Жужа Д. - Очень страшно и немного стыдно [litres]

Она молча смотрела на него. Он наконец закончил, положил полотенце на стул и поправил загнувшийся ворот рубашки.

– Это ваш отец? – Он показал на фотографию, которая стояла на каминной полке.

– Да.

Мальчик подошел к камину и взял черно-белую фотографию в строгой рамке.

– Он похож на военного.

– Он и был военным.

– Вы скучаете по порядку?

– Что?

– Судя по тому, как вы живете. – Он вернул фотографию на место. – Скорее всего, у вас ОКР либо эпизодического, что вряд ли, либо хронического характера.

– Что?

– Обсессивно-компульсивное расстройство в сочетании с ленью. Вам необходим безупречный порядок, только в нем вы чувствуете себя абсолютно комфортно.

– А с чего это вы решили, что я ленюсь?

– Когда я попросил у вас полотенце, вы вздохнули, вам стало неприятно. Хотя вам очень хочется понравиться людям, а достать полотенце – совсем уж несложная задача. А когда вы положили полотенце на полку около раковины, вам было важно, чтобы оно лежало параллельно краю стола. Вы несколько раз его подвигали, но все же порядок в доме у вас идеальный только на первый взгляд.

– Что вы имеете в виду?

– Когда вы открывали все тот же шкаф для белья, я видел: там было небезупречно. И это значит, что вас больше интересует видимый порядок. А копать в глубину вам вообще-то лень.

Ей стало неприятно.

– Для шестилетнего вы слишком много знаете.

– Да, мне это уже говорили. Хотя я, конечно же, так не считаю, но верю вам. Со сверстниками мне разговаривать совершенно не о чем. – Он вздохнул и опять улыбнулся: – Не обижайтесь. У вас в целом очень уютно. Сколько вам лет?

– Сорок шесть. А что?

– Выглядите вы моложе и относитесь к тому типу, что долго сохраняет привлекательность.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

– Хорошо. Может быть, вы хотите есть?

– Я бы выпил перед сном горячего чая с лимоном. Так пьют в России. Моя мать родилась там. Это поможет мне успокоиться и уснуть. Я же останусь у вас до утра?

– Ну да. Пойду поставлю чайник.

– Спасибо.

Рыжеволосая опять стояла на вокзале в Брюсселе. Сейчас ей было уже неважно, о чем ныл рояль, тем более что его завалили чемоданами, сумками и рюкзаками. Люди бегали вокруг этой кучи и хотели хоть что-то понять. Она тоже ходила взад и вперед, пытаясь наткнуться на здравую мысль. В голове стучало только одно: “Мне нужно в Лондон. Мне нужно в Лондон. Мне нужно в Лондон”. Пока ее поезд стоял в Лилле и ехал обратно, пассажиры так и не выехавших по расписанию поездов заполнили собой все.

Наконец из глубины вокзальных недр вышел высокий кудрявый человек и призвал всех к тишине. Толпа долго не могла угомониться, люди одергивали друг друга, но все же гудели. Мужчина начал напористо и звонко, с детским оптимизмом, опять о пожаре, о том, как Eurostar старается справиться со сложной технической задачей, призывал всех не паниковать и остаться на ночь в Брюсселе, обещая компенсировать расходы на гостиницу, а завтра уехать по сегодняшнему билету, как только будет восстановлено движение поездов.

Толпа опять загудела. Мужчина поднял вверх руки, прося тишины.

– Первый поезд завтра отправляется в шесть пятьдесят пять утра!

Часть людей поспешили к выходу, видимо боясь ажиотажа в ближайшей гостинице. Оставшиеся еще какое-то время перекидывались одними и теми же вопросами. Кудрявый поговорил с кем-то по телефону и опять поднял руку – на этот раз воцарилась абсолютная тишина, замолчали даже грудные дети.

– В целях вашего же удобства призываю всех приходить завтра ко второй половине дня – первый поезд не вместит всех желающих.

Толпа заволновалась с новой силой и стала делиться страшными рассказами, но так как часть все же разошлись, общаться стало проще. Кто-то поставленным голосом объявил, что в прошлый пожар поезда не ходили аж две недели. Опять все забегали, и рыжеволосая тоже. “Мне нужно в Лондон. Мне нужно в Лондон. Мне нужно в Лондон!”

Видимо, последнее она прокричала вслух – кудрявый менеджер с пониманием склонился к ее лицу.

– То есть вы не хотите в отель?

– Не хочу!

– Почему? Отдохнете. И поедете завтра. – Он прижался к самому ее уху. – Можете взять четырехзвездочный, – помолчал. – И даже пяти-, но в разумных пределах – не президентский, конечно.

Какой-то парень в грязной майке, стоявший рядом, занервничал:

– Какое несчастье, что у меня нет и не было билета на этот чертов поезд!

Рыжеволосая же подумала, какого черта ты стоишь в этой толпе, если у тебя нет никакого билета, но, посмотрев на синяк на его скуле, вслух обсуждать это не решилась.

– Понимаете, я там все равно не засну! У меня маленький сын в Лондоне один. А потом, завтра здесь будут все сегодняшние и плюс новые люди, и проблема просто отодвинется до утра. Правда же?

– Правда. – Он кивнул.

– Вы же даже не знаете, когда точно возобновится движение по туннелю! Так?

– Так. – Он снизил голос до шепота.

Тип с фингалом тоже потянулся к ним.

– Не факт, что завтра поезда пустят по расписанию. Мы ничего не можем гарантировать.

– Если бы я была, например, вашим близким человеком, что бы вы мне посоветовали?

Менеджер поднял брови, рассмотрел ее внимательнее и сказал шепотом:

– Вы должны поехать в аэропорт. И вылетать ближайшим рейсом. Скоро здесь будет содом.

Рыжеволосая прикрыла рукой рот.

– Я лично не уверен, что поезда пойдут в течение ближайших нескольких дней. – Это он сказал совсем тихо, удивился собственным словам и уставился на носки своих ботинок – рыжей даже пришлось сделать шаг назад, чтобы не загораживать их, – развернулся, помогая себе руками, как веслами, и ушел в охраняемые недра. Она решила заказать билет на самолет в интернете и мчаться в аэропорт, люди из этой толпы уже отправились туда и собирают очереди в кассы. Огромные очереди.

Дозвониться ни до одной авиакомпании не получилось. Попытки подключиться к интернету тоже закончились ничем. Она меняла настройки сети, но все было тщетно – связи не было. Все вокруг померкло, и только рояль играл сам по себе.

Невысокий итальянец, официант из пиццерии, рассказал ей про интернет-кафе “Ultima”.

За стеклами город провалился в темноту, вокзал изменился, – закрылись один за другим магазины, опустились железные ставни в граффити, исчезли стулья и столы – все опустело, и на смену людям дневным стали появляться жители ночные. Пьяные, грязные и злые, они расползались по коридорам и залам, выпрашивали деньги, ковырялись в мусорных пакетах, плевались, изрыгали ругательства, стонали, дрались друг с другом, наводили свои порядки. Мусор перекочевал из урн на пол, кто-то с грохотом опрокинул одну за одной стойки с канатом, охраняющие границы рояля, потянуло холодом – и стало очевидно, что отсюда нужно уходить, и чем быстрее, тем лучше.