Александр Пономарёв - Наш принцип

Старопромысловское шоссе тянулось от площади Трех дураков до конечного перекрестка километров пятнадцать. По двум сторонам дороги — кресты, кресты, кресты. Очень много русских парней сложили здесь свои головы.

Прибыв на место и быстро произведя пересменок, ребята сели пообщаться. Те, кто уезжал, делились впечатлениями и давали советы. Те, кто прибыл, внимательно слушали и мотали на ус. Бойцы, отслужившие свои три месяца, обросшие бородами, загоревшие и заматеревшие, обняв товарищей, рассаживались в кузовах автомобилей. Ребята махали друг другу руками. Одни желали другим оставаться с Богом. Вторые — счастливо добраться до дома. Самым опасным в то время в Чечне оставались передвижения.

Пункт временной дислокации представлял собой брошенную промышленную зону. Вокруг бывших цехов, мастерских и административных зданий был построен каменный забор. Во время войны около забора кругом были выкопаны фортификационные сооружения, которые, в свою очередь, со всех сторон оканчивались минными полями. У полей была схема, но предыдущая смена предупредила: карта неточная, лучше туда не соваться вовсе. Промышленная зона расположилась в ущелье, между двух сел. Перед ней на Т-образном перекрестке высился двухэтажный блокпост. Слева дорога уходила на Кень-Юрт, справа — на Горагорск, над ней возвышалась сопка, на которой нес службу один из взводов Липецкого ОМОНа, потому что с этой горы весь ПВД был виден как на ладони. На этой дороге стоял трехметровый синий крест. Именно здесь три месяца назад была расстреляна колонна Сергиев-Посадского ОМОНа. Ходили разные слухи: одни говорили, что колонну встретили свои, другие думали — бойцы попали в хитро спланированную кем-то засаду. Сергей, пообщавшись с ребятами из предыдущей смены, которые, в свою очередь, разговаривали с магаданцами и подольчанами, находившимися на этом месте в то время, — знал правду. Но что Сергея поразило до глубины души, так это то, что за расстрел колонны судили одного московского генерала. Знаете за что? Никогда не догадаетесь. Дело в том, что генерал привез в Чечню два отряда из Подмосковья. Один из них был направлен в Аргун, другой — в Грозный. Естественно, человек не может раздвоиться. Фамилия генерала была не Коперфилд. Он не мог находиться в двух местах сразу, поэтому выбрал более опасное направление — на Аргун — и за это пошел под суд.

Отряд, шедший в колонне, вел себя безобразно. Старший колонны, не выходя из эфира, докладывал по рации весь маршрут передвижения. Машины шли на очень близком расстоянии друг от друга. Боевое охранение выставлено не было. Инженерная разведка отсутствовала. Когда колонну начали расстреливать, тентованные крыши и стены не давали людям выпрыгнуть через борт. Они гибли под градом пуль. Спаслись только те, кто сидел близко к выходу.

Так или иначе, но здесь погибли отличные парни, и липецкие омоновцы все время, пока несли службу на этом месте, ухаживали за памятником и следили за тем, чтобы у подножия креста всегда были свежие полевые цветы.

Сергей обратил внимание, что даже местные машины сбрасывали скорость в этом месте, отдавая дань памяти погибшим воинам. Видимо, их души до сих пор бродили поблизости, ища своих убийц и пытаясь отомстить им.

Вместе с липчанами несли службу омоновцы из подмосковного города Щелково. С этими лихими парнями вместе было спокойно. Щелковский отряд первые две недели ежедневно проводил тактические учения. Алгоритм действий у них был отработан от и до. При нападении на ПВД, отражении боевой атаки — круговая оборона была организована четко, без суеты. Командиром у них был в прошлом боевой офицер-спецназовец майор Галушкин. Майор лично круглосуточно проверял посты. Спать он не давал ни своим, ни чужим.

А по ночам постреливали. Блокпост на дороге каждую ночь подвергался точечному обстрелу. Он был хорошо замаскирован, люди несли службу в средствах бронезащиты. И каждый из них знал свое место. Поэтому обходилось без потерь.

Заместителем командира по тыловому обеспечению в липецком отряде был уже известный нам Игорь Базуев. Игорь считался чемпионом по сбору гуманитарки. Каждый отряд, уезжая в командировку, рассчитывал на свои силы. За пару недель до отъезда назначенный офицер колесил по организациям и предприятиям и просил посильной помощи, или — как говорили в отряде — попрошайничал. Попробуй-ка прокормить пятьдесят молодых дикорастущих организмов в обстановке, приближенной к боевой.

Игорь Базуев был высок ростом, грузен и тучен. Всегда выбритый череп, курносый нос и глаза немного навыкате придавали ему вид бандита с большой дороги. А толстая золотая цепь на шее усиливала впечатление. Игорь всегда представлялся сиротой и везде заводил одну и ту же шарманку: «Там, где трудно и нелегко, где наша работа сопряжена с риском для жизни, — там всегда Липецкий ОМОН».

— Исполняющий обязанности начальника тыла всего областного ОМОНа, — говорил Игорь и делал в воздухе большой круг указательным пальцем, усиливая нагрузку на неокрепшие гражданские умы, как бы показывая — вот я какая фигура. Хотя, надо заметить, что ОМОН в области был и остается по сей день единственным подразделением.

Пустым Игорек не приезжал никогда — отказать ему было невозможно. Но, если по правде, никто не отказывал ребятам, уезжающим на Северный Кавказ. Каждый руководитель помогал, чем мог. Многие из них усаживали омоновцев рядом и требовали рассказов о войне. Здесь Игорь чувствовал себя как рыба в воде. Своими небылицами он доводил людей до слез. И они, растроганные, вытирали их платками.

— Легендарный Липецкий ОМОН восемь раз брал Грозный, — говорил Игорек, — а когда мы уезжали — его опять сдавали. Приходится ехать снова и брать его в девятый раз.

Когда его вызывал к себе на ковер командир и пахло паленым, он говорил ребятам:

— Опять фронтовику руки будут выворачивать, — и, открыв дверь, заходил в кабинет шефа как на эшафот.

Любимыми его выражениями были такие: «Пойдем ноздрями пыль гонять?» или «Хватит в ботве путаться и песок педалями загребать».

Но лучше него разводить боевых товарищей не мог никто. Как-то в Грозном к липчанам приехали гости из Ивановского ОМОНа. Они стояли в десяти километрах южнее на перевале. Игорь, выставляя сок на стол, хитро прищурился:

— Угощайтесь, пацаны, наш сок, липецкий. Видите? Лебедянский!

— Ивановцы, откушав соку, восхищались, а Игорь уже открывал консервные банки с горбушей в собственном соку и продолжал:

— У нас в Лебедяни, это, к слову сказать, райцентр в Липецкой области, яблок столько, что собирать не успевают. А яблони стоят у самой реки. Так вот — яблоки падают в реку, а горбуша их лопает. До пяти метров вырастает. Горбуша тоже наша.