Сергей Минаев - Духless: Повесть о ненастоящем человеке

— Вадим, скажи честно, почему ты не ночевал дома? У тебя же жена, ребенок. Они волнуются за тебя, — хихикая, начинаю я, — ты из-за какой-то новой телочки нервничаешь?

— У тебя все в порядке, да? Охуительно как все! Нас кинули на сто пятьдесят тысяч долларов, а у тебя все в порядке. — Вадим начинает заводиться. — Я всю ночь не сплю, понял, да? У меня глаза скоро лопнут от давления, мне совсем не весело. Мне пиздец как грустно.

— Вадим, ты употребляешь наркотики? — Я делаю скорбно-серьезное лицо.

— Да! Да! Я вчера обхуярился кокаином, сегодня уже напился, и вообще я дома не появляюсь, жду каждую минуту, что меня наша эсбэ накроет. А ты сидишь и клоунишь передо мной. Ты, может, в доле с ними? А? Ты меня специально в это втянул, развел, а теперь сидишь тут и даже не пытаешься разыграть партнера по несчастью.

— Ты совсем с ума съехал? Тебе разве не известны слова Курта Кобейна — «никогда не мешайте алкоголь и наркотики»? Опять бодяжил кокаин с виски-колой? И потом, при чем тут твоя служба безопасности?

— А при том, блядь! — Вадим наклоняется ко мне вплотную. — Еще как при том.

— Не понял? Ты мне говорил, что хочешь большую долю, но у тебя есть только полтинник. Ты чего, у кого-то на работе занял? И теперь боишься, что он на тебя в эсбэ настучит?

— Нет, нет. — Вадим переходит на шепот. — Я все, понимаешь, ВСЕ деньги взял на работе.

— Какой же идиот дал тебе сотку взаймы?

— Мне никто ничего не давал, я всю сумму провел как брэнд-бюджет на листинг в этом долбаном клубе, на позиционирование на открытии и вечеринках, понимаешь? ВСЕ ЭТИ ЕБАНЫЕ СТО ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ!

— Да… — вырывается у меня.

Я всегда подозревал, что в придачу к тщеславию Вадим обременен потрясающей жадностью к деньгам. В особенности к чужим. Ну, ограничился бы хоть полтинником, так нет. Он хотел поиметь большую, чем у меня, долю. Идиот… вот так просто взять и отжулить сто тысяч компанейских денег под свое участие в проекте. Воистину, на хитрую жопу есть член с винтом…

— Вадим, скажи, пожалуйста, а принципиально было тебе иметь большую, чем у меня, долю? Зачем тебе все эти выкрутасы с бюджетом вообще были нужны?

— Я не знаю, я не знаю… ну, ребята же эти были известные. Их все знают, возможность идеальная, я всегда мечтал иметь что-то в этом духе. Клуб или бар. Ну, я же не знал, что ТАК ОНО ПОВЕРНЕТСЯ! Потом, это же ты мне предложил, а? Ведь это ты все устроил. — Он мечет глазами молнии в мою сторону, и мне кажется, что я начинаю понимать, зачем он меня сюда вытащил.

— А отмандить корпоративный бюджет тоже я тебе предложил, Вадимчик? Может, и обоснование проекта я за тебя написал, или как это у вас называется?

— Послушай, ну я не это имею в виду. Я запутался, я не понимаю, что мне дальше делать. В понедельник эсбэ начнет все раскручивать — и все. Понимаешь? Все. Хорошо, если просто уволят, а скорее всего закончится статьей за хищение. Пиздец, полный пиздец. Ты не понимаешь, ты же никогда этим не дорожил. Я шел к этому посту три года. Три fuckin' года. Я терпел всех этих лажовых ублюдков, америкосов. Я прогибался, я зубами вгрызался в пост брэнд-менеджера. Я же ВСЕ, все сейчас теряю. Я не знаю, что мне делать. Я просто попал в тупик.

Я вижу, что Вадим начинает всхлипывать. Еще минута — и он разрыдается. Я закуриваю, тупо смотрю в зал и понимаю, как я его ненавижу. Он продолжает нести всю эту ахинею про становление своей карьеры, про лишения и муки совести, про сделку с самим собой. Мне до того омерзительно, что я не чаю, как бы слинять отсюда. Оставив его в одиночестве размазывать сопли по тарелке собственной жадности. Господи Боже, кто вообще придумал деньги? А главное, кто придумал подпускать подобных идиотов к денежным потокам? Тут Вадим хватает меня за локоть, заглядывает в глаза и проникновенно говорит:

— Послушай. Послушай, а может быть, ты скажешь моему шефу или эсбэшникам, что ты тоже учредитель? Что открытие клуба просто откладывается из-за пожарных или там еще кого? Мы сейчас быстренько эту схемку придумаем, они на нее поведутся, будь уверен. Я им еще мозги за клубный бизнес запудрю. А там мы вместе замнем это на пару месяцев, я перекручусь где-нибудь, верну эти деньги, скажу, что у ребят ничего не вышло. А? Точно. Давай так сделаем, это идеальная схема. У них на тебя ничего нет, понимаешь? Им к тебе никак не придраться. А нам главное тут — выиграть время. Может, и этих козлов найдем. Даже если не найдем, я достану деньги по-любому. Тебе же ничего не стоит? В конце концов, ты же не брал эти деньги, ты сам попал, как и я? Ты же не с ними, мы на одной стороне, понимаешь? А мои эсбэшники съедят как миленькие. Им главное — отчет написать, что ситуация под контролем, а там хоть потоп. Нравится? Я был уверен, что мы обязательно выкрутимся. Мы же с тобой умные ребята. Классная схема, да?

— Нет, дорогой мой, не классная.

Мне очень хочется ударить его по лицу наотмашь. Но я уверен, что он тут же побежит в милицию и скажет, что я избил его и отобрал сто тысяч долларов. Вместо этого я просто тушу в пепельнице сигарету и прошу счет.

— Постой, тебе не нравится наша схема? Или что, я не понимаю, ты не можешь сделать ЭТО ДЛЯ НАС?

— Схема — полное говно. Это раз. И прекрати, please, говорить «мы» и «нас». Ты не на переговорах с клиентом. Это два. И к твоему аферизму я не хочу иметь ни малейшего отношения. Это три.

Вадим цепенеет. Он сжимает подлокотники так, что белеют костяшки пальцев. Кажется, кресло просто засосало его.

— Постой, постой, — говорит он сдавленным голосом, — я, кажется, начинаю понимать. Я все понял. Ты, сука, специально все это подстроил. Вы меня заманили в этот блудняк, ты сделал вид, что тоже вкладываешь деньги. Я тебе поверил, я думал, мы друзья, я тебе поверил, понимаешь? А теперь я один в дерьме, а вы на конях. Нет, ты думаешь, все так просто закончится? О-о-о, ты даже не знаешь, куда ты попал. Это не табачный ларек, это мультинациональная компания. От тебя даже пыли не останется. Ты будешь иметь дело с моей службой безопасности. Понял, урод? Тебя отвезут в ментовку и будут пиздить по почкам, пока ты не вернешь все деньги компании. Тебя и твоих ублюдских дружков. Ты что, не врубаешься? Я не лох, меня нельзя так вот запросто кинуть, как шлюху с Ленинградки. Я тебе таких проблем нарисую!… — Его голос окончательно срывается и переходит на бабий визг.

Я встаю из-за стола. Весь этот дешевый балаган меня слишком сильно утомил. Очень обидно потерять деньги, но еще обиднее потерять человека, некогда считавшегося твоим другом и распадающегося сейчас на твоих глазах в гнилое мясо.

— Нет, ты постой, — продолжает истерить Вадим, — ты стой, я тебе сказал, я сейчас наберу своим эсбэшникам, мы по-другому поговорим.

Он достает из кармана мобильный и судорожно начинает тыкать в кнопки. Я поднимаю со стола стакан с остатками своей воды и выливаю ему на голову.