Остин Сигмунд-Брока - Навеки не твоя

– Прощайте, древняя синьора! – Энтони говорит свою последнюю реплику, и Джоди жестом отправляет его со сцены. Я выпрямляюсь на стуле и пытаюсь поймать его взгляд. Это срабатывает – но всего на мгновение. Его взгляд тут же метнулся прочь от моего, и он сбегает через боковую дверь.

– Перейдем к акту второму, сцене третьей, – объявляет Джоди, отвлекая меня. Я в ней не задействована, но хоть мне и до смерти хочется догнать Энтони, я не могу уйти, пока Джоди не разрешит. Оуэн встает и идет в тот конец комнаты, где Тайлер уже ждет на сцене. Я понимаю, что это сцена брата Лоренцо, и немедленно проникаюсь сочувствием к Оуэну. Каждую неделю он единственный, кто нервничает еще сильнее меня, когда поднимается на сцену.

Но сегодня что-то изменилось.

Сценарий не дрожит у Оуэна в руках, и он не теребит свой свитер – я у него иногда замечала эту привычку. «Молодец», – думаю я. Я вспоминаю, как танцевала с ним на вечеринке, – когда Оуэн полностью погружается во что-то, это впечатляет.

Я вытаскиваю телефон. Мне придется удвоить усилия по поводу Энтони. Я пытаюсь составить очередное безнадежное сообщение, но это невозможная задача, когда я не знаю, почему он меня избегает.

– О, святый Франческо! Что за перемена! – Я вскидываю голову, удивленная непривычным огнем в голосе Оуэна. – К Розалине страстен он был и вдруг – измена! Ах! любовь у юношей, видно, лишь в очах, а не в сердце… – Лицо Оуэна покраснело, но на этот раз не от смущения, а, кажется, от настоящего гнева.

«Он как следует дразнит Ромео», – думаю я, а потом Джоди взмахивает рукой и поднимается на сцену. Даже когда Оуэн роняет сценарий из рук, он гневно смотрит на Ромео. А может, на Тайлера.

– Расскажи мне свою интерпретацию этой сцены, Оуэн, – говорит Джоди, прижимая ручку к губам. – Почему ты вчитываешь это в брата Лоренцо?

– Ромео – придурок, честно говоря, – отвечает Оуэн мрачно. – Брат Лоренцо критикует его за легкомыслие и неверность девушке, в которую он был влюблен еще два дня назад, и он прав.

Джоди задумывается.

– Это хорошее прочтение, но брат Лоренцо – монах, человек веры. Он бы не набросился на него так. – Оуэн неохотно кивает, и Джоди говорит ему начать сначала.

Они играют сцену заново, и в этот раз я смотрю внимательнее, заинтригованная. Оуэн сдерживает голос, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы почувствовать скрытую злость в его напряженной позе и стиснутой челюсти. «Он разозлен на Тайлера… За то, что он сегодня сказал, – понимаю я. – За меня». Я чувствую прилив благодарности. Хотя я и играю эту роль только для строчки в резюме, я рада, что она свела нас с Оуэном.

Уголком глаза я замечаю, как Уилл останавливается перед окошком в двери театрального класса. Он не пытается войти внутрь, и я готова рискнуть вызвать ярость Джоди, чтобы пересечь сцену и втащить его сюда. Затем он смеется, и я осознаю, что он с кем-то говорит. Он делает шаг в сторону, и я замечаю рядом Алиссу прямо в тот момент, когда она не очень-то невинно протягивает руку и касается его.

– Был ты с Розалиной? – голос Оуэна доносится со сцены.

– С Розалиной, падре мой? Нет! Забыто мной это имя, – отвечает Тайлер.

Это снова происходит, осеняет меня, пока я наблюдаю, как Алисса смеется, стоя слишком близко к Уиллу. Мы с ним не успели даже определить, что у нас за отношения, как они уже стали разваливаться. Сначала фанатки на вечеринке у Дерека, теперь это. Я хотела бы отвернуться и смотреть в свой сценарий, но какой-то мазохизм заставляет меня задержать на них взгляд.

Что бы ни было между мной и Уиллом, продлится оно недолго.

Я выхожу с репетиции через час, намереваясь найти Уилла. Он так и не зашел внутрь, и хотя мы и собирались встретиться после, он не ждет в коридоре, как ждал вчера. Думая, что он может быть за работой в столярной мастерской, я заворачиваю за угол и чуть не сталкиваюсь с кем-то рыжим.

– Меган, – говорит Маделайн и кладет руку мне на плечо, чтобы я не упала. – Слушай, извини за сегодняшний обеденный перерыв. – Я слышу вину в ее голосе.

– О, ну ничего, правда. Ты не видела Уилла? – Я делаю шаг в сторону от нее. Тайлер и обед уже кажутся такими далекими, да и то, что он сказал, не вина Маделайн.

Но Маделайн не выпускает мое плечо.

– Нет, не ничего. То, что он сказал, не нормально. Я подумываю с ним расстаться из-за этого.

Это меня останавливает. Я не большой сторонник Тайлера, но я бы не хотела встать между ним и Маделайн. Я смотрю прямо в ее виноватое лицо.

– Вы не можете расстаться. Вы идеальная пара, – говорю я тихо.

Ее взгляд смягчается.

– Это не дает ему права издеваться над моей лучшей подругой. Я с ним поговорю.

– Только если ты сама этого хочешь. Оуэн уже его размазал во время репетиции. Не чувствуй себя обязанной лишать его секса или чего-нибудь в этом духе.

Я знаю, что за этим последует, – ее расширенные глаза и смущенная улыбка.

– Меган!

– Забудь, – дразню я. – Я знаю, что ты бы сама недолго вытерпела. – Она пытается меня шлепнуть, но я уклоняюсь и уворачиваюсь от нее дальше по коридору. – Мне надо найти Уилла, – кричу я через плечо.

– Эй, а что ты делаешь через две недели в субботу? – слышу я за спиной.

Я оборачиваюсь.

– Не знаю, а что?

– Я организовываю день высадки деревьев, – начинает она. Маделайн недостаточно заниматься общественной деятельностью в учебные дни. С десятого класса она проводит выходные, работая на нечто под названием «Лесное сообщество Орегона», высаживая деревья и организуя ярмарки на День Земли. Самое странное, что она, похоже, делает это не ради поступления в колледж. Думаю, ей это действительно нравится. – Я хотела спросить, не желаешь ли присоединиться и провести время вместе? – продолжает она. – Я знаю, что проводила много времени с Тайлером, и скучаю по тебе. Это будет время только для нас двоих.

– И парочки свежевысаженных деревьев, – отшучиваюсь я.

– Будет весело! Обещаю.

Маделайн никогда меня раньше не приглашала на свои общественные проекты, возможно, потому, что она знает – копание ям не мое любимое занятие. Но проводить время с лучшей подругой – любимое.

– Конечно, пойдем.

Я поворачиваюсь было обратно, чтобы продолжить поиски Уилла, но останавливаюсь. Я его завтра увижу. Помимо прочего, мысль о том, чтобы затащить его в чуланчик, внезапно уже не кажется такой уж важной.

Неделю спустя я сижу наверху в своей комнате, радуясь тому, что наконец можно поработать над другим сценарием, а не «Ромео и Джульеттой», и тут без стука входит папа.

Он садится на кровать.

– Что ты там такое читаешь? – Кажется, ему некомфортно, но и мне тоже.