Иван Охлобыстин - Небылицы и думы [litres]

– В жизни одинокого мужчины есть некоторые вопросы, на которые он просто не способен ответить – нет, – вздохнул он, но подавил естественные эмоции и вытащил из нагрудного кармана мятую фотографию: – Это и есть тот самый Пэтэр Гауняэмоээн, он же заказчик твоего убийства, он же Лацис Пуряээноэнон – глава сообщества прибалтийских мутантов.

– Что это еще за мутанты? – удивился я.

– Дело двухлетней давности, – разъяснил Чугайло. – В общем, в 1994 году тайная группа британских сепаратистов предложила наиболее жизнеспособной прибалтийской партии «Дусаанкаанбапрае Прюаа» некую сделку. Смысл ее был следующий: англичане предлагали Прибалтике место в НАТО, но за это требовали выдачи двадцати крепких эстонских парней для экспериментов по клонированию. Склонировать им удалось только овцу, но по Таллину расползлось более сотни уродов с умственным развитием сонного ребенка и внешностью Урмаса Отта. Естественно, подобные проделки мгновенно возмутили всю прибалтийскую общественность, и спустя два года жертв эксперимента изолировали в психиатрических клиниках. Почти всех, за исключением четверых.

Ими-то и предводительствовал Пэтэр, бывший библиотекарь с улицы Виру. Следы вышеупомянутых мутантов были потеряны в октябре 1996 года на границе с Таджикистаном. Весьма вероятно, что прибалтийские мутанты прочно обосновались в Марокко, воспользовавшись прихваченной в Таллине партийной кассой. Во всяком случае, двоих из них не далее как вчера видели в районе городской свалки, а наш орбитальный спутник перехватил радиограмму Пэтэра к Юукси, в которой он назначал за твою голову кругленькую сумму. Поэтому я и поторопился сюда. Как видишь, я успел, – связной ослепительно улыбнулся и бросил фотографию на стол.

– Сегодня утром я видел этого человека в баре напротив, – показал я на изображение Пэтэра.

– Пироги с вороной! – гоготнул Микольцу и фамильярно ткнул пальцем в бок. – Собирайся. Следы этого тормоза ведут в поселок дагонов в устье реки Мулуи. Беговые слоны нас ждут на дороге. Не будем терять времени.

– Не будем, – согласился я, но все-таки попросил энергичного спутника помочь мне отыскать малютку-переводчика.

Дадуку мы нашли связанным в корзине с клюшками для гольфа. Он находился в глубочайшем обмороке и беспрерывно бредил. Скоро бессвязный бред нас утомил, и мы вернули кляп на место, а самого бербера уложили среди рюкзаков на спине грузового слона. Закат мы встретили уже в пустыне. Что это была за ночь! Мерно покачивающиеся под нами африканские гиганты через пять часов путешествия привели нас в специфическое расположение духа. Над головой искрился Южный Крест, а у горизонта то и дело возникали дивные миражи. Стыдно признаться, но порой мне хотелось спрыгнуть в теплый песок и побежать изо всех сил в сторону мерцающего за ближайшей песчаной грядой волшебного города, распахнуть его резные ворота и навсегда затеряться в тенистых зарослях апельсиновых деревьев у прохладных родников, источающих вместо воды покой. Нечто подобное я испытывал лишь однажды, десять лет назад, будучи солдатом, в самовольной отлучке, во дворе дома учащейся железнодорожного техникума.

– Слышишь? – тронул меня за руку Микольцу.

Я напряг слух и действительно распознал отголоски глухого львиного рыка. Вскоре к рыку примешались ритмичные удары барабанов.

– А вот это скверно! Тамтамы бобонго, – заявил связной, изменившись в лице и судорожно сверяя данные электронного навигатора. – Не забрели ли мы ненароком на их территорию?!

– Бобонго кто такие? – спросил я, не придав особенного значения тревоге Чугайло.

– Бобонго – людоеды! – ответил он, подтянул поближе к себе карабин и ткнул острым крюком погонщика за ухо слону, отчего тот заметно ускорил шаг.

Но, видно, от судьбы не уйдешь, потому что ровно через минуту наш караван уткнулся в низкий частокол, увешанный черепами. За частоколом виднелись горящие костры и прыгающие вокруг них толпы туземцев.

– Живым я не сдамся! – заявил воинственный связной и передернул затвор карабина.

– И я ни в какую! – поддержал его я, выхватывая из-за пазухи револьвер.

Тут что-то больно укололо меня в шею. Я пощупал болевшее место, вытащил из шеи дротик, схожий с элементом игры дартс, и мой разум померк.

Очнулся я уже привязанным к бревну посреди туземного поселка без каких-либо признаков одежды на себе. Рядом, на соседних столбах, томились Микольцу и Дадука.

– Кранты, Ванюха! – крикнул мне Чугайло, брезгливо наблюдая, как голенастые, приземистые туземки набрасывают нам под ноги вязанки хвороста.

– Варианта нет! – согласился я.

Бербер тоже хотел что-то сказать, но чувства переполнили его и он снова потерял сознание.

– Как ты думаешь, – спросил я связного, – сколько нам осталось?

– Я думаю, они нами позавтракают. Чего перед сном нажираться? Люди все-таки! – горько усмехнулся он.

И действительно – когда костры у нас под ногами были сложены, дикари разошлись по своим хижинам, оставив в качестве охраны одного тощего то ли юношу, то ли старика.

Он недолго побродил вокруг нас, что-то рисуя острием копья на песке, наконец сел рядом на бревно и задремал. Глядя на него, я тоже закрыл глаза и, не желая далее страдать, забылся сном. Мне снилась моя четырехкомнатная квартира в центре от «Юнистроя», сидящие на кухне Оксана, мой школьный товарищ Серега Коноплянко и грустный Юрий Михайлович. Во всем его облике сквозили такие безмерные тоска и отчаяние, что я разрыдался во сне.

На рассвете меня разбудил какой-то шум. Я открыл глаза и, к своему изумлению, обнаружил склонившуюся надо мной Юукси.

– Без слов! – шепнула она, срезая длинным раскладным ножом путы на моих ногах.

Через мгновение я, Чугайло, обалдевший от нежданной встречи с супругой, и дрожащий Дадука крались к потаенному лазу в частоколе вслед за прекрасной разбойницей.

На расстоянии двух километров от лагеря бобонга мы увидели стоящий джип «Вранглер» и привязанного к нему слона.

– Здесь, ребята, и простимся! – обернулась к нам Юукси.

– Чем обязаны?! – хмуро полюбопытствовал смущенный своей наготой Чугайло.

– Все очень просто, – улыбнулась она. – Ты мне все-таки муж. Кровь не водица. А Охлобыстин – единственный мужчина, не пожелавший мною обладать. Я по достоинству оценила это фантастическое мужество. Он слишком интересный противник, чтобы скармливать его невоспитанным бобонгам, и потом я его еще успею пристрелить. Но сама! А переводчик – за компанию.

– Стерва ты, Доня! – скрежетнул зубами Микольцу.

– Однозначно! – согласилась она и показала на слона. – Одежда и оружие там. Счастливого пути, неудавшиеся люля-кебабы! – Юукси послала нам воздушный поцелуй и направилась к джипу.