Гордон Корман - Рестарт

Эрон Хакимян

– Молодой человек, мы ждем уже целых полчаса, – заявляет мне Дамблдориха. – Вы обещали установить нам карточный столик.

– Позже, – говорю я. – Мы заняты.

У старой кошелки голос скрипучий, как коробка передач на ушатанном грузовике.

– Не похоже, чтобы вы были так уж заняты. Пасетесь у тележки с закусками и лопаете печенье вместо того, чтобы раздавать его постояльцам.

– У нас тяжелая работа, – притворяется возмущенным Питон. – Вы что, хотите, чтобы мы делали ее на голодный желудок?

– Бабуль, расслабьтесь, – советую я Дамблдорихе. – Через пять минут все будет.

Понятное дело, работать на Портленд-стрит приблизительно так же весело, как совать руку в измельчитель для мусора. Одно хорошо – можно от души поприкалываться над здешними стариками. Эта бабуля, например, все утро капает нам на мозги, требует поставить в комнате отдыха еще один карточный столик, чтобы ей было где играть в бридж с тремя другими такими же сиреневыми одуванчиками. А мы знай себе отбрехиваемся и ржем между собой. Пять минут? А пять часов не хочешь? Или пять дней? А если бабуля чем-то недовольна, пусть идет и сама раскладывает свой столик. Отличное занятие – особенно когда у тебя фигура борца сумо.

Обломавшись в очередной раз, бабуля плетется в комнату отдыха. Мы с Питоном чуть не лопаемся от смеха. Нет, рано или поздно мы все сделаем – за минуту до того, как у нее окончательно лопнет терпение. Это целое искусство – уступить ровно в тот момент, когда она уже собралась идти стучать на нас медсестрам.

Мы снова стали хомячить печенье, но тут Питон пытается сцапать последнее шоколадное, я хватаю его за руку, и в итоге мы оказываемся на полу. Нам дико смешно. Печенье мы по ходу дела раздавили, и оно не досталось никому.

Мы стоим и отряхиваемся от пыли и крошек, когда вдруг в коридор влетает Чейз. Он несется сломя голову и явно очень куда-то торопится. После той стычки на футбольном поле он перестал ходить на исправительные работы, хотя и ходил-то сюда не на них. Он то ли снова решил бесплатно поработать, то ли явился в гости к звезде своего клипа, самому гнусному из Дамблдоров, чересчур расплодившихся в здешнем заповеднике.

Своим острым глазом Питон первый замечает оттопыренный карман. Если бы из кармана не выглядывал кусок тряпки, мы решили бы, что у Чейза там бейсбольный мяч.

– Эй, Эмброз, – окликаю его я. – Ты чего тут забыл?

Он не отвечает и пытается молча нас обойти.

Питон перегораживает ему дорогу.

– Тебе человек задал вопрос.

Чейз снова пытается пройти мимо, и я тоже встаю у него на пути. Чейз действует как раннинбек на футбольном поле: нагнув голову, пытается прорваться между нами. Но мы с Питоном неплохие лайнмены – мы блокируем и останавливаем его. В игре я попытался бы отобрать у него мяч. А сейчас наклоняюсь и выдергиваю из его кармана белую тряпку.

Тряпка оказывается кухонным полотенцем. У меня в руке оно разворачивается, из него что-то вываливается и звякает о мозаичный пол. Золотая звезда, голубая лента… Так это медаль вредного старикашки! Чейз бросается на нее всем телом, как на потерянный в нападении мяч. Мы с Питоном придавливаем его сверху.

– Две трети наши! – рычу я Чейзу в ухо.

– Она принадлежит мистеру Солвэю!

– Ему она не нужна! – бурчит Питон. – Он, поди, и не помнит, что у него была медаль.

Каким-то образом Чейзу удается выкарабкаться из-под нас и с медалью в кулаке подняться на ноги.

– Все равно она тебе не достанется, – говорю я. Это не угроза, я просто сообщаю ему ценную информацию. – Мы по-любому ее у тебя заберем.

Пока он молча стоит, прикидывая варианты, в коридоре снова появляется Дамблдориха.

– Что здесь происходит? Пять минут уже давно прошли. Нам нужен карточный столик. И не потом, а прямо сейчас.

– Я все сделаю, – говорит Чейз и с медалью в кулаке провожает Дамблдориху в комнату отдыха.

Питон хочет было пойти за ними, но я его останавливаю.

– Слишком много свидетелей. Потерпи. Долго он там отсиживаться не сможет.

Мы, как стервятники, наблюдаем за ним в открытую дверь. А то еще спрячет медаль, чтобы вернуться за ней потом, когда нас здесь не будет. Она у него в правой руке. Складной столик и стулья он устанавливает, не разжимая пальцев, которыми ее держит. При этом краем глаза Чейз все время поглядывает на нас и наверняка замечает мою усмешку, которая означает: Мы тебя все равно достанем, даже если придется ждать до следующего ледникового периода.

– Ему крышка, – радостно шепчет Питон. – Оттуда только один выход – мимо нас.

В комнате отдыха Дамблдорихи рассыпаются перед Эмброзом, как будто он не дурацкий столик им поставил, а весь мир от Лекса Лютора спас. Они любят его так же сильно, как ненавидят нас. И от этого меня тошнит. А он вдобавок берет с телевизионной полки цветочек в горшке и типа для красоты ставит на стол. Сиреневых одуванчиков начинает прямо-таки плющить от восторга. [14] Лекс Лютор – злодей из комиксов и фильмов про Супермена.

Но тут Чейз неуклюже смахивает цветок на пол. Осколки горшка и черная земля разлетаются по всей комнате.

– Вот идиот! – радостно восклицает Питон.

Эмброз берет стоящий в углу комнаты пылесос, включает его в розетку и начинает убирать грязь, которую сам же развел.

Двигая щеткой взад-вперед, он разжимает пальцы правой руки и роняет медаль на пол перед собой. В следующий миг ее засасывает в пылесос. Он украдкой оглядывается на нас – не заметили ли мы? Я делаю вид, что ничего не видел, но Питон предательски краснеет.

Чейз все быстрее движется в нашу сторону, а потом бросается бежать. Вилка выскакивает из розетки. Пылесос умолкает. Чейз мчится на нас. Мы с Питоном перегораживаем дверной проем. Но когда до нас остается всего пара шагов, Чейз поднимает перед собой пылесос и лупит им по нам как тараном.

Мы валимся на пол и сидим, задыхаясь в клубах пыли, которая от удара вылетела из пылесосного мешка. Поднявшись на ноги и протерев от пыли глаза, мы видим, что Эмброз, все так же прижимая к груди пылесос, уже добежал до дальнего конца коридора.

Мы переглядываемся и выдаем хором:

– За ним!

Раньше у нас никогда не получалось догнать стремительного раннинбека. Но сейчас у него в руках не мяч, а целый пылесос.

С ним особо не разгонишься.

У дома престарелых я оказываюсь первой. Остальные отстали на полквартала, им приходится бегом меня догонять.

Вот уж этот Чейз! Я давно на него злилась и никогда не думала, что могу злиться еще сильнее. Оказывается, могу. Из-за того что видела своими глазами, что он не хотел причинить Джоэлу зла.

Раньше было просто: я честно и откровенно ненавидела его до глубины души. Теперь все сложнее. Каждый раз в приступе праведного гнева я вспоминаю, как он пытался защитить Джоэла, участвовал в работе видеоклуба или общался с мистером Солвэем. И это сбивает меня с толку. От смеси хорошего и дурного кружится голова.