Александра Ронис - Тот, для кого живу. Продолжение

— Ну да, конечно, — тяжело протянул мужчина, одной рукой нащупывая в кармане сигареты. До невообразимой жути захотелось курить, чтобы заполнить хотя бы дымом сосущую пустоту внутри. — Я виноват, признаю. Перед тобой. Но я не хочу быть виноватым ещё и перед сыном. Ничто, Ксюш, не заставит меня отказаться от него. Пусть я хоть тысячу раз буду виноват…

Она хотела что-то добавить, но Влад остановил ее движением руки. Она уже сказала что хотела. Наверное, за все время со дня его освобождения, она не произнесла стольких слов, если не считать их самого первого разговора.

— Это все эмоции, понимаешь. Вода. Факт в том, что я виноват, но я понес наказание. Перед лицом закона я чист. Перед своей совестью — нет. Но я готов ещё раз переступить через совесть ради сына, потому что не считаю, что ему от общения со мной будет плохо.

— Я уже поняла, что ты можешь далеко зайти, когда чего-то хочешь, — ее голос снова звучал в волнении. — Но ведь я же давала тебе видеться с ним, — воскликнула она, не сдержав всплеска чувств. — Делала все, как ты хотел, — глаза подозрительно заблестели, — пошла навстречу твоим желаниям, а ты! — тут ее голос окончательно сорвался на обвинительном аккорде.

— А что я? — недоумевающе нахмурился Влад. Смутное подозрение, что все-таки без Соколова не обошлось, закралось в душу. Точно, он воду мутит! Не понимает слов! До него, видимо, не дошло, что не стоит вбивать клинья в его отношения с теми, кто носит фамилию Демидовы, поскольку бесполезно. Они на всю жизнь связаны между собой! Вот же человек, туго соображает! — А что я? — переспросил уже с возмущением. — Я еще ничего не сделал, чтобы на меня голос повышать! — растущий градус недовольства начал прорываться и у него.

— Ничего не сделал?! Это называется «ничего не сделал»?! Какой пример ты сыну подаешь?!

— Какой пример я сыну подаю?!

— Уже второй раз за неделю Дениса избивают на улице! Первый раз — неделю назад, вчера — снова. Говорят, что если жить хочет, то должен меня бросить! Скажешь, что ты здесь ни при чем?!

— Чего?! Чушь!

— Ты же сам ему сказал, что заберёшь меня вместе с Денисом! — Ксения не хотела сознаваться в том, что в курсе их беседы, но вырвалось помимо воли. — Когда вы встречались у речки!

— Вот он трепло, твой пацан, — криво ухмыльнулся Влад. — Язык за зубами держать не умеет. Ещё и сказочник… — ему вдруг стало смешно. — Что там насчёт избиения? Прямо взяли и избили? До полусмерти? Я избил?

— А кто? Кому это нужно, чтобы он меня бросил?

— Знаешь, если бы я его избил, — уже в открытую засмеялся Влад, — еще и дважды, он бы давно уже на том свете отлеживался, — стало понятно, откуда у Ксюхиного решения ограничить им встречи с сыном растут ноги. — Пусть придумает что-нибудь более правдоподобное.

— Я тебе не верю. Денис всегда правду говорит, ты — нет! Ты представляешь все так, как выгодно тебе!

— Тебе же хуже, — безразлично скривил губы Влад, хотя глаза все еще посмеивались. Детский сад какой-то.

— Повторяю, я против твоего общения с моим сыном, — а вот Ксения его радужного настроения не разделяла. — Я не хочу видеть, как он постепенно превращается в тебя. Не хочу отвечать на его вопросы, почему Денис приходит домой в синяках и в крови.

— А я повторяю, что он и мой сын тоже, а если ты предпочитаешь об этом забыть, то я могу и в суд обратиться, как и планировал раньше.

— Обращайся, тебе никто не отдаст ребенка.

— Ну это мы еще посмотрим!

— Ты сидел за убийство…

— Спасибо, что напомнила…

— А сейчас ты оказываешь давление на нас, угрожаешь… Денис хотел написать на тебя заявление, я его еле отговорила. Если ты и дальше…

— Ксюша, — Влад подступил на шаг ближе к ней, склонился, заглядывая в глаза. — Я его и пальцем не трогал. Может, его кто-то другой избил? Может, есть за что? Или это просто наговор на меня?

До этой реплики они перебивали друг друга, стремясь каждый высказать свое, сейчас же между ними повисла пауза.

— Может, твой сожитель опять лезет туда, куда не просят, и заслуженно получил по морде, а? Или считает, что он слишком умный, и решил на меня повесить хулиганство? Я же не идиот, чтобы, находясь на условно-досрочном, в первый же месяц загреметь обратно на нары, да еще и с новым сроком. Может, ты его плохо знаешь, и он не тот, за кого себя выдает? Может, стоит его поостеречься? Сдается мне, что он не самый лучший кандидат на роль… папы, — презрительно выплюнул желанное слово, — для моего сына. Может, у него враги есть… Может, он должен кому?

— У него нет врагов, и он никому не должен, — пресекла полет абсурдных мыслей Влада Ксения, но того уже было не остановить.

— Говоришь, если хочет жить, то чтобы тебя бросал? — задумчиво протянул мужчина, пытливо окидывая ее взглядом. В голове уже заворочались шестеренки, возрождая к жизни оперативника. — И это все? Что еще ему говорили? Если он, конечно, не врет.

— Не врет, — тихо подтвердила девушка, на которую уже начали оказывать влияние и смена голоса Влада, и его испытующий взгляд. Как-то стало не по себе…

— Так, это, скорее, его друзья… а твои враги, — подытожил Демидов и уже по-иному посмотрел на нее, без насмешки, без иронии, обеспокоенно. — Колись давай, кому дорогу перешла?

— Какие враги, ты что? — опешила Ксения.

— Ну не враги. Недоброжелатели. Неважно. Говори, что натворила. Кого обидела? Обманула? Кому ты мешаешь?

Разговор повернулся в иное русло, нелепое, неожиданное, пугающее.

— Я никому не мешаю! — вскричала она, сбитая с толку его откровенными обвинениями. Он это серьезно?! Или это тщательно спланированный спектакль, чтобы рассорить ее с Денисом? — Кроме тебя!

— Значит, твой ненаглядный все это придумал. Только, интересно, зачем? Ладно, садись, — резко сменил тему Влад и повел подбородком в сторону машины. — Поедем, кофе попьем, согреемся, а то холодно, — изо рта, будто в подтверждение его слов, вырвалось облачко пар. — Заодно и поговорим насчет нападений.

— Нет, я не поеду, — замотала головой девушка. — И мне домой нужно, — она обернулась в сторону подъезда. — Меня ждут.

Мужчина понял, ее не прельщала перспектива остаться с ним наедине. То ли дело когда их трое, и все внимание вроде бы отдано сыну, а тут вдвоем, глаза в глаза, и никуда не деться, не за что спрятаться, не скрыться. Если подумать, то это даже хорошо, что хоть какие-то эмоции присутствуют вместо абсолютного, убийственного равнодушия. А надежда на то, что минус можно поменять на плюс, есть всегда. Как и плюс на минус. Если с умом подойти.

— Ты разве не хочешь разобраться? Насколько я понимаю, твой любимый ни за себя постоять, ни тебя защитить не сможет в случае чего, — в глазах Демидова на мгновение мелькнула усмешка, затем переместилась на губы и исчезла, будто ее и не было. — А если его снова изобьют?