Елена Королевская - Две капли голубой крови!

Я знаю, что бабушка просилась жить к матери, когда осталась одна и стала дряхлеть, но мама ей отказала, несмотря на то, что жила одна в двухкомнатной квартире. Они несовместимы.

Когда бабушка умерла, я опять же помогла деньгами в устройстве похорон, но на сами похороны я не поехала, чего-то испугавшись. Я ни разу не ездила на ее могилу. Сейчас очень сожалею об этом и прошу у бабушки прощения.

Бабушка Зина в моей памяти всегда ухожена, накрашена и на каблуках. Последний раз она вышла замуж где-то лет в шестьдесят. По подсчетам мамы, это был ее шестой муж, о чем нам всегда говорилось с пренебрежением, как о недостатке. Бабушка обладала идеальной фигурой, имела рост метр пятьдесят пять и кукольный размер ноги — тридцать два. До глубокой старости, несмотря на пережитую войну и прочие неприятности, она ни разу не посетила зубного врача, и у нее росли шикарные густые и длинные волосы. Выглядела она на отлично. Это и послужило поводом для множества смешных случаев. Поделюсь, пожалуй, парой из них.

Я с бабушкой ехала в автобусе, провожая ее к дяде и помогая донести сумки до электрички. Бабушка ухожена и в подаренном ей мною молодежном платье, со спины — просто девочка.

И вот молодой мужчина, глядя на меня, дотронулся бабушке до плеча и говорит:

— Девочка, передай на билетик.

Бабуля, разворачиваясь, отвечает:

— Конечно, мальчик!

Мужчина от неожиданности, что увидел лицо довольно пожилой женщины, охнул и резко отпрянул на плотно стоящих за его спиной пассажиров, хорошо отдавив им ноги. Поднялся шум, ругань и смех. Нам с бабушкой было очень весело.

Второй случай произошел вечером, когда уже стемнело, мы шли по слабо освещенной улице. Два парня, нагоняя нас, предложили познакомиться.

На что бабушка весело ответила:

— Конечно, милок, познакомимся до ближайшего фонаря.

Парень недоуменно спросил:

— Почему до фонаря?

— Увидишь, — загадочно ответила она.

И вот, поравнявшись с фонарем, она резко оборачивается. Удивление на перекошенных лицах догонявших нас парней я помню до сих пор!

Бабушка как верующая христианка, молилась каждый день утром и вечером, ходила в церковь. Пыталась покрестить она и нас, обещая дорогие подарки и праздник в честь крещения. Но мама оказалась категорически против. К слову, сейчас и мама глубоко верующий человек, который не пропускает ни один религиозный праздник и строго соблюдает все посты. Мне становится больно каждый раз, когда я вспоминаю, какие тяжелые взаимоотношения были между бабушкой и мамой и какие последствия они имели для нас с сестрой и для нашего мировоззрения.

Умерла бабушка в доме старшего сына, у которого она и жила последние годы своей жизни.

У бабушки Зины было трое детей, помимо нашей мамы, еще два сына. Видели мы их по три-четыре раза за всю нашу жизнь. Младшего брата мама любила и в отличие от всех родственников тепло отзывалась единственно о нем. Если он приезжал к нам на пару часов, мама радовалась. Но приезжал он крайне редко… и всегда с пустыми руками. Его встречали, выставляя на стол все самое лучшее. Он писал стихи, пел собственные песни под гитару, красивым его не назовешь, но он чертовски обаятелен и весел. Работал он на флоте. И часто отсутствовал по полгода. Своего младшего сына бабушка Зина обожала. Она готова была для него отдать не то, что последнюю рубашку, но, видимо, и жизнь свою. Один раз он приехал, когда мы отдыхали у нее в Подмосковье. Бабушка и праздничный стол накрыла, да такой, что с уткой в яблоках и прочими диковинными для нас изысками, и подарков ему надарила, от варенья до постельного белья, рубашек и бог его знает, чего еще, и денег дала, такой щедрости и горящих любовью глаз мы у бабушки не видели.

К старшему сыну бабушка относилась спокойно, но отношения между ними сложились вполне семейные. Как бабушка нам говорила сама, она недолюбливала жену своего старшего сына, а та платила ей той же монетой. Но когда сын уезжал с женой в отпуск, бабушка Зина оставалась присматривать за домом. И ни дня не сидела без дела. Как настоящая мама, желающая помочь своему сыну, она отмывала, отстирывала, пропалывала, варила варенье и закрывала домашние консервы. Моя мама это называла «Отрабатывает проживание». Мы с сестрой наблюдали бабушкины труды, когда уже в старшем подростковом возрасте пару раз на выходные заезжали в дом к дяде, чтобы навестить ее там. С возрастом у меня появилось желание наладить семейные отношения. Я стала осознавать всю сложность взаимоотношений между мамой и бабушкой, и то, что как минимум нельзя во всем винить только бабушку, я боролась со своими страхами и все больше, и больше чувствовала ответственность за пожилого человека. Я мечтала о большой дружной семье, где все живут рядом и собираются за общим семейным столом.

А у мамы и со старшим братом, который жил довольно близко, всего в часе езды на электричке, не сложилось особенно теплых отношений. Она с обидой рассказывала, что он не выполнил каких-то обещаний по отношению к ней. Она в свое время его поддерживала всем, чем могла, и именно из-за него не пошла в институт, а пошла работать, специально чтобы иметь возможность помогать ему деньгами, пока он в свою очередь учился в институте. Ну а когда пришло время, и уже маме понадобилась помощь старшего брата, он о ней и не вспомнил. Мама вообще очень многое в жизни, по ее собственным словам, не сделала из-за кого-то, не доучилась, не за того вышла замуж или не вышла замуж за того, за кого хотела выйти, не занималась любимым делом… Ее старший брат считал маму законченной эгоисткой, о чем нам говорил в глаза, а в маминых ссорах с бабушкой Зиной всегда поддерживал сторону бабушки. И говорил, что мать многое привирает и преувеличивает, включая наказания.

— Да, бабушка действительно наказывала нас ремнем, но в то время всех так наказывали, — заключал дядя.

Ничего из ряда вон выходящего по отношению к ним он не помнит. Мы обижались и принимали сторону матери. Мама объясняла нам разницу в восприятии ситуации тем, что бабушка изначально по-разному относилась к сыновьям и к ней. Но несмотря на то, что отношения между ними и не были особенно теплыми, брат с сестрой периодически созванивались в основном по праздничным датам, и мы даже приезжали несколько раз к дяде в гости. Дядя и его жена, а наша тетя, получили высшее образование, тетя прекрасно владела французским языком, что для нас в детстве было в диковинку. Собственных детей на тот момент они не имели. И, как говорила мама, слабо представляли, как им обращаться с двумя девчонками. Так как дядя жил в собственном доме, мама попросила его взять нас «на месяцок» на свежий воздух. Дом у него пятикомнатный и двухэтажный, и он согласился, места всем хватит. Пока мы там жили, дядя привлекал нас в полном объеме к сбору облепихи, прополке грядок, строительству бани… Нам у него не нравилось. Мы чувствовали, что мешаем им. Дядя, а в особенности его жена, считали нас плохо воспитанными, некультурными детьми. Мы не умели играть в шахматы, не знали о новомодных течениях в питании, не проявляли особых талантов в математике…