Юрий Подопригора - Я знаю, как тебе помочь!

Весенний воздух не очень-то уже и бодрит.

«Привет-клуб» в пешей доступности, вакханалия в разгаре. Неожиданно отрывная атмосфера, народу битком, музыка супер. Что удивительно, детским садом и не пахнет — взрослая публика, в самом соку, вкусно.

Голова кругом. Кампари-оранж заходит с эффектом кассетной бомбы. Одно попадание, десять разрывов.

Вот красивая блондинка. Вот мы с ней целуемся. Как так?

У нее классное тело, крепкое, тугое, смачное. Еще пять минут, говорит она. И мы поедем с тобой, говорит она.

И тут — Мара.

Она возле стойки. Я внезапно обнимаю ее. Блондинка обнимает меня. Язык не слушается. Мозг тем более.

— Ты дурак. Я приехала к тебе. Я бы и уехала с тобой, все бы у нас с тобой было. Почему ты с ней?

А потому что. Потому что нефиг было устраивать эти прятки-догонялки. Я не игрушка. Я мужчина. Я выбираю. Сегодня — блондинку.

***

Честно говоря, ни капельки не стыдно. Не знаю, почему. Мы с блондинкой просыпаемся утром у меня на коттедже… ну как, не то чтобы просыпаемся, просто обнаруживаем тела друг друга и сразу занимаемся сексом.

Потом я, пьяный, еду до ближайшей аптеки за презервативами и виагрой.

Потом мы снова трахаемся. И еще раз. И еще. Потом начало темнеть. Все еще пьяный, я отвез блондинку (ее звали Ира, кажется) домой. Записал телефон. Как потом оказалось, вовсе не записал, но это неважно.

Еще раз — никаких сомнений или угрызений. Мара осталась где-то далеко на периферии.

Угрызения пришли назавтра. В составе привычного похмельного комплекта.

— Слушай, надо же мне было так напиться? Как ты, чем все кончилось?

Извиняться первым — для слабаков, не правда ли? Ответ приходит неожиданно быстро:

— Все нормально. Надеюсь, твоя ночь была бурной.

— Еще какой бурной. Не помню как домой добрался, штормило до утра, еле встал, до сих пор плющит.

Тут я, кстати, почти не соврал. Так, кое о чем умолчал.

— Ну-ну.

— Может, по кальяну?

Молчание. То ли все-таки обиделась (есть на что). То ли просто ради традиции.

***

А потом случился мой день рождения. Проснулся в обед (воскресенье). Принял пяток звонков, ответил на дежурные поздравления в соцсетях. Вызвал такси. Две недели я вел экономный образ жизни, но теперь-то могу угоститься как следует. В «Пражский замок», с оригинальностью нынче у меня туго.

Есть такое извращенное наслаждение — упиваться своим особенным праздничным одиночеством. Пошла третья кружка, уже несут горячее, и тут внезапно — Толя.

— Привет! В честь праздника вишневой настойки от заведения! Поздравляю! Желаю, чтобы!

— Ну, спасибо. А откуда знаешь?

— А у нас программа-напоминалка установлена. Постоянных гостей надо уважать.

— Согласен. Меня особенно. Как жизнь? Что в спорте? Гляжу, все кабанеешь?

— Да куда уже… А чего ты один?

— Чтобы ты спросил, других причин нет.

— Ха-ха. Ну ладно, сегодня моя смена, пойду. С праздником еще раз. Желаю, чтобы!

Как и в предыдущий раз, «чтобы» сопровождалось энергичным жестом. Наверное, то была шутка. Впрочем, ответной реакции не ожидалось. Я вяло киваю и принимаюсь за утку с тушеной капустой. Пожалуй, надо заказать еще пива.

***

Рассчитываюсь. То ли домой, то ли в проклятый «Привет-клуб». Так-то денег в обрез, да и выпил уже нормально. Но, как всегда, неймется черту старому.

— С праздником, мой дорогой. Покоя тебе. Важных находок. Ты, как пират на «Черной жемчужине», а я хочу, чтобы ты стал крестьянином. В хорошем смысле слова. Жена, скотина, дети, угодья. Огород с хреном, опять же. Целую.

Неподражаемая манера. Мара во всем великолепии.

— Спасибо! Супер, отличное поздравление! А приезжай в «Привет-бар», отметим!

— Я скоро буду. Мы тут с Наташей винишком разминаемся. Вдвоем и приедем.

Наташа — подруга Мары, моя давняя знакомая. Она мне когда-то, лет десять назад, нравилась. Даже очень. Неестественно высокая и стройная, бывшая модель, с неправильным монголоидным лицом, кузнечик, вытянувшийся в струнку. Интересная, творческая. То ли художница, то ли дизайнер. Короче, вдул бы с удовольствием, но это было давно и неправда, у нее теперь бородатый циничный жених, молокосос и хипстер, а у меня Мара. Точнее, несбыточная мечта о Маре, но я нынче именинник, а в такие дни мечтам положено сбываться.

***

Дурной сон, дежа-вю. Как тогда, три недели назад, в тот злополучный субботний вечер, я в этом чертовом баре, пьяный (но меньше), жду Мару. Как же, блин, звали ту смачную блондинку?

Сюрприз. За мой столик садится Толя:

— Мара звонила, сейчас подъедет. Что пьешь?

Не знаю, что ответить, как реагировать. А он-то тут причем? Впрочем, почему бы не спросить об этом прямо?

— А ты какими судьбами здесь? У тебя же вроде смена сегодня.

— Мара позвонила. Говорит, давай встретимся. У Георгия день рождения, мол. Он угощает. Шучу. Давай лучше я тебя угощу, ради праздника, не вздумай отказаться.

Я не отказываюсь. Я вообще не понимаю, как на это все реагировать. И не реагирую. Зачем ей это? Месть за ту субботу?

***

Мара появляется неожиданно быстро. С ней Наташа, как всегда, на стиле. Этно, инди, бохо… не знаю, как называется. Мара в черном. Как полагается. Ради праздника моего, видимо.

Толя разливает лимончелло, приносят кальян.

Беседа не клеится. Я сижу сыч сычом. Толя треплется, как обычно. Все понимают неуместность этих слов, удивительно жалких, бессмысленное чирикание. Но, за неимением лучшего варианта — терпят.

Наташа, похоже, не в курсе всей ситуации. С другой стороны, а в чем, собственно, эта ситуация? Ну, допустим, я предпочел бы просто провести вечер с Марой. Допустим, это даже заметно по моему поведению. Но в чем виновата Наташа — ее позвали просто посидеть в компании. Или Толя — откуда у меня основания ревновать Мару к нему?

Улучив момент, я подхожу к Маре и шепчу ей:

— Поехали ко мне. Прямо сейчас. Будем праздновать вместе. Ты и я.

— Поедем. Но чуть позже.

Девушки уходят в туалет.

— Слушай, ну я прямо не знаю. Как дальше будем?

Толя внезапно берет быка за рога.

— Мара — двести процентов. Но с ней уже не так интересно, трахались не раз. А сегодня я бы Нате лучше вдул. Эти ножки двухметровые, ух! Но вот не факт, что получится, думаю, пятьдесят на пятьдесят. А ты?

Я молчу. Сердце только что лопнуло в клочья, кровь вулканической лавой. В ушах какой-то странный гул. Не могу двигаться, говорить, дышать. Я из последних сил делаю жест, мол, продолжай.

— Я последний месяц регулярно с Марой зажигаю. Молодец деваха, во все щели. Ни просить, ни угощать не надо, только так. Да и началось все круто, кальян в тот раз поехали курить, помнишь, тебя еще встретили. Говорит, мол, поехали, но у меня месячные. Но мы, говорит, найдем, куда. И нашли, сразу же нашли.

То ли дать ему в лоб, и пофиг, что качок. То ли встать и уйти. Тупо и молча. То ли дождаться Мару и сказать ей в лицо, какая же она шлюха. То ли пойти и трахнуть ее прямо там, в туалете. Найдем, куда.