Юрий Подопригора - Я знаю, как тебе помочь!

Впрочем, я тоже хорош. Я же уехал из этого клуба с другой, буквально на глазах у Мары.

Стоп. Это было после. Тот кальянный вечер у Мары с Толей был за неделю до моих подвигов. Это точно. Это можно проверить по смс, звонкам и сообщениям.

Не обращая внимания на Толю (а он продолжал что-то говорить, даже пытался спрашивать что-то у меня), я лезу в телефон. Точно. Так и есть.

Ну почему она так со мной? Зачем она играла таинственную и недоступную незнакомку, в то время как Мистер Старший Бармен трахал ее во все щели? Ну, ладно, задам вопрос по-другому. Если у нее в жизни есть все эти бармены, и мало ли кто еще там есть, то зачем ей морочить голову мне?

Я наливаю себе рюмку и втягиваю на вдохе, не донося до рта. Толя запоздало пытается догнать.

Появляются девушки. Мара садится поближе к Толе. Наташа заводит очередную светско-интеллектуальную тему. Я замечаю, как под столом Толя гладит колени Мары, она отвечает тем же. Понимаю, что это началось сразу, как девушки приехали, просто я не замечал. Не видел. Не в состоянии был включить глаза.

Окей. Еще одна попытка. Я как-то естественно подбираюсь к Маре снова.

— Поехали. Самое время. Ты же обещала.

— Никуда я с тобой не поеду.

Злое, жесткое, неприятное лицо, охлаждающий тон. Да что происходит, черт вас всех возьми?!

Ладно. Теперь мой ход.

***

Тем же заговорщическим манером я подхожу к Толе. Всем видом демонстрирую — настало время мужских секретов. Девушки, обернувшись друг к другу, затевают свою беседу.

— А едем все четверо ко мне. Там разберемся.

— К тебе куда?

— На коттедж. Только у меня пить нечего.

— Не проблема. Есть такая штука — барменская солидарность. Наберу у них тут в долг чего-нибудь.

Такси не заставляет себя ждать. Я занимаю переднее сидение, Толя всю дорогу целуется с Марой, Наташа явно заскучала. Все идет по плану.

***

В общем, продолжение понятно, никакой интриги. Толя с Марой с ходу запираются в моей недоделанной детской. Мы с Наташей скучаем на кухне, а потом как-то плавно перестаем скучать. Прямо на кухонном столе. И да, эти двухметровые ноги на моих плечах очень даже возбуждают, несмотря на выпитое, несмотря на омертвевшее внутри.

Вакханалия затухает как-то внезапно. Я не помню, как они все уехали. Утро. Я, все еще пьяный, шатаюсь по коттеджу, плачу, переворачиваю кресла, раскидываю по углам стулья, швыряю скатерти и белье. «Ладно, хоть ничего из дома не пропало», — твержу снова и снова, как заклинание, как приговор, как очистительную мантру.

На самом деле, конечно, кое-что пропало. Но не из дома, а откуда-то гораздо глубже.

Потом сразу понедельник, и уже далеко не утро. Я просыпаюсь ни жив, ни мертв, эдаким заплесневелым огурцом в протухшем рассоле. Как здорово, что у человека в теле нет кнопки «самоликвидация», а то бы ни секунды не раздумывал.

Или есть такая кнопка? Не самоликвидацией ли я последние годы систематически занимаюсь?

Волокусь на работу. Странно, но о Маре вообще не думаю. Как будто блокировка. На всех чувствах, по ходу, тоже блокировка. Только боль и безнадега.

Во вторник пишу Игорю. В среду — та самая встреча в «Мариотте». В четверг меня слегка отпускает. Потом какие-то сонные и пасмурные выходные, а в воскресенье вечером набираю Игоря. Как договаривались.

***

Игорь берет трубку с первого гудка:

— Жду тебя завтра в девять.

— Слушай, может, к обеду ближе? В девять на работе хватиться могут…

— Какая работа? Что такое работа? У тебя сейчас нет ничего важнее, чем твое исцеление.

— Хорошо, я буду.

Тридцатку я наскреб. Если честно — вытащил из резерва, из неприкосновенного запаса, на черный день. Впрочем, день итак чернее некуда, как раз тот случай и есть.

Утром, перекладывая деньги в кошелек, смеюсь в голос. Такой большой, а в сказки веришь, Гера! Пусть это будет просто эксперимент. Я плачу деньги, и я должен получить свое удовольствие. А результатом станет опыт, каким бы он ни был. В крайнем случае, книгу потом напишу, прославлюсь.

***

— Все, что тебя ограничивает, в тебе и находится. Это твой ум. Мы будем выходить за пределы ума, туда, где другая реальность, другая мерность пространства. Из той мерности можно управлять нашим миром. Тебе кажется, что этот мир управляется какими-то законами — нет, все эти законы — плод твоего ума. Весь мир — плод твоего ума.

— Как так? Мир существует для тебя, для меня, я умру, мир продолжит существовать.

— Погоди. У тебя есть зеркало?

— Откуда у меня зеркало? Кстати, можно же мобильном фронтальную камеру включить.

— Отлично!

Игорь достает свой айфон. Он любит хорошие вещи и не скрывает этого. Ездит на Ауди, и это не единственная его иномарка, как оказалось. Стоимость наручных часов я даже боюсь предположить.

— Смотри сюда. Что ты видишь?

— Ну как что? Самого себя, свое отражение.

— А теперь сделай так, чтобы твое отражение почесало нос.

Что за детский сад? Я, ухмыляясь, чешу нос себе. Если бы не тридцатка, полчаса назад ушедшая в портфель Игоря, я бы попрощался и ушел.

— Вот видишь! Отражение в телефоне — это мир. Чтобы что-то произошло в этом мире, ты должен сделать это в себе самом.

Байка не из самых свежих.

— Окей, это понятно, но весь вопрос в том, как именно это сделать. Ведь если бы вся эта визуализация, все эти трансерфинги, «Секреты» и прочее — если бы все это работало так просто, у всех бы тогда все было. Вообще никаких проблем.

— Все проблемы в уме.

— Если мой ум — это не я, то кто же тогда я?

— Вот! Это и есть самое главное, к чему мы идем. Но всему свой черед.

***

— Перво-наперво тебе надо удалить все соцсети. То есть, все твои странички в соцсетях.

— Игорь, погоди, но как же я…

Я задумался, для чего мне соцсети. Вроде, незачем они мне. Тогда какого черта я к ним так привязан?

— Не волнуйся, все, кто надо, тебя итак найдут. Девять дней ты вообще в соцсетях не появляешься, ни под каким предлогом. Через девять дней разрешаю тебе завести новые странички, под любым именем, кроме своего собственного. Если уж так захочется с кем-нибудь из знакомых пообщаться. А через сорок дней можешь свои старые восстановить. Но уверяю, что сам этого уже не захочешь.

Я вспомнил, что аккаунт можно не удалять навсегда, а просто деактивировать. Так и сделаю.

— А сейчас сядь удобно, прямо, прикрой глаза. Начнем чистить твой организм. Расслабься, дыши ровно. Представь, как из земли через левую ступню в тебя проникает светящийся шар. Он голубого цвета, очень яркий. Этот шар поднимается по голени, он проходит через колено в левое бедро… затем движется все выше через живот, грудь, поднимается по левой стороне шеи в голову. Переходит направо, так же медленно опускается вниз… Этот шар чистит на своем пути всю грязь, которую он встречает. Он впитывает черное, неприятное, липкое, забирает с собой.