Эмили Гиффин - Все, что мы хотели

– Да. Здравствуйте. Привет. – Я не могла смотреть им в глаза.

– Хотите круассан? – спросил папа, взглянув на миссис Браунинг, потом на Финча. Я впервые услышала от него это слово, и в его устах оно показалось мне странным. Слишком французским, что ли.

Финч взглянул на блюдо так, будто хотел круассан, но покачал головой и сказал: нет, спасибо. Миссис Браунинг тоже отказалась, явно сочтя выпечку слишком нелепой бутафорией.

– Может, кофе? – предложил папа, хотя с этого должен был бы начать. – Или воды?

– У меня с собой, спасибо, – сказала миссис Браунинг, вынув из сумочки бутылку «Эвиан».

– Финч? Хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – ответил Финч.

Я сидела молча, всей душой желая умереть, и наконец миссис Браунинг заявила, что Финч хочет со мной поговорить.

Я кивнула, не сводя глаз с широкого золотого браслета, скользившего вверх-вниз по её руке, когда она заправляла за ухо прядь блестящих светлых волос.

– Да, – сказал Финч, а потом произнёс моё имя. Я впервые посмотрела на него.

– Мне очень жаль, что я так поступил, – начал он. – Я был пьян – не то чтобы это оправдание. Это был глупый, подлый и просто отвратительный поступок. Прости меня.

– Всё нормально, – пробормотала я, но папа, перебив меня, громко заявил, что, вообще-то, это ненормально.

– Папа! – прошипела я. – Прекрати!

– Нет, – сказал Финч, – он прав. Это ненормально.

– Да, – вмешалась миссис Браунинг. – И я совсем не так воспитывала Финча.

– А как? – спросил папа, сумев проявить скорее интерес, чем желание напасть.

– Я не хотела, чтобы он стал невоспитанным. Злым. Нечувствительным. – Голос миссис Браунинг дрожал, как будто она вот-вот расплачется. Но она показалась мне непохожей на плаксу; мне пришло на ум папино выражение «крепкий орешек».

Мы с Финчем переглянулись. Он повернулся к папе и спросил:

– Мистер Вольп, вы не против, если я поговорю с Лилой наедине?

Папа не сразу нашёл слова, затем произнёс моё имя так, словно спрашивал моего разрешения. Опустив глаза, я кивнула.

– Хорошо, – сказал папа, – мы с Ниной выйдем ненадолго. – Они оба поднялись, и миссис Браунинг прошла за ним на кухню, а оттуда во двор.

Когда дверь за ними закрылась, я подняла подбородок и посмотрела на Финча. Он поднял на меня печальные голубые глаза. Когда он моргнул, я увидела, как изогнуты его длинные светлые ресницы. У меня сжалось сердце. Он шёпотом позвал меня по имени, словно задал вопрос.

– Да? – сказала я нежно. Мои щёки горели.

Финч глубоко вздохнул.

– Я долго думал об этом… но мне кажется, я должен рассказать тебе всё, что случилось тем вечером.

– Расскажи, – ответила я, чувствуя тошноту и не сводя глаз с двери. Я не видела папу и миссис Браунинг, но представила, как они сидят за столиком для пикника.

– Ты же помнишь, мы играли в «Уно»?

– Ну да.

– Так вот, мы с Полли поссорились. Не знаю, заметила ты или нет?

Я пожала плечами, хотя заметила.

– Так вот… мы поссорились из-за тебя .

– Из-за меня? – изумилась я.

– Да. Из-за тебя.

– Почему?

– Она приревновала меня к тебе. Ты была такой соблазнительной в этом чёрном платье… Она заметила, как я на тебя смотрю… решила, что я флиртую… и взбесилась.

– Ой. – Меня переполняли эмоции. Смущение оттого, что Полли может ревновать ко мне , стыд, что я послужила причиной ссоры, но острее всего было тёплое, радостное чувство, потому что он назвал меня соблазнительной. Мальчишки часто писали мне разные комментарии в Инстаграме, но лично мне ещё никто такого не говорил.

– В общем, слово за слово… – Он осёкся. – Ты слушаешь?

Я покачала головой, не понимая, что значит слово за слово. Он сейчас о ссоре с Полли? Или обо мне? Я подумала – вдруг между нами что-то произошло? Что-то… серьёзное ? Но я не могла бы такого забыть. Такое я бы запомнила. Я помнила каждый взгляд Финча.

– Послушай, Лила, – Финч склонился ко мне и прошептал моё имя, – это не я тебя сфотографировал. И не я написал этот комментарий. И не я разослал фото друзьям. – Он закусил губу, провёл рукой по светлым волнистым волосам. – Ты слушаешь?

– Что? Нет. Если честно, нет. – Мысли и сердце метались с бешеной скоростью, и внезапно я всё поняла. – Подожди. Так это Полли? Она взяла твой телефон?

Он медленно, но уверенно кивнул.

– Да. Она взяла его, потому что решила, будто мы с тобой общаемся… переписываемся.

– Почему она так решила?

– По тому, как мы с тобой смотрели друг на друга.

– Но мы же не переписывались? – уточнила я, вспомнив, что папа читал мои сообщения. А если он стёр доказательства? Может такое быть?

Он покачал головой.

– Нет. Ну то есть я хотел… будь у меня твой номер, я, наверное, и написал бы тебе… но нет, я только смотрел на тебя. Но Полли всё поняла. Женская интуиция, сама знаешь.

Я кивнула. Потому что, конечно же, знала.

– Так вот, я напился и забыл, где лежит мой телефон…

– И она взяла его? И сфотографировала меня? – спросила я, желая точно убедиться, что правильно его поняла.

– Да, – ответил Финч, – именно это и произошло .

– Ой, – прошептала я больше самой себе, – какая же… сука!

– Я знаю… ну то есть обычно она так себя не ведёт. Просто… у неё сложный период.

Я смерила его скептическим взглядом. Какие проблемы могут быть у Полли? Она богата и красива, совсем как Финч. К тому же она встречается с ним ! Она – его девушка . Так что с того, если мы немного пофлиртовали? Это ничего не значит в сравнении с их серьёзными отношениями. Или значит?

– Но это неважно. Мы расстались, – сказал он.

– Расстались? – прошептала я хрипло. – Из-за меня?

– Нет. Из-за того, как она с тобой поступила.

У меня закружилась голова.

– А твоя мама знает? – спросила я. – Что это сделала Полли?

Он покачал головой и ответил:

– Нет.

– Кто-нибудь знает?

– Нет, – вновь ответил он.

– Почему? Почему ты не сказал правду?

Финч вздохнул и покачал головой.

– Не знаю… трудно объяснить, и не всё можно рассказывать. Давай сойдёмся на том, что у Полли без того много проблем.

– Каких, например?

Финч вздохнул и ответил:

– Не могу сказать.

Я посмотрела на него и вспомнила сплетни, которые слышала в школе – о пищевом расстройстве и необходимости ограничивать себя в еде. В глубине души я гаденько понадеялась, что так и есть, что ничья жизнь не идеальна. Но я почти не сомневалась, что сплетни – всего лишь сплетни, уж слишком гламурным и блестящим был её Инстаграм. Теперь же я поверила им, и мне вдруг стало жалко Полли. Но больше оттого, что Финч её бросил. Я сказала себе: переживёт. Она сама виновата. И уж моего сочувствия она точно не заслужила.

– Ты должен сказать правду, – заявила я. – На Почётном совете. Ты должен сказать, что не виноват. Виновата она.