Светлана Замлелова - Исход

А можно ли было назвать этот тесный чужой уголок, ставший временным её пристанищем, домом? Дом когда-то был у неё, но оттуда её изгнали. Потом она скиталась, а вот будет ли дом у неё в будущем – никто не знает. Но оставаться здесь, в этой квартире, где всё напоминает о последних событиях, невыносимо! Ольга решила, что отыщет себе другую квартиру. А пока… Пока она отправилась гулять.

Странные чувства одолевали Ольгу – счастье свободы, с одной стороны, и ужас перед будущим, с другой. Аполлинарий Матвеевич писал, что хотел бы научить её жизни. Но научиться не получалось. Более того, она не понимала, как и чем теперь жить и зачем вообще дана эта жизнь. Пока она жила с Садовским, всё было ясно – она жила любовью и ради любви, происходящее вокруг почти не занимало её. Но вот теперь Садовского нет, и что же дальше? Искать новый объект приложения собственных чувств? Или попытаться найти что-то ещё? Почему Садовский был увлечён учёбой, отец – торговлей, Искрицкий – своими мыслями. Почему она не может жить так, как они?

Утром, когда она только приехала к себе на квартиру, дворник передал ей письмо от Искрицкого. Аполлинарий Матвеевич знал, когда она появится дома, и писал на домашний адрес: «…Возвращайся в Харьков. Жених ждёт и согласен…» Но при одной только мысли о Харькове Ольгу передёрнуло. А воспоминание о неведомом женихе и вовсе нагоняло тоску. Почему никто не спрашивает, согласна ли она? И почему она не может жить так, как нравится именно ей? Осталось, правда, только понять, что и как ей нравится.

А на Невском, казалось, никто не думал о будущем и о том, как жить дальше. Здесь царило Настоящее, и потому улица суетилась и кричала, спешила и гремела.

– Виноват… – первое, что услышала Ольга на Невском, когда кто-то толкнул её на бегу.

Следующее, услышанное Ольгой, были крики газетчиков:

– Покупайте газету…

– По улицам слонов водили…

– Мышь в киселе…

– Покупайте газету…

– Сбор средств на экспедицию капитана Дубровина…

– Покупайте газету…

Дубровин?.. Теперь Ольга сразу вспомнила красивого капитана в белом кителе с серебряными погонами и пуговицами. Как странно, что о нём о первом она услышала на свободе.

– Мальчик! – позвала Ольга. – Газету, пожалуйста… Где тут капитан Дубровин?..

Ей внезапно припомнился тот солнечный зимний день, когда Садовского увезли с тифом в больницу и, оставшись одна, Ольга почему-то испытала приятное чувство лёгкости и освобождения. Точно так же она купила газету на улице и зашла потом в кондитерскую. И это уже знакомое чувство вдруг снова охватило Ольгу и дабы не расплескать его, Ольга заторопилась в ту самую кондитерскую. Она представила, что, отворив дверь, увидит гувернантку с детьми, офицера с дамой и двух весёлых подруг. Но этого не произошло. Народу было много, только один столик оставался свободным. И Ольга уселась за него, запросив чашку горячего шоколада. Развернув газету, она приготовилась прочитать статью о капитане Дубровине, а после полюбопытствовать, что за слонов водили по улицам. Как вдруг совсем рядом услышала знакомый голос:

– Здравствуйте, Ольга Александровна…

Сердце у неё стукнуло, и Ольга, охваченная ужасом, подняла голову. За её столиком сидел Туманов – актёр, которого она знала ещё по Москве.

– Владимир Иванович? – прошептала Ольга, всё ещё чего-то боясь и не зная, чего именно боится.

Туманов кивнул.

– Откуда вы здесь?..

– Шёл за вами… Точнее, сначала ехал, потом шёл… Словом, куда вы, туда и я…

– Шёл?.. Но откуда?.. И потом – зачем?..

– Откуда? Да от самого Литовского замка. Ехал следом за вами. Собрался уж к вам подняться, ан вижу, вы и сами пожаловали. Хотел тогда сразу подойти, да подумалось: а ну как вы на свидание – неловко выйдет. Так и шёл за вами…

– Почему всё-таки подошли?

– Понял, что нет у вас никакого свидания. Что просто охота вам… волей надышаться.

– А если вы ошибаетесь… насчёт свидания?

– Если ошибаюсь, я уйду… Но, думаю, нет у вас никакого свидания. Не с кем вам видеться…

– Чего же вы хотите? – помолчав, спросила Ольга.

– А я и сам не знаю, Ольга Александровна… Помните, в Москве… после театра… Помните моё предложение?

– Помню, – смутилась Ольга и уставилась на портрет капитана Дубровина.

– Оно остаётся в силе… – тихо добавил Туманов.

Странно, но предложение невесть откуда взявшегося Туманова перекликалось с её недавними мыслями. И вообще, не успела она выйти из тюрьмы, как одно за другим следуют предложения руки и сердца. Неужели они и в самом деле думают осчастливить её таким образом?

– Спасибо вам, Владимир Иванович, – так же тихо ответила Ольга. – Только… только я не могу… Простите меня!

– Я всего лишь хочу быть рядом с вами, – быстро заговорил Туманов и коснулся пальцами Ольгиной руки. Ольга вздрогнула. – Я хочу поддержать вас, Ольга Александровна. Особенно теперь, когда вам так трудно и одиноко… Я никогда не буду ни на чём настаивать. Но, прошу вас, объясните: что вам мешает? Почему вы отталкиваете меня?.. Если вы меня не любите или если всё ещё помните Садовского – это ничего, я отлично всё понимаю… Я не буду вас торопить и принуждать тоже не буду. Но скажите, что теперь стоит между нами?

– Я… – начала Ольга, не зная, что именно она должна сказать. – У меня… у меня были другие планы…

– Планы?.. Но какие же это планы?.. Что вам мешает? Неужели вы собираетесь в монастырь после всего?..

Ольга подняла глаза на Туманова. Монастырь… Как это раньше не приходило ей в голову?.. Именно монастырь! Подальше от всех, от этой непонятной жизни, от этих дурацких предложений. Уединение и молитва – да, это именно то, что ей сейчас нужно. Навсегда забыть о скандалах и ревности, о тюрьме и револьвере «бульдог»… И почему она сама не додумалась до такой простой мысли?..

Взгляд её упал на заметку в газете: «Производится внешний ремонт Свято-Троицкого собора лейб-гвардии Измайловского полка на Измайловском проспекте. Теперь идут работы по окраске грандиозного круглого купола собора голубой краской с золотыми звёздами, наподобие звёздного неба. Леса возведены не были, видимо, на них не выделили средств. Поэтому работа очень опасна для маляра, т. к. ему приходится карабкаться с ведром краски по лестнице, нижний конец которой из-за округлости купола далеко отступает от церковной крыши». Всё это показалось Ольге чудесным совпадением: и подсказка Туманова, и заметка про Троицкий собор, где не так уж давно она без слов молилась у иконы Спасителя; и даже трудное восхождение маляра к «звёздному небу». Но главное, шаг, подсказанный Тумановым, избавлял её от дальнейших дум, избавлял от необходимости ехать к неведомому жениху или изворачиваться перед самим Тумановым. Монастырь был для неё спасением. Причём незамедлительно, прямо сейчас, не откладывая ни на день.