Дженнифер Иган - Манхэттен-Бич [litres]

При свете молний Эдди, точно азартный игрок, с тающей надеждой пересчитывал сотоварищей: четырежды семь – все тут, плюс он сам; итого двадцать девять. Плот взлетал на такие гигантские валы, что сердце всякий раз замирало: вдруг он соскользнет назад и перевернется, попутно расшвыряв людей и утопив Спаркса. Эдди привязал радиста своим поясом к деревяшкам. Впрочем, плот всякий раз ухитрялся соскользнуть с вершины водяной горы и рухнуть во впадину между валами, после чего снова взлетал вверх. Некоторое время спустя Эдди перестал считать сотоварищей и ступней попытался нащупать металлическую подпорку на ноге Спаркса. Рука радиста, которую он привязал к деревяшкам, была неподвижна и казалась окоченевшей, как у трупа. Сам Эдди уже не понимал, где верх, где низ. Порой его смаривал прерывистый, беспокойный сон. Время от времени вода начинала светиться: это поблескивал планктон. В первый раз Эдди наблюдал это явление много раньше, в Тихом океане. Теперь ему казалось, что свечение идет со дна: это “Элизабет Симэн” и сотни других кораблей, погибших за многие века, посылают сигналы из океанских глубин.

С наступлением утра над бурным безбрежным морем разлился тусклый свет. Шторм стал стихать. За ночь бесследно пропали главный кок, канонер, младший помощник механика, разносчик еды в столовой и матрос Пелемонде, вечно витавший в облаках любимец палубной команды. По-прежнему на месте Боугз, а также Фармингдейл, два курсанта мореходки и еще много разного народу: моряки береговой охраны, матросы второго класса, пожарные и радист Спаркс, которого Эдди привязал к плоту ремнем. Пью, старый морской волк, тоже не сплоховал. Железные люди в деревянных лодках. За редким исключением все довольно долго молчали, пытаясь смириться с потерей товарищей. Эдди мысленно попрощался с Очильски: на плоту его не было.

Самый высокий офицерский чин был у Фармингдейла; значит, ему и командовать, а Эдди станет его заместителем.

Несмотря на некоторые сомнения в компетентности второго помощника, Эдди был доволен, что у них есть профессиональный штурман. Он еще больше обрадовался, когда Спаркс сообщил, что кто-то откликнулся на его сигнал SOS: значит, есть надежда, что, когда шторм уляжется, их спасут.

Днем дождь все еще шел, но уже с перерывами, и кто-то заметил вдали спасательную шлюпку с низкой осадкой: скорее всего, она была перегружена. Общими усилиями они достали притороченные к плоту весла, а Эдди сварганил нечто вроде уключин, затейливо намотав спасательный трос на ручки весел. Этот трюк он почерпнул из брошюры с советами на случай кораблекрушения. Канонер и пожарный встали на колени, каждый взял по веслу, а спереди и сзади их придерживали товарищи. Когда плот приблизился к шлюпке, выяснилось, что она пуста и наполовину затоплена водой. Наверняка это шлюпка номер четыре, куда должен был сесть Эдди, – та самая, что до срока оказалась на плаву. Им неслыханно повезло. По сравнению с надувным плотом спасательная шлюпка – настоящий дворец: прибежище общим объемом в 297 кубических футов, прекрасно оборудованное, с запасом еды и питья, не говоря уже о парусе и румпеле. Изнутри к борту наверняка приторочен НЗ на случай гибели судна, а там и секстант, и одеяла, и дополнительный паек в водонепроницаемой упаковке. Сигареты, скорее всего, намокли, зато бутылка южноафриканского рома вызовет общий восторг.

Они привязали плот к шлюпке и стали по очереди перебираться в нее и вычерпывать воду. Увидев на шлюпке номер 2, Эдди пришел в замешательство. Судя по номеру, это шлюпка первого помощника капитана, но изнутри к ее борту приторочен мешок, причем именно там, где он собственными руками привязал свой. Теряясь в догадках, Эдди открыл мешок и увидел, что он битком набит разбухшими от воды книгами. Его кольнул страх; сомнений быть не может: только один человек на свете постарается спасти с тонущего корабля мешок книг. Кстати, последний раз он видел боцмана у румпеля шлюпки номер два, то есть шлюпки первого помощника капитана, которая отчалила первой.

Эдди доложил все это Фармингдейлу.

– В шлюпке было семнадцать человек. Мы обязаны найти тех, кто выжил, – заключил он.

Фармингдейл лишь отмахнулся, но Эдди гнул свое, и многие его поддержали. Фармингдейл пожал плечами и из упрямства остался на плоту, остальные стали готовить шлюпку к поиску пропавших. Пью, старый морской волк, сказал, что парус поднимать рано: ветер еще слишком силен. Весла с уключинами, скорее всего, смыло во время шторма, но нашлись запасные. Решено было на веслах прочесывать квадрат за квадратом, по тысяче гребков в каждом направлении, и через каждые пять гребков свистеть в свисток, висящий на спасательном жилете. Все, включая Фармингдейла, пересели с плота в шлюпку, но плот отвязывать не стали: кто знает, сколько выживших они найдут. Эдди осторожно открыл стальной цилиндрический контейнер с неприкосновенным запасом и выдал каждому брикет сушеного молотого мяса и две таблетки сухого молока с солодом, а на запивку шесть унций воды в эмалированной мерной кружке; воду держали в специальном контейнере, ее сменили за четыре дня до кораблекрушения.

Едва шлюпка двинулась в море, у Эдди начались слуховые галлюцинации. Стоило гребцам замереть, и ему чудилось, что со всех сторон доносятся крики людей; тем не менее, обшарив восточную часть квадрата, они не увидели ни единой живой души. За весла села другая смена гребцов, и шлюпка повернула на юг. Спустя триста гребков некоторые моряки услыхали слабый свист, а сидевший на носу Роджер вдруг закричал. На траверзе левого борта Эдди заметил время от времени возникающее пятнышко – возможно, обломок корабля. Они не без труда подгребли поближе, и Эдди разглядел боцмана в связке с Уикоффом. Осторожно, стараясь не задеть, им протянули весла и через борт перевалили в шлюпку. Оба так и остались лежать на дне, их била дрожь, и вскоре они потеряли сознание. Спаркс отстегнул с ноги металлическую подпорку и лег на них, чтобы согреть.

На закате в небе вдруг возникла промоина, будто открылась крышка люка, а в нем – диковинный розово-оранжевый груз. Они продолжали поиск до самого вечера, но больше никого не нашли. Волнение стихало, и Эдди опять раздал всем еду. Уикофф и боцман смогли поесть и попить, но Уикофф говорил очень мало, а боцман вообще не проронил ни слова. Очень странно, что его вечный недруг не разжимает губ, заметил про себя Эдди. Можно подумать, что на борт втащили не боцмана, а его призрак.

С наступлением темноты все стихло, и моряки воспрянули духом. Хорошо, что они наткнулись на спасательную шлюпку: значит, теперь они примерно там, где затонула “Элизабет Симэн”; может быть, уже завтра подоспеет помощь. А пока что разумнее всего быть начеку и плыть по течению: спасатели наверняка учтут этот фактор, когда будут решать, где именно вести поиск. Позже, чтобы не отклониться от течения, с носа шлюпки сбросили плавучий якорь – конусообразный парусиновый мешок. Плот решили не отвязывать: так их легче заметить с самолета. Затем сверили часы, засекли время и стали по очереди спать, сбившись в кучу на сваленных на дне спасательных жилетах и кругах или на поперечных лавках, положив голову на планшир. Прежде чем заснуть, Эдди достал складной нож и процарапал на лавке помету: она означала, что после гибели “Элизабет Симэн” прошли сутки.