Наталия Варская - Наталия Варская

Раскрыв книгу, он раскрыл и рот: страницы были совершенно пустыми. «Бракованную подсунули» — подумал Павел Петрович и бросился в магазин.

Продавщица посмотрела на него с нескрываемой иронией:

— Так все книги такие. Это тонкий юмор, понимаете? По-молодежному — стёб. Ну смешно же! Книгу хорошо раскупают, дарят друг другу.

Павел Петрович шёл домой и от злости ему хотелось бить кулаком витрины. Это ж надо! Юмор! Малевич от литературы! Профессор! А потом он вдруг расхохотался. То ли это была истерика, то ли надоело злиться на весь мир. И тут Павел Петрович столкнулся, что называется, лоб в лоб, с женщиной лет сорока, сумка её упала, а из сумки посыпался репчатый лук. Вместе они стали этот лук собирать, а дама оказалась с юмором и собирая, сквозь смех приговаривала:

— Вот всё у меня так, нет что б в сумке романтичные яблоки оказались, а то — лук!

Павел Петрович проводил женщину до её подъезда, а она его в гости позвала. Завязался роман, так и женился Павел нежданно-негаданно, а жена часто называет его:

— Счастье ты моё, луковое!

Анна Петровна находилась в оппозиции ко всему, а от людей ничего не ждала, кроме подлостей.

Основным занятием пенсионерки Анны Петровны был просмотр телепередач. Телевизор помогал отдаться чувству ненависти с полной силой. Вот лощёный депутат что-то вещает, а глаза холодные, как у рептилии. В слова Анна Петровна не вдумывалась, все они одинаково говорят.

По другой программе в студии какой-то народ собрался, орут, ругаются, кто-то кому-то изменил. Цирк! Всем им деньги за этот курятник платят.

А вот фильм, мелодрама: он любит её, она любит другого, другой — подлец. А вот интересно, какая у них у всех зарплата? Интерьеры в квартирах, как в американских фильмах, а героиня — простая учительница, а эти два ухажёра — милиционеры.

И кто этот бездарный режиссёр-сказочник? Сынок чей-нибудь, наверняка. У них нынче династии, видите ли. Вот раньше были рабочие династии, а теперь бомонд этот размножается и кадры куёт для шоу бизнеса. Мерзость какая!

Но больше всего Анна Петровна любила смотреть рекламу. С экрана её уговаривали приобрести то лекарство чудодейственное, то мобильный телефон, то сок — всем сокам сок. А Анна Петровна злорадствовала:

— Давай, давай, заливайся соловьём, а фиг я что куплю! Вот именно это и не куплю!

Так Анна Петровна и делала. Она запоминала и даже записывала рекламируемые товары и не покупала их ни при каких обстоятельствах. Это была её маленькая, но сладкая месть всему этому безобразию.

На конференции по лингвистике я познакомилась с Ильёй из Барнаула. Статный, высокий, симпатичный. Только вот сразу после конференции он уехал и толком мы не пообщались, потом как-то было некогда, да и не актуально: слишком далеко Барнаул от Москвы. И вдруг через года два Илья объявился, позвонил мне, рассказал, что недавно перебрался в столицу и пригласил в ресторан. Я шла и думала:

— Неужели что-то получится?

Илья уже ждал меня за столиком и успел заказать шампанского. Цветы тоже присутствовали. Надо сказать, что цветы я не люблю. Вернее не то чтобы не люблю, а не люблю сорванные, загубленные цветы, которые простоят в вазе 2—3 дня и отправятся на помойку. Да и ваз я дома не держу. А ещё очень неудобно таскаться с букетом в метро, даже в такси они мешаются, падают, занимают руки. Ну почему всегда цветы?! Или ещё один вариант — конфеты, которых я вообще не ем. Как всё одинаково: цветы, конфеты, шампанское. Надо ли говорить, что шампанское — не мой напиток, я предпочитаю коньяк.

Ну да ладно, Илья же этого не знал.

Кавалер вёл себя скованно, нервно и некстати хихикал, рассказал нудную историю о переезде в Москву. А возможно это я такая стерва, которой ничего не нравится и ничем не угодишь.

И тут я заметила, что Илья часто оборачивается и всё время будто кого-то ищет глазами. Это было до того заметно, что пришлось задать вопрос:

— Вы ещё кого-то ждёте?

Илья засуетился, поперхнулся, покраснел и наконец выдал:

— Я с мамой пришёл, она тут, в соседнем зале.

У меня невольно вырвалось:

— Зачем?!

— Должна же она знать, с кем я встречаюсь и увидеть своими глазами даму, которая мне небезразлична! Кроме того, мама боится отпускать меня одного в чужом городе.

А-а-а! Что это?! Передо мной сидел сорокалетний мужчина под два метра ростом!

Я сказала:

— Как-то неудобно, зовите маму сюда.

Далеко идти не пришлось, так как мама давно уже была в нашем зале и пряталась за колонной. Приятная женщина с безуминкой:

— Илюша много о вас рассказывал, Светочка. Рада знакомству! Илюшенька, тебе же нельзя шампанского! У тебя гастрит!

Слова лились, как из шланга. За десять минут я узнала, что кроме гастрита, у Илюшеньки бывают проблемы с позвоночником, что по утрам ему необходимо напоминать делать упражнения, а на завтрак кормить овсянкой. Илья сидел и глупо улыбался.

— Ах, я совсем забыла, что у меня срочные дела! — фальшиво вскрикнула я, быстро распрощалась с дружной парочкой и бросилась вон из ресторана.

Варя с детства страдала различными комплексами и, наверное, поэтому пошла учиться на психолога. Многие идут на факультет психологии для того, чтобы разобраться, прежде всего, в себе. Теоретически к концу учёбы Варя всё о своих комплексах поняла: она психастеник, а таким личностям свойственна неуверенность. А родители, вместо того, чтобы уверенность в ней взращивать, делали всё наоборот: сами долго всё за неё решали, много критиковали, из лучших, конечно, побуждений. Но, как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Варя поняла все ошибки своих родителей, все свои мотивации и рационализации, но комплексы как были, так и остались.

— Ну ничего, — решила Варя, — Себе я помочь не могу, но зато могу помочь другим людям. Она устроилась на работу в центр психологической помощи и бодро приступила к благородной миссии. Первой её клиенткой оказалась дама лет за сорок. Она жаловалась на раздражительность и плохое настроение.

— Вы замужем? — спросила Варя.

— Была. Но два года назад муж встретил любовь всей своей жизни. Он сам так выразился. Любви этой 20 лет и она его ученица. Он преподаёт экономику в одном университете.

Классика, таких случаев сотни тысяч. Ничего сверх естественного подумала Варя.

— А дети у Вас есть?

— Взрослая дочь, ей 18.

— Кого она поддерживает сейчас?

— Меня, конечно. Отец ушёл почти к её ровеснице.

— А Вы обсуждали с ней это?

— Так с кем ещё обсуждать? Она самый близкий для меня человек. Теперь отец для неё — враг. Дочь не может простить ему моё теперешнее плачевное состояние.

Опять классика. Ну почему они все втягивают в конфликт детей, настраивают против отцов?