Ричард Кондон - Честь семьи Прицци

Во втором письме содержались простые требования. Ацджело Партанна должен был стоять на платформе «Ямайка-Стейшн» у четвертого вагона поезда, следующего по Лонг-Айленд-Роуд и ждать контакта. Пусть Чарли и не ожидал от Прицци никаких сюрпризов, но все-таки назначил встречу на пересадочной «Ямайка-Стейшн», где сходятся поезда трех линий и всегда можно затеряться в толпе.

Чарли с отцом прошли через два поезда и три платформы и вышли на улицу, где стоял черный «шевроле».

— Как дела, папа? — спросил Чарли, когда они сели в машину.

— У меня для тебя пара сюрпризов, Чарли. Хочешь об этом поговорить?

— Конечно.

— Бокка убили Винсента.

— Что?!

— Да, застрелили на улице у «Страховых индустрий».

— Почему? Что стряслось?

— Согласно официальной версии, Винсент прилюдно оскорбил их семью на совете по поводу убийства жены полицейского, и у Бокка не осталось выбора. Но на самом деле они хотят заставить Прицци выдать копам убийцу, чтобы те оставили их в покое.

— Не понял, папа.

— Видишь ли, Бокка замочили Винсента, желая дать нам понять, что до тех пор, пока мы не сдадим копам убийцу капитанши, они будут убивать нас. Их больше других достает полицейский беспредел, потому что они слабейшая семья в Нью-Йорке и основной доход получают с проституции.

— Черт бы их побрал, — сказал Чарли. Они медленно двигались к югу. — Неужели они не понимают, чем это может кончиться, или им плевать?

— Чарли, в том-то и дело, что понимают. Если мы выдадим Айрин, она расскажет копам о похищении Филарджи. А если не расскажет, то Филарджи — когда мы его освободим — побежит в полицию и опознает ее как участницу похищения и убийцу жены капитана.

— Значит, Бокка хотят уничтожить Прицци? То есть что бы ни делали Прицци — если они сдают убийцу жены полицейского, им все равно сломают хребет?

— Выходит, что так. Кроме того, Бокка получают от копов дополнительные преференции. За наш счет, конечно. Я не утверждаю, что Бокка знают все, но они узнают, когда человек Прицци заговорит.

— Итак, они начали с Винсента.

— У них своя честь, Чарли, — пожал плечами Анджело. — Похороны Винсента завтра. Служба в Санта-Грациа.

— Жаль, что я не могу прийти.

— Обсудим сделку или подождем твоих людей, чтобы и они послушали?

— Рассказывай сейчас.

— Прицци согласились заплатить всю сумму по твоему требованию. Дон Коррадо лично дал добро.

— Что? Они не торговались? Вот так просто возьмут и отдадут мне деньги?

— Не совсем так, Чарли. Выслушай меня. Когда Винсента убили, я поехал к дону Коррадо, чтобы сообщить ему об этом. Мы стали говорить о Винсенте, и он сказал, что собирался перевести Винсента в Вегас, чтобы он заправлял там игорным бизнесом. А потом он и говорит, что на место босса планировал тебя. Как тебе это?

Чарли был настолько потрясен, что даже остановил машину, съехав на обочину.

— Ты хочешь сказать, что это была не подстава? Он не врал мне? Он и вправду хотел перевести Винсента, а меня назначить боссом?

— Похоже, что так.

— Господи, у меня просто нет слов!

— Когда я прочел ему твое письмо, он все твердил, что должен с тобой помириться. Он думает только об этом. Семьдесят миллионов есть семьдесят миллионов, на кого он их оставит? Винсента теперь нет, я стар, он еще старше. Все остальные — мелкие сошки. Он хочет, чтобы ты вернулся и возглавил бизнес, Чарли. Вот почему он готов отдать тебе все. Я в этом деле никакой не посредник, я просто посыльный. Дон Коррадо сам хочет договариваться с тобой. Это большая удача, я считаю.

Чарли сидел, уставившись в окно на вывеску «Химчистка», и представлял себя боссом семьи Прицци. Вся жизнь готовила его к этому. Он мечтал об этом с тринадцати лет, и теперь его мечта могла, наконец, осуществиться. Он чувствовал власть в своих руках, как тонкую и прочную ткань. Он ощущал ее вкус, точно его мать воскресла, чтобы приготовить для него свое фирменное блюдо. Он вспомнил о деньгах. Винсент имел восемь миллионов в год чистыми, храня их в Швейцарии и инвестируя в сотни проектов, которые затевал или рекомендовал Эд. Он подумал о почестях, которые оказывают боссу.

— Ты можешь поручиться, что ехать к нему безопасно, папа?

— Я знаю дона Коррадо пятьдесят лет, и за него обычно нельзя поручиться, но сейчас я совершенно уверен, что он говорит правду. Ты очень нужен ему, Чарли.

— Когда же мне ехать?

— На следующий день после того, как страховая компания перечислит выкуп за Филарджи.

— Эти деньги попадут к дону Коррадо, а не ко мне. Нет, я не отдам Филарджи, пока мы с ним не договоримся.

— А тебе не нужно его отдавать. Страховая компания перечисляет деньги, на следующий день ты встречаешься с доном Коррадо, но Филарджи пока у тебя. Если вы договариваетесь, ты его отпускаешь, и Прицци получают свой банк за десять процентов цены.

Деньги поступили в банки Лагоса, Гонконга, Арубы, Панамы и Сан-Паулу примерно в то же время, когда тело Винсента предавали земле на кладбище церкви Санта-Грациа-ди-Трагетто, среди огромных мраморных склепов и гробниц с именами усопших Прицци, Сестеро и Гарроне. Похороны проходили спокойно, но торжественно. Поскольку Винсент был одним из последних мафиози старой гвардии, которые родились за океаном в Агридженто, проводить его в последний путь собрались главари организованной преступности и большие люди со всех США. Присутствовали представители семьи Спина, поручители дона Коррадо и родня его покойной жены.

По оценкам журналистов, на цветы было потрачено примерно шестьдесят пять тысяч долларов. Репортаж вели все национальные телеканалы. Генеральный прокурор, министр внутренних дел, глава ФКС, шесть губернаторов и одиннадцать сенаторов лично по телефону выразили соболезнования дону Коррадо и Эду Прицци. На прощальную мессу собралось море скорбящих, черная одежда которых и черная щетина на лицах мужчин сами по себе служили знаками скорби.

Под траурные звуки духового оркестра гроб вынесли из церкви, поместили в катафалк и повезли через мост Верразано к месту последнего упокоения.

Дон Коррадо, отрешившись в молитве, стоял у могилы сына среди восьми печальных телохранителей, пока священник нараспев читал псалмы. Мэйроуз Прицци бросалась на гроб. Затем шестьдесят четыре хориста, одетые ангелами, исполнили «Реквием» Верди в популярном переложении Скотта Миллера. Компания звукозаписи, принадлежащая Прицци, вела запись для мемориального диска.

Пробравшись сквозь толпу, Анджело Партанна сочувственно обнял хрупкие плечи дона Коррадо и прошептал ему на ухо:

— Деньги в Цюрихе.

Дон Коррадо шумно высморкался.

Они вернулись домой во второй половине дня. До появления Чарли оставалось двадцать четыре часа.