Анатолий Луцков - Африканский связной

Потом Ляхов поговорил немного о необходимости и общих принципах разведки, видимо, он старался немного расширить кругозор Вьюгина в нужном ему направлении. Ведь скоро надо было ему поручать дело.

— Любое государственное образование, имеющее собственные границы, в интересах собственной безопасности хочет кое-что знать о планах и намерениях соседей. Это естественное желание и диктуется стремлением как-то обезопасить себя, словом, не дать себя застать врасплох. Еще в библейские времена посылались соглядатаи в землю Ханаанскую или куда-то там еще, точно не помню. Я читал, а вы, Вьюгин, как африканист, должны лучше меня знать, что и африканские племена следили друг за другом и даже имели, выражаясь профессионально, свою резидентуру в соседних землях. Был у них наверняка и шпионаж военный: сколько, например, выковано у возможного противника наконечников копий, смазывают ли они их ядом и, если да, то каков его состав и имеется ли противоядие. Возможно, был и экономический шпионаж: куда отправляются лишние клубни ямса или выделанные шкуры в обмен на рис?

В тот вечер эта затянувшаяся беседа-лекция закончилась холодным ужином, что довольно часто практикуется в тропиках, и он сопровождался принятием виски по-американски, то есть со льдом и еще ананасовым соком. Ляхов постепенно сокращал учебно-воспитательную часть этих бесед в пользу более непринужденной, попутно выявляя и застольные достоинства своего подчиненного, главным из которых было умение пить, не теряя при этом способности относительно трезво мыслить и не впадать в болтливость.

Во время следующего прихода Вьюгина к Ляхову на столе у него лежали новые газеты, видимо, имела место доставка почты из далекого отечества. Вьюгин по родимой прессе еще не соскучился, но полистал их, читая лишь заголовки, которые сразу же мысленно вернули его на отчизну. Ну, например: “Гимн великому братству.” “Верность идеалам социализма”. “ФРГ: новая волна реваншистских сборищ”. “Авантюристический курс китайского руководства”. “Отстоять дело мира”. “С верой в будущее”. “Трудовой день села: фермы ждут кормов”.

Ляхов наблюдал за ним сдержанно-иронически, но молча. На столе возвышалась уже привычная гора фруктов, сейчас в ней преобладали бананы двух сортов, отдельно стояла разрезанная папайя.

— Питайтесь бананами, юноша. Вы дома бананы часто ели?

— Если честно, то раза два, не больше, — сказал Вьюгин так, как будто сознавался в серьезном жизненном упущении. — Да и то на банкетах, когда переводчиком подрабатывал на старших курсах. Если, конечно, это удавалось. Там ведь была конкурентная борьба. Даже с интригами.

Он очистил банан и добавил к сказанному после некоторых колебаний:

— Там я и попал в поле зрения ваших коллег, этих искусствоведов в штатском, как их иногда называют в интеллигентских кругах.

— Вы, Вьюгин, похоже, не питаете нежных чувств к моим коллегам. А как еще их называют?

— Ну, бойцами невидимого фронта. Разве это плохо звучит?

— У вас сарказм явно перевешивает все прочее. Ладно, в мою задачу не входит прививать вам любовь к ведомству, к которому и вы теперь относитесь. А любовь привить и нельзя, она сама приходит и уходит. Как там пела Кармен? Любовь свободна, мир чаруя… Вы можете думать о своей работе, что хотите и даже высказывать иногда эти мысли вслух при условии ее успешного выполнения.

Вьюгин доел банан и взялся за другой, а Ляхов продолжал:

— В свободное же время можете заниматься, чем вам заблагорассудится, хоть “Доктора Живаго” читайте или солженицынский “Архипелаг”. Лично я об этом не стану вписывать вам в характеристику, если от меня ее потребуют. Чужие мнения, как и чужая личная жизнь меня не интересуют. Вы ужинали сегодня? Сейчас я кое-что воспроизведу на столе после небольшой ревизии холодильника.

Когда ляховским запасам провианта был нанесен определенный урон, а оба они сидели теперь с высокими бокалами в руках и их пальцы холодил сухой мартини, шеф Вьюгина перешел, наконец, к ближайшим конкретным задачам их работы.

— Сначала надо будет вам съездить в два места и снять стереокамерой, которую я вам дам, на цветную обратимую пленку кое-какие природные объекты: горы там разные, реки, равнины. Ничего рукотворного, т. е. никаких строений, поэтому само фотографирование будет выглядеть совершенно невинным занятием. Я покажу вам потом то, что уже отснято и объясню даже с какой целью.

Ляхов основательно отхлебнул от стакана и закурил.

— Мне же самому нежелательно показываться в отдаленных местах, так как за мной следят наши коллеги с другой линии фронта. А сейчас здесь высадился целый десант цэрэушников, хотя до выборов здесь еще месяца два. Вас, Вьюгин, еще не знают и я хотел бы полностью использовать это ваше, непрочное инкогнито, которое долго, к сожалению, не удастся сохранить. Оно продукт скоропортящийся, как и многое в тропиках. Скоро и у вас появится свой хвост и вас начнут снимать, как кинозвезду.

Ляхов чередовал мартини и затяжки сигаретой, объясняя цели и задачи того, что надо сделать, стараясь, чтобы явная невыполнимость чего-то не покрывалась косметическим лоском в виде чрезмерной энергичности задуманных мер.

— Я, знаете, стараюсь поступать, как король в известной сказке Экзюпери, который повелевал солнцу встать в такое-то время, но брал часы и минуты восхода из календаря. Он считал, что любой приказ должен быть выполним, иначе это будет просто профанация идеи. К сожалению (он махнул рукой в сторону газет на журнальном столике), упомянутого автора у нас мало кто читал. Так, о фотосъемках я уже сказал. Снимки морского порта сделал я сам, теперь мне должны прислать данные о промерах на внешнем и внутреннем рейдах и у причалов. Могут ли сюда входить в случае необходимости военные суда, подводные лодки, не поднимаясь на поверхность и так далее.

Он посмотрел на Вьюгина с задумчивым вниманием, как смотрит старый профессор на студента, которому уже завтра вручат диплом и он начнет свой дерзновенный путь в науку.

— Сегодня, пожалуй, я вам в последний раз попробую обрисовать всю картину, происходящего в Африке и в этой стране. А потом уже начнется ваша практическая работа. Скажу вам откровенно, что наша главная задача на этом континенте это через африканских агентов проникнуть в здешние отделы ЦРУ, даже британская разведка нас меньше интересует. И попутно выявлять их агентов, собирая на них порочащие материалы. Когда их наберется достаточно, мы предлагаем сотрудничать с нами. Африканцы обычно на это идут, американские граждане отказываются. Тогда мы передаем компромат прямо президенту страны. Американцев высылают, часто со скандалом и со статьями в прессе, а африканских агентов на их службе просто расстреливают. В результате наше влияние в стране усиливается.