Остин Сигмунд-Брока - Навеки не твоя

Его глаза расширяются на долю секунды, а потом он возвращается к оттиранию тарелки, и голос его звучит расслабленно, когда он отвечает:

– Ты про Мелиссу? Она… просто друг. Я учусь в школе Сент-Маргарет, а она в соседней. Я ее знаю по школьным дискотекам и всему такому. Ну, мы просто развлекались.

Он притворяется спокойным. Не будь я режиссером, могла бы и не заметить, что он играет.

– Ну и как, вы типа пара теперь?

На мгновение я вижу, как его взгляд устремляется куда-то за мою спину – к чулану с продуктами.

– Ничего серьезного, – говорит он медленно, снова глядя на меня.

– А ты хочешь серьезного с ней? – напираю я на него.

Теперь я уверена, что он посматривает туда, где затаился Энтони. Но потом пожимает плечами:

– Она не в моем вкусе, но как знать? – говорит он прохладно. – Я вообще не ожидал, что мы с ней поцелуемся в тот вечер. Я и узнал-то о той вечеринке только потому, что подслушал разговор каких-то ребят из Стиллмонта, которые здесь ее обсуждали. Я не знал, что ребята из моей школы там будут.

Он уставился на меня красноречиво, и в моей голове наконец складывается картинка.

Я вспоминаю, как он танцевал с Мелиссой каждый раз, когда поблизости оказывались парни из Сент-Маргарет, и как он танцевал с Энтони, когда их рядом не было. В его школе просто не знают, что он гей. Он и правда неспроста пригласил туда Энтони, но план был разрушен, когда пришли ребята из его школы.

Я киваю, надеясь, что он увидит по моему лицу, что я поняла. Не говоря ни слова, Эрик снимает перчатки и уходит в ресторан с кувшином воды.

Я возвращаюсь к Энтони, который стоит на том же самом месте среди мешков муки и банок с консервированными помидорами.

– Путь свободен, – говорю я ему.

С безучастным лицом он выходит в кухню и забирает со стойки поднос с хлебными палочками.

– Но тебе следует знать, – продолжаю я, – что Эрик не встречается с Мелиссой, он сказал, что она не в его вкусе, и он при этом дважды смотрел в твою сторону. Я думаю, он испугался на вечеринке, потому что еще не признался никому в том, что он гей. На твоем месте я бы его позвала на менее публичное свидание.

Но Энтони отводит глаза.

– Спасибо, Меган. Мне надо работать.

Он выходит в ресторанный зал, и я остаюсь в кухне, испытывая непонимание и обиду. Я только что преподнесла Энтони симпатичного ему парня на блюдечке с голубой каемочкой и хлебными палочками. А вместо того, чтобы это принять, Энтони предпочел уйти прочь. Я резко распахиваю заднюю дверь кухни и пинаю ногой гравий по дороге к своей машине.

Я достаю ключи, и тут слышу, как Энтони меня зовет. Он все еще в своей дурацкой шапочке, что меня смешит, но вдруг мне уже не смешно, потому что весь страх, что я видела в его глазах ранее, теперь исчез, и вместо него – злость.

– Вот поэтому я тебя и избегал. – Он направляется ко мне, но вдруг останавливается посреди парковки, будто не хочет подходить слишком близко. – Я знал, что ты что-нибудь такое выкинешь. Ты просто не можешь не вмешиваться в мои отношения. Я знаю, что ты ворвешься в любую романтическую историю с шашкой наголо, но я – не ты. Я не могу торопить события.

Я не в настроении для нравоучений.

– Почему нет? Тебе он нравится. Я думаю, что ты нравишься ему, но ты никогда не узнаешь, если не попробуешь.

– У него был миллион возможностей со мной поговорить, – мрачно отвечает Энтони, – чтобы разъяснить то, о чем ты только догадываешься. Если он этого хочет, то пришел бы ко мне.

– Это так не работает, – я почти кричу. – Было бы здорово, если бы работало, но заполучить парня своей мечты – это сложное дело. Ты не можешь ожидать, что все само случится, если ты сам не предпримешь ничего. Если тебе он нужен, делай что-то для этого. – Я знаю, что задела его за живое, потому что его лицо мрачнеет. – Не бойся этого, – продолжаю я уже мягче. – Единственный расклад, при котором это точно не случится, это если ты ничего не сделаешь.

Он все еще молчит. Я сделала все, что могла.

– Мне пора домой, – говорю, вынимая ключи.

Я сажусь в машину и поворачиваю ключ в зажигании. Так как окна машины закрыты, я едва слышу слова:

– Он правда посмотрел на меня дважды?

Я открываю окно.

– Да, и с надеждой, – киваю я.

– Ну тогда… – Он кладет руки в карманы. – Я бы мог его пригласить на карне асада.

Мои губы начинают расползаться в улыбке.

– Что ?

Энтони возвращает мне легкую усмешку и кивает в сторону «Вероны».

– Ни пуха ни пера, – говорю я ему.

Когда я выезжаю на шоссе, то в кои-то веки благодарна, что папа с Роуз уезжают в Нью-Йорк, потому что я придумала, чем занять завтрашний вечер. Я последую своему же совету.

Я потратила много сил, чтобы так нарядиться.

Я подыскивала платье в шкафу почти час, но ничего не подходило. И только вспомнив о платье подружки невесты со свадьбы Роуз, я поняла, что нашла идеальный вариант – бледно-розовое, облегающее, с кружевами по вырезу. Оно мне до середины бедра, и я подобрала к нему черные ботильоны в заклепках и серьги с перышками, чтобы не выглядеть слишком уж по-девчачьи.

Потому что на сегодня у меня есть план. Уилл приходит в гости, и мы займемся сексом в первый раз. Я не собираюсь ждать, пока он определится со статусом наших отношений. Я хочу насладиться каждым элементом этого, чем бы оно ни было, пока могу, и хотя я не могу сказать, что люблю его, а наши отношения продлились куда меньше, чем мой роман с Тайлером, я не позволю этому встать у меня на пути. Зачем? Я почти что взрослая. Я не девственница, я уже занимаюсь сексом. У этого романа стремительно истекает срок годности из-за кое-кого по имени Алисса, и я хочу познать эту близость с Уиллом. Что с того, если придется перепрыгнуть через пару ступенек?

К восьми часам я уже внизу, с бронзовыми тенями для век, делаю то, о чем каждая девчонка мечтает в пятничный вечер, – читаю «Ромео и Джульетту» на диване. Папа с Роуз уехали в аэропорт этим утром, Эрин у тети, и дом в моем распоряжении.

Я закатываю глаза, прочитав уж слишком сентиментальное заявление Джульетты. «Эта почка счастья готова к цвету в следующий раз». Эта пьеса совсем не годится, чтобы отвлечься.

Звонок в дверь спасает меня от нытья Джульетты. Я вскакиваю с дивана и задерживаюсь на секунду, чтобы поправить прическу. Я подхожу к двери в полной уверенности, что выгляжу великолепно. Открываю ее, и передо мной стоит Уилл.

«Хотя нет». Он только что поднял планку великолепия на новый уровень.

На нем куртка из потертого денима, надетая поверх простой белой футболки с V-образным вырезом, и он подвернул штанины облегающих черных джинсов над «Тимберлендами». Руки его небрежно держатся за карманы, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него прямо на пороге.