Давид Сафир - Баллада о Максе и Амели [litres]

– Нет, я думаю, что это замерзшее молоко. Так хозяйка сказала Лилли о мороженом.

– А зачем нужно замораживать молоко? Оно ведь вкусное только когда теплое. Прямо из соска.

– Мне известно только то, что Лилли любит мороженое.

– Больше, чем тебя? – слегка съязвила я.

Мне ведь совсем не нравилось то, что когда Макс говорил об этой девочке, его голос становился очень нежным. Мне хотелось ему показать, что ни один человек не достоин любви собаки и что Максу не следует быть таким покладистым, как те жалкие создания, которые встречались нам на пути.

– Лилли любит меня больше всего на свете. Кроме хозяйки. Ее она любит еще больше.

– Ты ее слуга, – презрительно сказала я.

– Нет, не слуга.

– Еще какой слуга!

– Я – ее друг.

– Тебе приходится выполнять ее распоряжения!

Это вызывало у меня ярость. Когда Макс соизволит признать, что находиться рядом с Лилли для него было плохо, и решит больше не подчиняться людям? Когда поймет, что ему не следует уже больше никогда позволять цеплять на себя поводок?

– Ты – слабая собака! – заявила я.

– Ничего подобного.

– Ты любишь человеческого детеныша.

– Да, люблю.

– Значит, ты – слабак!

– Любовь никого не делает слабым!

Макс впервые посмотрел на меня сердито. Это мне понравилось. Возможно, в этом большом черном псе скрывался боец, который станет кусаться ради того, кто ему дорог. Ради Лилли. Ради Фионы, если она все еще жива, и, возможно, также ради… меня?

– Скажи мне, наконец, – пробурчал он, – как долго нам идти к Лилли? Здесь все не так, как возле моего дома.

– Запасись терпением.

– У меня его больше вообще нет!

– А должно быть! – рявкнула я, причем так резко, что люди, уже было приблизившиеся к нам, предпочли свернуть и обойти нас стороной.

Я хотела идти дальше, но Макс преградил мне путь.

– А ну-ка расскажи мне прямо сейчас, по какой дороге мы должны идти ко мне домой. Шаг за шагом!

Если бы я сейчас его не разозлила, то могла бы до самой ночи водить Макса по городу в надежде, что мы каким-нибудь чудом набредем на его дом. А если и не на его дом, то, по крайней мере, на какое-нибудь надежное место, в котором можно было бы переночевать.

– Как мне прийти к Лилли?

Макс стал скрести передней лапой. Его когти чиркали по камню и производили неприятные звуки, сильно резавшие мне ухо.

– Нам нужно идти вперед на расстояние во много-премного собачьих туловищ вон туда! – я показала мордочкой в направлении, в котором мы и так уже шли.

– Твой голос дрожит.

Да, он и в самом деле дрожал. Дрожал лишь чуточку, но вполне достаточно для того, чтобы это заметила любая находящаяся рядом со мной собака.

– И ты пахнешь уже как-то по-другому, – добавил Макс.

Это тоже было правдой. От меня не пахло ни гневом, ни яростью, ни страхом. От моей шерсти исходил неприятный запах – такой, будто я вывалялась в моче. Это был запах стыда – стыда из-за того, что я все это время врала Максу. Врала, потому что боялась, что он оставит меня одну в этом чужом для меня мире. Может, мне и дальше ему врать? Как долго это будет еще у меня получаться? До вечера? До ночи? До завтрашнего утра? Но явно не дольше. Мне нужно ему во всем признаться. Но что тогда произойдет? Я его потеряю? Может, и нет. Макс ведь верит, что мы предназначены друг для друга. Поэтому он не бросит меня даже тогда, когда узнает, что я ему лгала. Или все-таки бросит?

– От тебя пахнет… стыдом, – констатировал он.

Я очень сильно надеялась на то, что он не оставит меня сейчас одну в мире людей. «Ну, конечно же, не оставит», – изо всех сил убеждала я сама себя, вспоминая о том, как он смотрел на меня после своего второго сна. Наконец у меня хватило мужества признаться:

– Я не знаю, как дойти к тебе домой.

– Ты что, заблудилась?

– Нет.

– Я не понимаю…

Макс отошел от меня на пару шагов.

– Я этого никогда не знала.

– Но ты же говорила…

– Я солгала.

Макс резко остановился – так, будто раздался удар грома и он испугался.

– Я все время тебе лгала, – добавила я тихо. – Пожалуйста, прости меня.

– А зачем ты это делала? – ошеломленно спросил Макс.

– Иначе ты бы погиб.

Макс посмотрел на меня непонимающе.

– Ты остался бы лежать на мусорной свалке на солнце и околел бы от жары, – пояснила я. – Или же мой брат нашел бы тебя и убил.

Он продолжал таращиться на меня.

– Ты что, не понимаешь? – с отчаянием в голосе спросила я. – Я спасла тебе жизнь!

– Но разве тебе и потом было необходимо мне врать?

– Потом я просто боялась, – тихо сказала я.

– Боялась чего?

– Что ты оставишь меня одну.

– Я бы тебя не оставил.

У меня на сердце стало легче, но совсем ненадолго, потому что он добавил:

– Но теперь…

– Теперь что? – прошептала я еле слышно.

– …раз ты мне так долго лгала…

– Ты не можешь оставить меня одну! – взвыла я.

– Я не могу тебе больше доверять.

Макс повернулся, чтобы уйти прочь.

– Мы же принадлежим друг другу! – возразила я.

Он повернулся ко мне:

– Как два калеки?

– Да…

– Из которых один не может верить ни одному слову другого?

– Ты можешь мне доверять! Больше я уже не буду тебя обманывать. Обещаю.

Ему уже не было необходимости мне ничего говорить. Я почувствовала, что от него пахнет презрением. Мне захотелось лечь на камни, съежиться, показать Максу, что я ему подчиняюсь. Мои ноги уже слегка подкашивались, но тут меня стал наполнять гнев. Гнев на саму себя. Я ведь хотела никогда никому не подчиняться! Ни Грому, ни какому-либо человеку, ни тем более такому слабаку, как Макс. Я выпрямила ноги, приподняла свою мордочку и рявкнула:

– Ты меня тоже обманул!

– Я… тебя?.. – ошеломленно переспросил Макс.

– Я даже понятия не имею, почему ты вообще пришел на нашу мусорную свалку.

– Я не обманывал – я тебе просто этого не сказал, – заявил Макс.

У него при этом был вид собаки, которая чувствует себя загнанной в тупик.

– А почему не сказал?

– Потому что…

– Ну, давай, говори! – потребовала я.

Это было уже лучше, чем стыдливо прижиматься к земле. Намного лучше. Пусть даже я все еще не чувствовала себя хорошо.

– Потому что мой хозяин меня высадил.

– Высадил? – не поняла я.

Что это могло означать?

– Мы были в пути. Он остановил автомобиль. Остановил после того, как накричал на хозяйку, и она заплакала… Лилли тоже заплакала… Я стал громко лаять, чтобы он наконец перестал кричать, а Лилли и хозяйка наконец перестали плакать… И тогда хозяин схватил меня, открыл дверцу и вышвырнул меня наружу. После этого он закрыл дверь и поехал дальше. Я смотрел им вслед и ждал… Очень долго ждал… А еще я лаял, что они должны вернуться. Я лаял, лаял, лаял…

Макс не стал больше ничего рассказывать. В этом и не было необходимости. Я и без того поняла, что он тогда не просто лаял – он выл. Выл на небо.