АlshBetta - Заточенная в Золотой Клетке [СИ]

А, может, там они и умрут — под забором, словно вшивые собаки?

Это одному Богу известно…

А тем временем в доме Эдварда Каллена творилось что-то необъяснимое. Все вокруг пребывали в ожидании какого-то важного события, только так можно объяснить поведение мрачного и молчаливого хозяина, раздававшего раздражённые приказы направо и налево.

В конце концов, мистер Каллен вышел на веранду, чтобы позвонить своему лучшему и единственному другу — Джасперу Хейлу.

— Джаспер, ты мне нужен, срочно! — Несколько слов, и Эдвард повесил трубку, чувствуя, как в горле образуется тугой комок. Что с ним такое? Такого беспокойства он не испытывал более десятка лет. Что изменилось?

Он сам не понимал. Лишь в его руке было зажато то самое небольшое фото девушки с притягивающей улыбкой. Изабелла… Одно имя убивает его, а эта девушка… что в ней такого? Почему он не может оторвать от неё взгляда?

Часть своих тридцати пяти лет Эдвард Каллен прожил, словно чужой сам для себя. Потому что на протяжении семи лет он скорбел о своей единственной девочке, о своём солнце, о своём воздухе… Ни для кого нет ничего тяжелее, чем потерять единственного близкого человека. А он потерял. И он вынужден с этим жить. Насильственное причинение себе боли ни к чему не вело — он не чувствовал боли. Он и до сегодняшнего дня был словно заморожен, а теперь… теперь он пылает огнём, и его единственное желание — увидеть эту девушку. Кто она? Ясно, что дочь Рене, только вот что она из себя представляет, на самом деле? Какого чёрта она его так зацепила? Таких, как она, миллион — даже среди его прислуги! Но эти глаза… Они не дают ему дышать! Они не дают ему оторваться от себя, словно бы затягивая в свои омуты и не желая отпускать.

Джаспер Хейл прибыл через полчаса после звонка своего друга и был проведён в патио к Каллену, сидевшему на одном из кресел.

— Джаспер! — Эдвард поднялся, как будто очнувшись от чего-то, и пожал мужчине руку. За свои сорок лет Джаспер видел много, а его дружбе с Калленом было почти семнадцать лет. Но за эти семнадцать лет он видел, как блестят глаза его друга лишь однажды — в день, когда он впервые увидел свою девочку. А потом… после того дня он так изменился, что, казалось, осталась лишь пустая оболочка человека, а душа улетела на небо вместе с его единственной. Он был холоден и мрачен, и чтобы Джаспер ни предпринимал, вывести его из такого состояния не удавалось никому.

И что он видит? Его друг как будто, наконец, обрёл смысл в существовании! Хейл хорошо знал этот дьявольский блеск в изумрудных глазах Эдварда и догадывался, что дело тут стоит за чем-то поистине ценным. Например, какой-то редкой коллекцией коньяка или, может, утерянными в веках манускриптами античной мифологии… Каково же было его изумление, когда Каллен показал ему портрет молоденькой, улыбающейся девушки, вырванный, чёрт знает откуда!

— Что это, Эдвард? — спросил он, присаживаясь рядом с другом на подлокотник кресла.

— Это Изабелла… — треснувшим голосом ответил Эдвард, и Джаспер испугался ещё сильнее. Что такое случилось? Почему он называет именем своей девочки эту странную картинку? Почему он так болезненно выглядит? Или… он тронулся рассудком?

— Эдвард… Изабелла умерла. Это не она, — аккуратно сообщил он, попытавшись забрать фото из рук Каллена, но тот, казалось, не намерен его отдавать. Он держал в руках этот мини-портрет, словно в нём заключалась вся его жизнь.

— Джаспер, я не сумасшедший! — попытался успокоить его Каллен. — Это не та Изабелла, конечно, это другая.

— Другая… — медленно повторил за ним Джаспер, всё ещё пребывая в сомнении, в своём ли уме его друг, так внезапно отошедший от горя.

— Да, — покачал головой Эдвард.

— Послушай, откуда ты это взял? — пошёл в наступление Хейл, решив, что пора серьёзно поговорить с Эдвардом и помочь ему выйти из ступора.

— Я нашёл это в документах, — тихо начал Эдвард, сделал глубокий вдох и пристально глядя на фото, продолжил: — Джаспер, что со мной? Я смотрю на это фото, и оно притягивает меня… словно магнит. Эти глаза, эта улыбка, эти волосы… и имя. Изабелла! — проговорил он, как на исповеди. Потому что Джаспер был единственный, кто понимал его и кому он доверял. Только при нём он говорил то, что никогда не стал бы обсуждать с другими.

— Эдвард, ты устал, может быть, тебе стоит взять отпуск? — посоветовал Джаспер, решив, что с Калленом всё в порядке и он в своём уме. — Послушай, так будет лучше для всех. Ты даже не знаком с этой девушкой!

— Не знаю… — промолвил в ответ тот.

— Вот видишь! Значит, нам обоим нужно собраться и полететь куда-нибудь на Гаити! А как прилетим, тебе стоило бы жениться, потому что иначе ты совсем с ума сойдёшь, и меня сведёшь!

— Жениться… — пробормотал Каллен, на мгновение задумавшись, а потом поднял взгляд на Джаспера, радостно и победоносно. Наверное, Наполеон так не радовался, когда русские оставили французам Москву.

— Ты прав, Джаспер! — заговорил он быстро и воодушевлённо, как ребёнок в рождественское утро. Каллен вскочил со своего кресла, наворачивая круги по дощатой поверхности. — Я женюсь! Я женюсь на Изабелле Свон! Кем бы она ни была.

— Эдвард, ты рехнулся? — в ужасе воскликнул Джаспер, внутренне содрогаясь от мысли, какая судьба ожидает бедную девушку.

— Нет, я хочу найти её! Я хочу взять её в жёны. Завтра же.

— Успокойся, Эдвард, — урезонивал Хейл. — Почему именно её? Помнишь нашу общую знакомую? Фотомодель Дакота будет рада тебя видеть! Она мне позавчера говорила, что скучает по тебе.

— К чёрту Дакоту! — взревел Каллен и крикнул громче, чем когда-либо в этом доме: — Стивенса ко мне! Срочно!

— Эдвард Каллен, ты точно рехнулся! Что ты несёшь? Не думаешь о себе, подумай об этой девушке! Она тебя не знает, у неё своя жизнь, и я ставлю половину моего состояния, что ей нет восемнадцати!

— Плевать! — отмахнулся Эдвард, снова шагая по дощатой веранде. — Я хочу её себе.

Джаспер знал, что тут спорить бесполезно, каким бы бредовым ни казалось решение Каллена. Он с самого детства получал всё, что ему хотелось, и сейчас это был не любовный порыв, а какое-то странное для взрослого человека детское помешательство! В принципе, ничего страшного тут нет — он хочет жениться, пусть женится. И чего это он, Джаспер, так разволновался? Она будет просто игрушкой — женой на пару недель, а потом он разведётся. В конце концов, она будет не первая и не последняя. Она всего лишь девчушка, для неё это будут райские недели — богатство, роскошь и такой великолепный любовник. Поистине, с красотой его друга не сравнится никто в этом мире.

Наконец, на пороге веранды появился Стивенсон, который был крайне удивлён тем, что его позвал сам мистер Каллен, а не главный начальник охраны, с которым он привык работать.