Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

В середине девяностых после нескольких проигранных войн сообщество распалось и господин Лакринский стал соруководителем одного из осколков, почти полностью оттертого от основного источника дохода.

С годами возможности корпорации уменьшались, главным промыслом была выдача и разворовывание кредитов на всякие фирмешки, записанные за бомжами или теми, кто шел в ту сторону. Периодически они гибли. Такой бизнес, построенный вокруг небольшого и начинавшего хиреть банчишки, не имел особых перспектив. Но с 2002 года неожиданно для всех корпорация Феодосия, вместо того чтобы сосредоточиться на крышевании пяти магазинов и четырех палаток на вещевом рынке или взять под себя еще какую-то мелочь и тихо доживать свой век, стала проявлять невероятные для подобного рода образований бизнес-подходы. Через пару-тройку лет Лакринский и его товарищи стали лидерами в области отмыва денег, полученных прежде всего от наркотрафика. При этом сама корпорация все больше белела и пушистилась.

Финансовые успехи были тем более кстати, поскольку возможности по наркотрафику в 2007–2008 годах окончательно прохудились, а в 2009-м практически сошли на нет.

С бандитом и наркоторговцем Антону дружить не хотелось. А вот с финансистом — почему б и нет.

На одной из встреч с Феодосием Маяков в ходе приятной застольной беседы посоветовал ему взять в бизнес кого-нибудь из подросших сыновей новой элиты страны. Лакринский последовал совету. Он оказался к месту, и это, в частности, позволило сохранить контакты и после печальных для Антона событий 2012 года.

Денег Маяков у Феодосия никогда не брал, даже если они были нужны.

Последняя встреча у них случилась в самом начале 2014 года, тогда Лакринский расспрашивал о ситуации на Украине. Как понял Антон, нынешняя встреча предполагалась про то же самое.

Маяков оказался специалистом по теперь уже «небратьям» неожиданно для себя. В 2012-м, чтобы не сдохнуть от тоски, он поехал туда присматривать за парламентскими выборами. Ну и деньжат подзаработать — после суки Крипуна по авуарам как Мамай прошел.

Антону на Украине показалось вкусно по всем параметрам.

Вплоть до майдана Маяков чередовал командировки с просто вылазками. Но никогда не забывал пройтись по ресторанам и стриптиз-клубам во время деловых поездок и провести пару-тройку полезных бесед в ходе своих туров.

В ноябре 2013 года выяснилось, что Антон знает про Украину гораздо больше, чем многие признанные и не пропадающие с телеэкрана эксперты. В декабре ему заказали большое аналитическое исследование: площадь была та же, на которую он некогда хаживал на работу, но подъезд другой. Зато там были все знакомые лица, выгнанные в одно время с Маяковым из прежнего подъезда. Здесь Антон мог оттянуться в облаивании Крипуна и его дружков-говнюшков, его тут не просто понимали, но приветствовали и поддерживали.

А главное — он снова был в игре. Бумаги, написанные Маяковым, читали важные люди. Его звали на совещания. Могли бы и в телевизор, но этого он избегал. Любое публичное проявление привело бы к маминому разносу за «постыдное соучастие в мракобесном разгуле». Примерно этими словами Антон и отперся, когда ему очень рекомендовали посетить передачу на федеральном канале. Со временем Маяков и сам стал брезговать эфирами. Часть выступлений была основана на его бумагах, специально для того написанных, а часть представляла истерический бред…

Феодосий закончил говорить по телефону, ласково улыбнулся, вовсе уподобившись артисту Леонову, и предложил заняться закусками, пока баранья нога поспевает.

Закусили. Потихоньку выпили. Еще закусили. Стали подступаться к основной теме разговора.

Антона ждал печальный рассказ.

Корпорация Лакринского чувствовала себя худо. Финансовая удача, подкрепленная неожиданными решениями и полетом фантазии, начала уходить в 2013 году. Дело шло по инерции до поры до времени. Пока сына влиятельного папы, которого Антон насоветовал взять генеральным директором, не потянуло на подвиги.

С середины 2013 года Лакринский и его компаньоны вкладывались в Украину. Они покупали предприятия и чиновников, обзаводились связями и недвижимостью. Генеральный директор, ссылаясь на папу и его соратников, сулил огромные прибыли.

Они вбухали туда почти все свободные деньги и в феврале 2014 года почувствовали себя немного обманутыми. Чиновники либо перекрасились, либо разбежались, с собственностью было чуть надежней, но и о прибыли пришлось позабыть.

Это все можно было перетерпеть. Но, оказывается, в какой-то момент генеральный директор перевел основные счета из прежних банков в два новых. Не прошло и полгода, как один рухнул, удалось изъять какую-то малую часть, а второй — попал под санкции.

Наворотив дел, сын папы помахал ручкой и ушел в большую госкорпорацию. Остановить его и тем более взыскать за потери не представлялось возможным.

Феодосию нужны были идеи и деньги. Хорошим способом казалось вернуться к истокам, но уже не по части дури, а например, поставок санкционной еды через страны ЕврАзЭС. Требовались связи. Ходы, кажется, имелись, но у Феодосия кончились права на ошибку. Его таинственные партнеры были очень и очень недовольны происходящим. Еще один промах, и Лакринского выкинули бы из бизнеса, ну, может быть, оставили бы ресторан — прокормиться. Если бы, конечно, он смог бы платить аренду.

Антону было приятно, что его собеседник по-прежнему верит в приобщенность Маякова к тайному знанию, коим Антон, конечно же, не обладал, о чем и собирался честно сказать. Но тут зазвонил телефон.

— Родственник, — Даша давно уже, с первых дней болезни бабушки, довольно свободно общалась с Антоном, но папой его все еще не называла, — ты когда к нам поедешь, не забудь лекарства купить.

— Хорошо, Дарья, — Антон решил подыграть, — но ты не забудь качнуть пару серий «Карточного домика», бабушке нравится.

— О-о-ок, — протянула Даша.

Этому «о-о-ок» научил ее сам Маяков, ему казалось, что это прикольно. А он перехватил эту тянутую форму одобрения от Лизы. А недавно он встретил Лизу с ее нынешним мужем, большим генералом, который теперь…

— Феодосий, я могу попробовать познакомить вас с одним интересным человеком, но договариваться с ним вы будете сами, — только сказав эти слова, Маяков понял, как боялся предъявы за сына важного папы. Ведь появился он по наводке Антона.

Лакринский протестующе взмахнул руками.

— Антон, как вы так могли подумать, я ведь сам буду беседу беседовать, вы, главное, сюда его приведите.

Через двадцать минут они попрощались. Лакринский распорядился, чтобы Антона отвезли куда нужно, и даже передал небольшую посылку с вкусненьким для мамы — «это святое».