белла, и это становилось уже совсем невыносимым.

Наконец, видения кончились. Оборвались. Словно бы нитку перерезали. Только внезапно, он ощутил, что в состоянии открыть глаза. Но на удивление мужчины веки оказались тяжелее, чем многотонные гири. Ему потребовались невероятные усилия, что бы слегка приоткрыть их. Взгляд его был неточным, неясным, расплывчатым. Он видел только очертания предметов. Видел какой-то странный свет, исходящий откуда-то справа, и более темный угол слева. Видел границы кресла, стоящего у окна, и кресла, находящегося рядом с ним. Пару раз моргнув, он смог немного сфокусировать взгляд, и рассмотреть помещение, в котором находился: высокий потолок, голубоватый пол, такие же голубоватые стены, и какое-то странное пиканье прямо над ухом. Оно ему не нравилось. Раздражало. Кажется, что в его мозги вылили несколько литров отбеливателя, стирая мысли. Он не мог понять, где он, не мог вспомнить, что с ним, и не мог даже сообразить, что должен сделать.

Он несколько раз зажмурился, и снова моргнул. Картинка стала более четкой, и вместе с ней до его ушей донесся какой-то посторонний, не пикающий звук. Голос. Но голос будто бы через толстый слой воды — едва слышный, заглушенный чем-то. Пытаясь разобрать слова говорящего, он нахмурился, и выдохнул, обращая все внимание на таинственный тембр.

Спустя минуту яростного прослушивания, он смог расслышать свое имя. Звали именно его.

В горле пересохло, и было такое чувство, будто бы его скребли ножом — он ощущал, что в его глотке сплошные раны, когда заставил себя произнести всего лишь словосочетание, просто вопрос, замолкая от боли:

— Кто здесь? — пока он говорил, его взгляд метнулся по комнате, и когда взгляд немного сфокусировался, мужчина смог разглядеть аппарат, издающий этот ужасный пикающий звук: по монитору ползла кривая его пульса. Так, отлично, значит он ещё жив.

— Это я, Джаспер. Эдвард, ты слышишь меня? — теперь до Каллена отчетливее донеслись слова говорящего, но вот воспаленное сознание не давало возможности вспомнить кто такой Джаспер.

— Кто? — предпринимая вторую попытку вспомнить, переспросил он. И снова чувство ножа по горлу. Когда это кончится? Что с ним?

— Джаспер Хейл. Эдвард, не пугай меня! — снова голос, только теперь уже взволнованный, лишенный своей прежней недоверчивости. Так кто же такой Джаспер?

— Что со мной? — снова оглядывая комнату, позвал мужчина.

— Взрыв. Пожар. Тебя едва не убило! — торопливо проговорил Хейл, и опустился на кресло рядом с кроватью друга, и, вспоминая тот момент, когда кинулся к кричащей Белле у лужайки, и нашел Каллена там. Всего в крови, и с ужасающими ожогами… От воспоминаний Хейла передернуло. Эдвард же, обретя окончательную осмысленность взгляда, попытался оторваться от своих ощущений, отчаянно возвращаясь к воспоминаниям, и думая хотя бы об одной картинке в голове. Напрасно, никаких мыслей, никакого прошлого. Ему показалось, он забыл что-то очень важное, очень нужное ему. То, услышав о чем, он сразу вспомнит абсолютно все. Что же это? Болевшая голова запульсировала сильнее, когда телефонный дисплей Джаспера засветился, оглушая палату назойливой трелью.

— Что такое, Элис!? — спросил Хейл, беря трубку в руки и отходя к окну. Эдвард снова нахмурился. Элис? Какая ещё Элис?

— Как это не хочет есть? — тем временем продолжал Джаспер, прикладывая руку к переносице, и потирая ее, что бы успокоиться — Она ничего не съела со вчерашнего полудня! Заставь её!.. Нет, у меня все нормально. Эдвард очнулся, кажется… — мужчина замолк, переводя взгляд на непонимающего Каллена, и отрывисто кивнул:

— Скажи Белле, что если она съест полноценный завтрак, я пущу её к нему! — с этими словами он хмыкнул, и быстро повесил трубку. А в груди, сознании и душе Каллена все встрепенулось при этом имени — Белла. Он действительно, как и предсказывал, все вспомнил. Вспомнил о своей маленькой девочке, вспомнил её каштановые локоны, её шоколадные глаза, милый носик, алые щечки. Вспомнил, как страстно любил её ночью, и как нежно целовал по утрам. Вспомнил её прикосновения, слова, голос, смущение… Все вспомнил. И ему непреодолимо захотелось — практически до острой боли — увидеть её, почувствовать, понять, что с ней все в порядке. Все без исключения в его голове встало на места — пожар, стекло, взрыв, падение, крики… только бы с Беллой все было хорошо, он ведь поклялся, что сбережет её!

Вместе с мыслями о Белле пришли другие. Он вспомнил про Джаспера, про Элис, про Белль, про Таню и про Чарли Свона. Ему вспомнилось абсолютно все, что когда-либо было в его голове. Все мысли, чувства и события. Сейчас, он словно на просмотре старого фильма переживал свою жизнь заново. Видел, как на экране.

— Эдвард? — вопросительно позвал мужчина, и Каллен отрываясь от воспоминаний, посмотрел на него.

— Что со мной случилось, Джаспер? — все ещё чувствуя першение и боль при произношении слов, но радуясь тому, что память к нему вернулась, переспросил он.

— Особняк сгорел, Эдвард, ты едва не погиб — повторился Хейл, неловко улыбаясь уголками губ, оттого что друг произнес его имя. Похоже, все не так серьезно, как говорили доктора. Видимо, сотрясения все же нет, а это к лучшему. Не зачем и так усложнять его травмы. Они слишком серьезны, в отличии от других, мелких повреждений… По словам докторов, ожоги Каллена определялись третьей степенью, и занимали больше 60 % тела. — Я так и не получил от Беллы адекватного объяснения, она очень расстроена…

— Ты знаешь, почему вспыхнул дом? — воскрешая в памяти пожар, вопрошал Каллен, отрывая Хейла от его мыслей.

— Нет, но следствие уже ведется… по предварительным данным это было умышленное покушение.

— Покушение? — не понял Эдвард — Кажется, что-то было с проводкой?

— Именно с ней, и следователи склоняются к тому, что она была испорчена специально.