Ольга Черниенко - Собачье сердце

Тем временем бандиты, разобрав записи в пропуске Ленина, наконец осмыслили, какую важную птицу упустили. Срочно развернулись в надежде поймать, сделать заложником, если понадобится – перебить Сокольнический райсовет и освободить всю Бутырскую тюрьму!

Но опоздали – у здания райсовета высаживались чекисты…

В санаторий к жене в тот вечер Ленин все же добрался, а на поиски грабителей и угнанной машины были посланы Дмитриев с Трефом, служившие уже в органах московской милиции.

Автомобиль вождя нашли быстро. Деятельность банды спустя некоторое время закончилась вместе с убийством при задержании её лидера – Яшки Кошелька. Дело об ограблении вождя было сдано в архив, где и пролежало до конца века под грифом «Совершенно секретно». Униженный и беспомощный Ленин никак не уживался с хрестоматийным героическим образом, созданным большевистской пропагандой.

Чудо-собаку и её дрессировщика Ленин пожелал видеть лично. Треф с Дмитриевым прибыли в Кремль. О чем могла идти беседа, если после аудиенции Владимир Ильич произнес: «Собака умница, да и ее хозяин не дурак, но политик. Это ужасно…»?

В разгул красного террора, когда на улицах чекистами хватались все, кто хоть чем-то внешне отличался от серой массы, когда в подвалах ЧК ежедневно расстреливались сотни, когда жизнь человеческая перестала иметь ценность, шансов выжить после подобного «приговора» из уст кровавого палача России у Дмитриева не было…

Не нужен был Ленину свидетель унижения, не забыл он и участия в его поисках на побережье Финского залива, не простили Дмитриеву успешной работы в дореволюционном сыске и уголовные элементы, пришедшие во власть.

Весной 1919 года знаменитый российский сыщик, кинолог, воспитавший уникальную сыскную собаку, Владимир Дмитриев был расстрелян по сфабрикованному делу.

Страшная, мучительная смерть от голода ждала и Трефа…

Официальные сообщения о том, что пёс после казни хозяина использовался только в племенной работе, воспринимаются как очередная лицемерная ложь.

О каком разведении могла идти речь, если большинство питомников и служебных школ было разрушено, военные и полицейские собаки пополнили армию бездомных животных, а большая часть кинологов примкнула к белому движению?

Никогда бы Треф не предал своего друга, никогда не принял бы пищу из чужих рук. Сколько душевных мук он пережил, ежеминутно ожидая хозяина! Сколько надежд, тоски и боли! Сколько дней продолжалась его агония? Или, быть может, некто, давно мечтавший о мести, попросту пристрелил его, одновременно избавив от страданий?

Знать бы, где сложил ты свои косточки, доберман Треф – великая ищейка, достояние Российской империи…

P. S. По иронии судьбы в кровавой большевистской мясорубке погибли не только Дмитриев, Треф, Джунковский. В 30-е годы двое сыновей Емельянова Н. А. были расстреляны, один пропал без вести в лагерях. Супруги Емельяновы, укрывшие революционеров, репрессированы и лишены собственного дома, в котором все эти годы находится музей Ленина «Шалаш». Видимо, семья рабочего могла знать нечто противоречащее официальному образу вождя.

Неизвестна судьба великого криминалиста Лебедева – создателя служебного собаководства в России. Лишь полковник Заварзин успел выехать во Францию, где до конца жизни проработал на конвейере завода «Ситроен». Благодаря его мемуарам Треф не забыт окончательно. Филиппов в начале 20-х заведовал охраной лагерей НКВД РСФСР.

Адолий Родэ по рекомендации Максима Горького стал заведующим Петроградским Домом ученых…

10 апреля 1912 года.

Смеркалось, первые огни зажигались в окнах домов, густо облепивших побережье, солнце садилось за горизонт, дул слабый весенний ветерок, было довольно прохладно.

Пассажиры небольшого парохода «Номадик», принадлежащего английской компании «Уайт Стар Лайн», столпились на палубе, нетерпеливо ожидая прибытия легендарного трансатлантического лайнера, который доставит их на берег американского континента.

К ногам немолодой женщины в теплом английском костюме и шляпе с вуалью жался большой датский дог мраморного окраса. Собаке передалось волнение пассажиров – она часто и беспокойно зевала, по телу пробегала дрожь, особую тревогу вызывали слегка покачивающаяся палуба и темная маслянистая вода за бортом.

Четвероногих пассажиров на пароходе было немало – маленькие капризные собачки: карликовый пудель, пекинесы, шпицы, важно восседавшие на руках великосветских дам, фокстерьер, пара эрделей, французский бульдог. Породистые и дорогие, вместе с хозяевами они спешили на выставку в Нью-Йорк, которая должна была состояться 20 апреля в зале знаменитой гостиницы «Астория». Среди пассажиров лайнера были и судьи – мистер и миссис Гольденберг – учредители клуба «Французский бульдог».

Собаки уже обнюхались, познакомились, а некоторые даже успели подружиться. Приветливо помахивая хвостиками, животные, похоже, как и люди, обсуждали между собой все события, происходящие вокруг.

– Вот он! Прибыл! Смотрите! – заволновались ожидающие.

В бухту французского порта Шербур входил самый большой на тот момент в мире пароход. «Титаник» – «восьмое чудо света», сияя огнями, словно великолепный дворец на воде, стал на якорь.

«Новое слово в кораблестроении», от которого ждали небывалых рекордов, быстроходности при большой грузоподъемности, способности перевезти в кратчайший срок через океан две с половиной тысячи человек. От всего вида лайнера исходило ощущение необыкновенной мощи, горделивого величия.

Таких огромных судов хозяйка датского дога леди Энн Элизабет Айшем ранее никогда не видала. Впрочем, она и совершила-то в своей жизни лишь одно путешествие по морю, когда девять лет назад перебралась из Чикаго во Францию.

Богатая наследница владельца чикагской юридической фирмы «Айшем, Линкольн и Билл», тонкий ценитель художественного искусства и коллекционер устремилась в Париж – центр европейской культуры начала ХХ века. Но тогда у Энн не было собаки и переживаний из-за временной разлуки с ней на борту корабля. Все четвероногие пассажиры «Титаника» должны были жить в отдельном от хозяев помещении, и Энн испытывала легкое беспокойство за Долли.

– Красавец! Город на воде! Огромный, словно пять городских кварталов! И непотопляем!

– Непотопляем? Уверять, что корабль непотопляем, – значит бросать вызов Богу! Все только в Его руках! После таких заявлений, мне кажется, с этим кораблем обязательно что-то случится! – вдруг заявила одна из дам.