Сергей Минаев - Духless: Повесть о ненастоящем человеке

Кто-то плеснул мне водой в лицо. Кто-то, кажется, местный промоутер Слава, вытирает мне нос платком. Я стою в коридоре перед выходом. Меня крепко держат за руки двое охранников. В начале коридора, перед выходом в зал, стоит этот педик, его успокаивает и отряхивает кто-то из администрации клуба, постоянно поправляя его пиджак и что-то объясняя ему. Судя по всему, этот чувак — достаточно ценный клиент, иначе с ним бы так не носились. А он стоит, снова приглаживает свои волосы и снова пялится на меня. Слава подталкивает меня к выходу, в то время как педик отстраняется от своего собеседника, подходит ко мне, на ходу вытирает двумя пальцами кровь, сочащуюся из носа, и проводит ими поочередно под глазами. Так, как это делали индейцы, нанося боевую раскраску на свое лицо. Я цепенею на месте, не в силах оторвать взгляд от его лица. И мне кажется, что я смотрю фильм, в котором столкнулись современные, образованные и не верящие в магию люди XXI века с темными силами культа вуду, который не подвластен никаким веяниям прогресса и со времен сотворения мира живет по своим собственным законам. И мне становится реально страшно, а этот чувак опять улыбается и говорит мне:

— Ну что, малыш? Теперь это твоя собственная война, да?

Охрана выталкивает меня из клуба, и до меня долетают лишь обрывки его последующей речи. Кажется, он говорит что-то про потерянных союзников, или мне это только слышится? Точно я не уверен. Хотя мне бы очень хотелось услышать это поточнее.

Я иду прочь от клуба, постепенно трезвею и обдумываю произошедшее. Меня все еще трясет от былой агрессивности ситуации, а в особенности от мысли, что я так и не понял, что именно хотел мне сказать тот гомик. Почему-то мне кажется, что он имел в виду что-то очень важное для меня лично. Теперь и не узнать. И мне обидно за то, что все так обернулось, с другой стороны, я полностью себя оправдываю, но на душе все же очень неуютно и несколько страшновато. Все это слишком похоже на какие-то херовые пророчества волхвов. Хотя никакой он не волхв, конечно, а просто гомик с разбитым носом. И, подумав это, я веселею, продолжаю свой путь гораздо более уверенной походкой и через какое-то время снова попадаю на Чистопрудный бульвар с той стороны, где находится метро «Чистые пруды».

Я просыпаюсь уже четвертый раз за ночь. Снится мне какая-то бессмыслица. Простыня и одеяло влажные до такой степени, как будто моя кровать находится в субтропиках. Я потею, ворочаюсь, комкаю подушки, пытаюсь считать до ста. В общем, предпринимаю все усилия для того, чтобы наконец уснуть сном праведника. В пятый раз мне это уже не удается. Я встаю и иду на кухню за сигаретой. Закурив, подхожу к окну и начинаю думать о том, что и прошлая ночь была такой же. Вдруг до меня доходит, что за три прошедших дня я спал в общей сложности не больше девяти часов. Если эти часы еще бы можно было назвать сном. Я очень устал. Устал до такой степени, что начинаю ощущать апатию ко всему уже с утра, только-только продрав глаза. Я успокаиваю себя тем, что все образуется, что это просто такой отвратительный период, что мне лишь необходимо уехать отдыхать и потом все снова будет хорошо. Уйдет усталость, раздраженность, неприятие окружающих и прочие признаки душевного нездоровья.

На часах семь утра, и мне нужно себя чем-то занять. Хотя бы до десяти. Там можно будет уехать из дома, с кем-то встретиться, позавтракать наконец. Голова у меня очень мутная от бессонницы, глаза болят, ломит виски, и я решаю пойти в душ, чтобы хоть как-то улучшить свое самочувствие. Я очень долго стою под струями горячей воды. Ловлю их ртом, подставляю под душ шею, имитирую массаж шейных позвонков. Все время под душем я мысленно прокручиваю прошедшие события. «Vogue Cafe», совещание в офисе, поездка в Питер, история с деньгами. А между всем этим — тусовки, вечеринки и вечериночки, клубы и рестораны, какие-то девочки и мальчики и т.д. И я себя ловлю на мысли, что посмотрел какое-то очень херовое кино. С ужасным сценарием и абсолютно лишенное смысла. Единственное мое желание — это сдать диск обратно в прокат и рассказать всем своим знакомым, чтобы они никогда его не смотрели. Остается только одна проблема: главный герой всей этой говносаги — Я. Это противно, омерзительно, жутко до дрожи в коленях. Но так оно и есть.

Я бреюсь, причесываюсь, смотрю на себя в зеркало. Вид у меня в самом деле очень замотанный. Добавить чуть-чуть темного грима — и получится этакий утомленный героином рок-герой. На самом деле мне даже немного смешно. Я стою на грани переутомления и переселения в психиатрическую лечебницу и при этом думаю о том, как я буду смотреться, когда меня заберут санитары. Воистину, нет конца этому моему фиглярству.

Тем не менее день делает попытку начаться. Снаружи светлеет, на улице появляются первые люди-жаворонки, ведущие выгуливать своих собак. Где-то урчит двигатель машины. Я включаю кофеварку и ухожу в комнату одеться. Я долго смотрю на содержимое платяного шкафа. Хочется чего-то теплого. Я надеваю коричневые брюки, рубашку и коричневый твидовый пиджак. Я еще раз смотрюсь в зеркало и стараюсь внушить себе, что я абсолютно спокоен. Я начинаю ходить кругами по комнате. Постепенно на меня накатывает какой-то мандраж. Я чувствую смутное ощущение тревоги. На первый взгляд все осталось на своих местах, но, с другой стороны, изменения произошли не с окружающими предметами, а в самой атмосфере. Я сажусь на диван и чувствую резкий звон в ушах. Зажимаю голову руками, сижу в таком положении минут пять, затем медленно опускаю руки и будто бы жду чего-то ужасного. Я оглядываюсь по сторонам. Кажется, что ничего не произошло, но ощущение перемены делается особенно гнетущим. И тут я понимаю, что я не слышу никаких посторонних звуков. Абсолютная, вязкая тишина. Как в пустыне. Я возвращаюсь на кухню и смотрю в окно. Улица вымерла. Исчезли даже люди с собаками (или собаки с людьми, как вам будет угодно). Тишина оглушает меня. Она обступает меня со всех сторон. Обволакивает и вжимает в угол кухни. Я прислоняюсь к стене и бочком, бочком возвращаюсь в комнату. Мне очень сильно не по себе. Я нахожу пульт и включаю телевизор. Я переключаю канал за каналом, и… ничего не происходит. В правом верхнем углу экрана меняются логотипы, а на самом экране — белая пустота. Я выключаю телевизор и снова включаю его. По-прежнему ничего не происходит. Ящик упорно демонстрирует мне ту же пустоту. Молочно-белый экран.

Я, не выключая телевизор, осторожно, как будто бы от этого что-то зависит, кладу пульт на журнальный столик. Я иду в другую комнату, открываю бар и вижу там бутылку «Jameson». Я наливаю себе стакан виски. Сажусь в кресло и начинаю себя успокаивать: «Ничего не происходит. Это просто сбой на линии. Что-то случилось с телефонной антенной. Пройдет некоторое время, и все наладится».