Александр Покровский - В море, на суше и выше...

— Брякнуть бы особистам, — сказал шеф, — да что мы сможем им сообщить? В каком-то странном МОРСе капитан-финик глушит виски, курит «Марльборо» и денег отваливает сверх возможной меры всем, кому ни попадя. Кстати, о деньгах. Насколько я в них разбираюсь, а разбираюсь я в них неплохо, они — настоящие.

Мое предложение, подождать несколько дней и еще разок оглядеться на месте, было принято шефом, но с отвращением. Мы оба были в растерянности и расстались, ощущая наличие в мозгах чего-то, вроде тараканов.

Уже на второй день своего неожиданного отпуска я не выдержал и самовольно отправился в разведывательный дозор. Изображая отдыхающего, я хотел нацепить шорты, однако полное отсутствие загара на ногах показалось неубедительным. Пришлось надеть спортивный костюм и кеды. Для повышения маневренности очень кстати оказался соседский велосипед. Бабушкин театральный бинокль (семейная реликвия) с украшениями из слоновой кости и кухонный топорик-секира дополнили мою экипировку. Стараясь остаться неузнанным, я надвинул на глаза кепку и надел темные очки. Дорога была неблизкой, колеса велосипеда зверски восьмерили, но часа за два все-таки удалось добраться до места. Мне повезло обнаружить заросший кустарником пригорок, с которого открывалась почти вся панорама МОРСовской ограды и даже просматривалась часть побережья с КУНГами, а, самое главное, были видны ворота и КПП. При помощи секиры я расчистил себе от кустов наблюдательную позицию и отрыл небольшой окопчик. Часов до шести вечера практически ничего не происходило. Стало, однако, понятно, что часть охраняется сменой из четырех пожилых ВОХРовцев (почему-то, называемых в народе мобутовцами). Они только однажды за несколько часов сделали имитационную попытку обхода охраняемой зоны. Задора хватило только на десять минут моциона и двадцатиметровое удаление от караулки. Ровно в восемнадцать часов из ворот выехала «Победа», а вслед за ней выбежал мичман, размахивая руками. Из притормозившей машины вылез Семен Ефимыч, выслушал соратника и жестом пригласил его в салон. После их отъезда в течение часа движения в обозреваемом пространстве не наблюдалось. Дрема свалила меня в окоп, но громкое тарахтение заставило продолжить наблюдение. Звуки издавались мотоциклом, на котором восседал мой знакомый финансовый воротила — капитан из МОРСа. Был он в комбинезоне песочного цвета, но узнаваем по почти неуловимым повадкам самоуверенного и независимого человека. Из доступной моему обзору части земной тверди мотоцикл вылетел почти мгновенно. Я уже было собрался покинуть свой пост, но снова появился мотоцикл, теперь — с двумя седоками. Крепко обняв капитана от финансерии, на заднем сидении мотоцикла возлежала дама, одетая соответственно верховой прогулке — в брючный костюм. Мотоцикл направился в противоположном от ворот направлении и заглох, где-то метрах в двухстах, левее КПП. Уже темнело, но благодаря своей оптике, я увидел, что две тени проскользнули к КУНГам от ограды. Ага, — подумал я, — там есть пролом или лаз.

Оставив велосипед на наблюдательном пункте, я, соблюдая правила маскировки, двинулся в направлении возможного пересечения границы МОРСа. Довольно быстро обнаружилось место в стене, где вообще отсутствовало несколько ракушечниковых блоков, оставляя широкий вход в загадочную область побережья. Поблизости под деревом остывал от гонки тяжелый темно-синий аппарат. Вспомнились слова шефа: «Все, что между ног — транспортным средством не является». Захотелось с ним подискутировать, но шеф был далеко и вовсе не подозревал о моих изысканиях. Стало грустно. Я убедил себя, что, формально будучи военнослужащим МОРСа, имею полное право находиться на его объектах. И смело пересек границу ползком, скрываясь в высокой растительности. Когда половина пути к КУНГам была преодолена, неожиданно послышались громкие удары по металлу, шумы автомобильных моторов и человеческие голова. Через открывшиеся ворота в направлении моего местонахождения проехали «Победа» и фургон-санитарка. Я залег и замер. Машины остановились метрах в десяти от моего лежбища. Из них вылезли Ефимыч, мичман и еще одна крупногабаритная личность, судя по дальнейшему поведению — грузчик. Открыв первый КУНГ, они начали загружать в санитарку извлекаемые из него коробки, ящики и мешки. Семен Ефимович подергал дверь финансового пристанища и громко спросил:

— Капитан, Вы здесь?

— Здесь, здесь, — как эхо ответил Андрей, появляясь на пороге в купальном халате, — что случилось? Почто в столь неурочный час посмели мой покой нарушить?

— Опять девчонку притащил? — Ефимыч понизил голос, взял капитана под руку и проволок его в моем направлении шагов шесть. — Доложу я о твоих фокусах, допрыгаешься. Ты должен меня слушаться. Я дольше пожил, а потому — умнее.

— Видал я дураков и постарше. — Финансист, похоже, разозлился. — В чем дело?

— Ладно. Погоди, — обиженно прошептал его собеседник, но продолжил: — Приказано сворачиваться. Наверное, где-то что-то просочилось. То кадровики рвутся с ревизией. То улыбчивых придурков на вакансии присылают (Вот, ведь гад. Это он обо мне). А вчера пришла директива представить сорок шесть человек на диспансеризацию и вакцинацию (Узнаю руку шефа).

— Ваши недоработки по административной линии. — Андрей хихикнул. — У меня все тип-топ. Никаких проблем. Копейка к копейке. А теперь, из-за Ваших проколов, всю документацию надо заново оформлять. Как не стыдно! На меня еще и наговаривать?

— Велено сегодня свернуться и перебазироваться на маяк. Все почти по плану. Только на месяц раньше. Мичман остается сдавать территорию базе отдыха, а мы — по маршруту.

— Велено, так велено. Только я приеду завтра утром. Как джентльмен — не могу оскорбить даму своим бегством. Подождите, сейчас вынесу документацию.

Капитан вытащил из своего жилища штук восемь коробок и портфелей, пару ящиков с бутылками, ружье и два мотоциклетных колеса. Все это, как и многое другое из соседних КУНГов, было погружено в санитарку, а что-то, видимо особенно ценное, засунули в «Победу». Я повторял шепотом буквы и цифры автомобильных номеров, но был уверен, что забуду, если не запишу. А писать было нечем, да и не на чем. Лежа в темноте, я выложил цифры наощупь из мелких камушков, слева от себя. Машины со всеми, кроме Андрея, уехали, а я выбрался за пределы забора и устроился в засаде около мотоцикла. Через пару часов ожидание увенчалось успехом. В то время, как капитан со спутницей садились на своего боевого коня, я незаметно подобрался сзади и стальным голосом советского разведчика повелел:

— Капитан, признавайтесь. Ваша карта бита! — В качестве веского аргумента, в моей руке ослепительно блестела кухонная секира.