Стефан Серван - Сириус

Нолан надул щеки:

– Опять?!

Эрик виновато объяснил Рассказчику:

– Мы едим много кукурузы. Нолан считает, что от этого он скоро превратится в курицу.

Мальчик не оценил шутку.

– Нас это более чем устроит, – объявил Рассказчик, затыкая салфетку за ворот.

Нолан, не меняя недовольной гримасы, поглядывал на Авриль. До этого, пока они вдвоем расставляли тарелки и приборы, он не проронил ни слова. Но не от враждебности. Скорее парень просто не знал, как заговорить с девушкой постарше. Она будто смущала его.

– Раньше мы держали кур, – сказал Эрик, накладывая каждому по большому половнику кукурузного пюре. – Кур больше нет. Но, к счастью, осталась кукуруза, которой мы их кормили! Теперь она кормит нас!

Малыш набросился на тарелку, но тут же спохватился и спросил, подняв голову:

– Сириус тоже голодный. И Эзоп голодный. И Джаспер тоже.

Эрик взглянул на поросенка и старого пса: те знакомились, обнюхивая друг друга.

– Разумеется, – сказал мужчина. – Они тоже хотят есть. И мы их покормим. Нолан, сможешь обслужить наших четвероногих друзей?

– Поросенок! – присвистнул он, садясь на место. – Настоящий поросенок. Невероятно! Где вы его нашли?

Рассказчик украдкой глянул на Авриль и навалился на стол, широко улыбаясь. В теплом свете свечей он походил на фавна.

– Вы ушам своим не поверите!

Старик принялся рассказывать про особняк, погреб, бомбу, обильно украшая историю новыми деталями, делая из нее целую эпопею, где себе он назначил одну из главных ролей. И, хотя правды в его рассказе почти не осталось, это было неважно: все слушали, замерев, захваченные повествованием, – и Авриль больше всех. Даже вернувшийся с улицы Нолан забыл про свою недовольную мину и слушал открыв рот. Один за другим добавлялись новые повороты. Все дрожали от страха и тут же смеялись. Рассказчик не солгал – он полностью заслуживал свое имя. Свечи, камин, треск поленьев, старик корчит рожи и размахивает руками, передавая отдельные сцены, – будто вечерние посиделки в прежние времена.

– Вот так мы и нашли Сириуса! – подытожил Рассказчик. – Или скорее он нас нашел!

Эрик завороженно кивнул.

– Вот это история! – повторил он несколько раз.

– О да, – подтвердил Рассказчик, – все-таки в мире еще есть место чуду. Ну а теперь, когда мы насытили уши, неплохо бы перейти и к желудкам, верно?

Все согласились, даже Малыш, успевший опустошить тарелку, пока шел рассказ.

Стало уютнее. Столовые приборы размеренно стучали по тарелкам. Сириус с Джаспером сладко похрапывали, растянувшись у камина.

– У меня нет вашего таланта, – сказал Эрик между парой ложек, – и мой рассказ не так удивителен – обычная история жизни. Но я хотел бы ей поделиться, чтобы вы нас не опасались.

Рассказчик не поднимал головы от тарелки. Он ел шумно, как и всегда.

– Времена нынче тяжелые. Никому нельзя доверять. Но здесь вам бояться нечего. Сириусу с Эзопом тоже. У нас животных любят. Посмотрите на Джаспера. Он старый пес. Очень старый. Мы заботимся о нем. И очень рады гостям, правда, Нолан? – спросил он, обернувшись к сыну.

Подросток, который весь ужин украдкой разглядывал Авриль, покраснел до ушей.

– Раньше, – продолжал Эрик, – у нас была большая ферма: коровы, куры, свиньи, зерно со своих полей. Из скважины наполнялось водохранилище, то самое, где вы купались. Мы ни от кого не зависели. Такую выбрали жизнь вдвоем с Амалией.

Мужчина остановился и, совладав с голосом, продолжил после неловкой паузы:

– Амалия, спутница моей жизни, родилась в деревне. Встретились мы в городе. Я тогда работал в офисе. Целыми днями печатал бумажки, в которых ничего не понимал. Когда я встретил Амалию, это было точно молния, вспышка. Ради любви я бросил всё. Дурацкую, но денежную работу, квартиру, полуфабрикаты на ужин, машину. Променял цивилизацию на трактор, сапоги, кукурузу – на эту ферму. Амалия всему меня научила. И я стал другим человеком. Настоящим человеком, можно сказать.

Рассказчик вытер губы, вынул из кармана трубку и взглядом спросил хозяина.

– Да-да, пожалуйста, нам вы не помешаете. Это не хуже тех ядов, которыми уже прокоптили воздух.

Рассказчик кивнул и закурил трубку. Запах табака смешался с восхитительно сладким кукурузным ароматом.

– Мы решили, что будем всё делать правильно. Не так, как делалось повсюду на зверофабриках, где животных откармливали до ожирения, кололи гормоны, чтобы быстрее набирали вес. И разные антибиотики от болезней, которые развивались в загонах от такой тесноты. Все эти страдания – ради грошового мяса в полиэтилене. Нет, мы такого не хотели. Ни животным, ни земле. Мы видели этих зернопроизводителей в долине, которые распахивали целину, точно сдирали со зверя шкуру. Мы же хотели делать по уму. Так, как делалось и в начале времен. Для себя, для земли, для скотины и для ребеночка, который вскоре у нас родился. Да, для Нолана.

Подросток демонстративно насупился, скрестив руки.

– В общем, – продолжил Эрик, – лет десять всё шло хорошо, до этого проклятия. Я говорю «проклятие», потому что, по-моему, так и есть. Да, тут Черные Звезды не так уж далеки от истины. Я совершенно не поддерживаю их и то, что они сделали. Но Звезды правы в том, что это наша кара. Да, постепенно мы поняли, что животные больше не размножаются. Вернее, они спаривались, но толку было мало. Коровы становились меньше и уродливей. Свиньи и куры тоже. А потом и вовсе не стало приплода. И в полях то же самое. Семена превращались в пыль. Ничто не прорастало. Мы поняли: что-то не так. Вы-то, наверное, слышали всё по телевизору. Об этом говорили, но мало. Так, вполслова. Никто не хотел признавать правду. А я ее видел. Я был здесь. А для крестьянина самое страшное – видеть, как гибнет его земля.

– Папа! Хватит! – оборвал Нолан с видимым раздражением. – В сотый раз одно и то же!

– И что с того? – вспылил Эрик, дернувшись так, что пес задрожал у камина. – Имею я право рассказать или нет?

Подросток встал из-за стола и недобро посмотрел на отца:

– Ты только и говоришь, что о прошлом. Раньше то, раньше сё. Да плевать на прошлое!

Эрик протянул к сыну руку, но тот ее оттолкнул. Нолан постепенно выходил из себя.

– Только мы встретили кого-то, ты сразу за свои россказни. Ты что, не видишь, что им неинтересно?! Плевали они на твою историю! Но нет, ты только и думаешь, как там было раньше! Раньше! Когда были трактор, сапоги, мама. Зачем тебе вечно надо про нее говорить?! Она ушла. И больше не вернется! И твои свиньи, и куры, и коровы – тоже! Нет больше твоего «раньше»!

Нолан в слезах ринулся к лестнице наверх, опрокинув стул.

Повисла неловкая тишина. Эрик, ссутулившись, смотрел на догоравший в очаге огонь. Малыш спрятался под стол. Авриль опустила голову, а Рассказчик, закрыв глаза, курил трубку.