Наталия Варская - Наталия Варская

— Ты что, такой шанс упускать! Так и будешь ходить в депрессии. Ищи деньги!

Через три дня Варя поняла, что никакой депрессии у неё уже нет. Не стоит этот предатель Лёшка таких денег. Получается, визит к Эльмире всё-таки помог.

А ещё через какое-то время Варя сидела за столом с хрустальным шаром и свечами, на стенах в её комнате висели амулеты и маски, а перед ней сидела дама лет 40 и жаловалась на предателя мужа, который вдруг встретил любовь всей своей жизни. Варя раскладывала карты и говорила:

— Вижу, что не видел он вашей женственности. Очень уж вы силу свою демонстрировали. Посмотрите в этот хрустальный шар и скажите несколько раз «Мяу, мяу, мяу»! Лицо женщины смягчилось, стало более милым, и она послушно говорила «мяу», уставясь в хрустальный шар. Никто больше не говорил Варе, что она молода и чего-то не понимает.

В фирму, где я работаю, пришёл на собеседование претендент на должность курьера. Конечно, работа не очень важная, но фирма наша солидная, и даже на должность уборщицы без собеседования у нас не принимают. В мои обязанности входило, помимо других дел, проведение собеседований.

Претендента звали Фёдором, лет ему было 35, образование среднее. Конечно, должность курьера, скорее для подрабатывающих студентов подходит, чем для взрослого мужчины. Но, мало ли какие бывают обстоятельства. Трудовой книжки у Фёдора не оказалось. Он объяснил, что занимался всю жизнь творчеством — писал пьесы, но к сожалению, талант его не оценили и произведения никуда не принимали. Несостоявшийся драматург Фёдор весь лучился позитивом и энергичностью. Он по деловому оглядел кабинет, заметил перегоревшую лампочку, которая погасла прямо перед его приходом и взялся немедленно её заменить. Я пыталась Фёдора остановить, для этого в офисе были специальные люди. Но, Фёдор нашёл на шкафу новую лампочку, пододвинул кресло, подстелил газету и принялся выкручивать перегоревшую. Честно говоря, я не успела даже глазом моргнуть. Раздался хруст, осколки посыпались на меня, на стол, на пол, а Фёдор свалился с кресла, но тут же вскочил, бодро улыбаясь:

— Не волнуйтесь, стёкла я мигом соберу, есть скотч, их скотчем надо? Это всё на раз.

И тут на меня нахлынули воспоминания из далекого детства. «На раз» было любимым выражением дяди Жоры из Кутаиси. Его и звали между собой Жора-На раз. Доподлинно неизвестно, кем он приходился нашей семье, вроде, дальним родственником отчима, мужа моей тёти. Но приезжал дядя Жора к нам часто, оставался надолго и сразу развивал бурную деятельность. Например, с порога увидев покосившуюся табуретку, он требовал гвозди и молоток, разбирал её всю на дощечки, деловито раскладывал, что-то измерял сантиметром, затем складывал в целлофановый пакет и говорил:

— Это на раз. Завтра в «Стройматериалах» докуплю кое-что и будет табуретка, как новая. Дни шли, а пакет так и валялся в коридоре, пока его кто-нибудь не выбрасывал. Дяде Жоре было всегда некогда, он бегал по редакциям, тщетно пытаясь пристроить свои стихи. Стихов этих никто и никогда не читал и не слышал. Дядя Жора говорил, что когда выйдет его сборник, а произойдет это вот-вот, тогда мы все будем гордиться, с каким гением за одним столом сиживали.

Он рассказывал, как его хвалили в Союзе писателей, как редакторы из-за него чуть не подрались, и сам Евтушенко с интересом стихи эти прочёл и дал им высокую оценку, назвав дядю Жору коллегой. Мои родители, конечно понимали, что никаких стихов в природе не существует, но будучи людьми интеллигентными, делали вид, что верят в дяди Жорины рассказы.

А вот некоторые гости, которые бывали в нашем доме, верили, потому, что дядя Жора вообще был похож на поэта: тонкие черты лица, аккуратная бородка и благородная седина. Такая красивая седина бывает только у жгучих брюнетов. И 30, и 20, и 10 лет назад он выглядел совершенно одинаково, ничуть не меняясь, не старея. Он был вообще человеком неопределенного возраста. Мне, сестре и брату было всегда интересно, что же находится в толстом портфеле, который дядя Жора всегда носил с собой. Портфель был тяжелый и пухлый. Наверное, это рукописи стихов, думали мы и, однажды, залезли в этот загадочный портфель.

Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили в нём кирпичи. Конечно, мы никому ничего не сказали, и мучились этой загадкой, пока домработница случайно не уронила портфель себе на ногу. Она так визжала, что выбежал наш отец, схватил портфель, а из него вывалились два кирпича. Из ванной вышел дядя Жора, отец позвал его в комнату и мы услышали разговор. На вопрос зачем кирпичи в портфеле, дядя Жора ответил просто и честно:

— Для солидности, я так увереннее себя чувствую. С проводить дядю Жору домой было всегда крайне трудно. Как только мать и отец намекали, что пора бы ему в родной Кутаиси, дядя Жора делал озабоченное лицо и говорил, что буквально на днях у него важная встреча с редактором «Литературной газеты».

Это «на днях» могло длиться и неделю и две, и месяц. А дядя Жора рассказывал нам всем, что недавно выяснилось, что его родной дядя умер в Америке и оставил миллионное состояние ему, единственному племяннику. Надо только связаться с адвокатами, вступить в наследство, и он миллионер. И, конечно, мы первые, на кого падут благодеяния. Маме он сулил бриллиантовое колье и шубу, отцу Мерседес, нам с сестрой дом в Ницце, а брату самолёт. Родители кивали, заранее благодарили и не выдержав, всё-таки покупали билет и лично провожали дядю Жору на вокзал.

Самым страшным бедствием для всей семьи были посылки из Кутаиси. Звонил дядя Жора и бодрым голосом сообщал в постановочном порядке:

— Завтра в 5 утра встречайте поезд, 7-ой вагон, проводница Тамара. Вся семья начинала думать во сколько надо проснуться, чтобы успеть к поезду. Заказывалось такси. Обычно ехал отец, привозил какую-то коробку, замотанную тряпками и убегал на работу. Оставшиеся домочадцы открывали посылку и редкий случай, когда там не оказывалось забродившее варенье, которое взрывалось на наших глазах и окатывало всех, кто был рядом, сладким приветственным салютом. В других случаях в коробке оказывалась чурчхела, такой жесткости, что ею можно было заколачивать гвозди. Попадались пустые грецкие орехи. До сих пор не понимаю, почему они были без содержания. Скорлупа, а внутри ничего. Не вытаскивал же кто-то ядра орехов специально, а потом аккуратно склеивал скорлупу? Вечером звонил довольный дядя Жора:

— Ну как, посылку получили? И интеллигентные родители благодарили его за внимание. Это длилось всё моё детство. А потом Грузия стала другим государством, и приезды дяди Жоры прекратились, равно как и посылки, к великому нашему облегчению. Правда была одна попытка: дядя Жора позвонил и всё тем же бодрым голосом, расспросил о здоровье, жизни всех нас и узнав, что у моей сестры родился ребенок, тут же предложил свою помощь.