Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

– Может, пригласишь войти?

– Незнакомых деревьев не приглашаю! – в тон другу ответила я.

Голова Роя высунулась из-за елки.

– Поберегись!

Он втащил дерево и бросил на пол. Перескочив через елку, Лапа вбежала следом.

– Что ты делаешь? – удивилась я.

Рой снял шапку и вытер вспотевшие лоб и шею.

– Уф! Либо я не в форме, либо в форме не я – одно из двух.

Улыбнувшись, я продолжала смотреть на него, ожидая разъяснений.

– Сегодня с утра пришлось снова везти Джейми Крамера в Дом Уэсли.

Я кивнула, не отрывая от него взгляда, догадываясь, что он уже все знает.

– Зашел туда, а там спрашивают, что у тебя случилось и где же девочка, которую ты должна была вчера привезти. Я ответил, что по дороге ты получила звонок от приемной семьи, и они согласились взять ребенка. Мол, ты просто забыла об этом сообщить.

Я прислонилась к стене.

– Значит, ты соврал?

– Я решил, так лучше. – Рой поднял брови. – Или я ошибаюсь?

– Она первый раз в жизни проведет Рождество без мамы. Да, это против правил, но я просто не могла ее там оставить. Ведь уже почти Рождество.

– Согласен.

Рой понимал, что я рисковала, однако не стал ничего говорить. Задолго до того, как я устроилась на работу, один сотрудник на время взял к себе ребенка, а тот упал с лестницы в подвал и сломал ногу. С тех пор нам ни при каких обстоятельствах не разрешалось забирать детей к себе домой. Слишком большая ответственность. Правило мы это соблюдали, но время от времени могли тайком привести к себе ребенка, чтобы накормить, искупать или оставить на ночь. Бывают случаи, когда это необходимо.

Я перевела взгляд на елку.

– А это еще что?

Рой подхватил ее и потащил в гостиную.

– Елка. Ее, знаешь ли, наряжают на Рождество, а снизу кладут подарки.

Я улыбнулась: Рой хотел устроить для Эмили праздник. Он пытался казаться грубоватым, хотя все коллеги знали, что у него доброе сердце и нежная душа.

– У нас есть семейная традиция: ставить елку сразу после Дня благодарения [2] День благодарения в США празднуется в четвертый четверг ноября. . В этом году внуки помогали мне ее наряжать. – Он помолчал, глядя на еловые ветки. – У всех детей должна быть елка в Рождество.

– Ты очень хороший человек, Рой Брейден. Знаешь об этом?

Он отмахнулся.

– Ладно, ладно, мне пора. Обещал сегодня посидеть с внуками. У тебя есть елочные игрушки?

Подумав, я скорчила гримасу: мол, нет.

Он с укоризной покачал головой и, распахнув дверь, взял с крыльца несколько коробок и сумок. Похоже, он принес с собой все, что нужно.

– Ого, сколько ты накупил!

– Накупил, но уже давно. Я ведь дважды был женат!

Я засмеялась и помогла ему внести в дом коробки.

– Может, она и не захочет, – предположила я.

– Захочет-захочет! – возразил Рой. – Дети любят Рождество, какими бы грустными ни были обстоятельства. – Он поставил елку в угол комнаты и убедился, что она не падает. – Ну почему, почему смерть не оставляет людей в покое даже в Рождество? – Он посмотрел на меня.

– У смерти не бывает каникул, – вздохнула я, открывая коробку с шариками.

Рой достал большого игрушечного оленя и поставил у камина.

– Конечно, он уже старенький, но дети все равно его любят. У него раньше светился нос, но несколько лет назад мои внуки сделали ему ринопластику. С тех пор мы называем его Сэр, потому что его нос стал серым.

Потом он вытащил из сумки маленькую шкатулку для украшений и протянул мне.

– У моей внучки есть такая же, и ей очень нравится. Упакуй покрасивее и отдай девочке. Пусть откроет подарок, когда захочет: можно уже сейчас, а можно подождать до Рождества. Там всякие бусики, колечки, а еще танцующая балеринка. Оберточная бумага у тебя найдется?

Я покачала головой. Рой со вздохом полез в еще одну сумку и вручил мне целый рулон.

– Здесь еще много, так что вы с Марком можете упаковать подарки друг для друга. Я слышал, многие мужья и жены так делают.

Я проводила Роя к выходу и на прощание поцеловала в щеку.

– Ты настоящий чернокожий Санта-Клаус!

Он притворно нахмурился.

– Почему Санта-Клаус? Намекаешь, что я такой же толстый?

Я засмеялась.

– И потом, ты когда-нибудь видела чернокожих Санта-Клаусов? Нет, они всегда бледненькие, с тощими бородками. Один такой шастает по торговому центру. А вид у него жалкий-прежалкий.

– Прости, ляпнула, не подумав. – Я открыла перед Роем дверь.

После его ухода я начала доставать елочные игрушки из сумок. Когда Шон был маленьким, он в один миг вываливал на пол все игрушки, быстро-быстро работая крохотными ручонками. Приближение Рождества вызывало у него восторг. В день праздника, проснувшись чуть свет, он летел к елке, на бегу подзывая нас с Марком. Мы с трудом уговаривали его не разворачивать сразу все подарки, чтобы бабушка и дедушка тоже могли полюбоваться на то, как он их открывает. Каждый год мы дарили ему пару кроссовок. Шон натягивал их и начинал носиться по дому. «Вот как я умею!» – кричал он, подпрыгивая и касаясь руками потолка. «Смотрите, как я могу!» – И он с радостными воплями мчался через всю гостиную в кухню.

В половине десятого Эмили все еще спала. К десяти часам, когда из ее комнаты донесся шорох, я успела разобрать елочные игрушки. Я поднялась на второй этаж. Лапа побежала за мной и толкнула носом дверь. Та открылась. Я увидела Эмили, которая что-то искала у себя в чемодане.

– Доброе утро, – поздоровалась я. – Хорошо спалось?

Кивнув, она села на кровать. Лапа запрыгнула туда же. Я догадывалась: проснувшись, Эмили взмолилась, чтобы последние пять месяцев ее жизни оказались кошмарным сном. Реальность часто бывает гораздо более жестокой, чем мы ожидаем.

Девочка оглянулась на фотографии, стоящие на комоде.

– Кто это?

– Мой сын, Шон.

Она внимательно рассматривала снимки.

– А это ваш муж?

– Да.

– Значит, вы замужем?

– Замужем.

– А это что? – Она указала на запечатленное на фото здание.

– Общежитие. Шон там жил, когда учился в колледже.

Эмили положила голову мне на плечо и долго разглядывала фотографии.

– А мама знает, что я сейчас у вас, а не у Делфи?

Последние несколько месяцев с Эмили работал детский психолог, помогал ей пережить горе. Я же совсем не знала, как об этом разговаривать, несмотря на диплом по психологии.

– Она на меня оттуда смотрит?

– Думаю, на небесах у людей очень много других занятий.

– Они там играют? У них есть игрушки?

– Да. У них есть все, что душе угодно. Но хотя люди там и заняты, мне кажется, время от времени Бог раздвигает облачка. Например, когда в жизни их близких происходит что-то важное. И тогда они нас видят. – Я замолчала, пытаясь проглотить комок в горле.

– Мне часто снится, что мы с мамой играем. А потом я просыпаюсь, а ее нет.