Александр Пономарёв - Наш принцип

Проехав под романовским мостом, машина въехала на площадь Минутка. Романовским мост называли потому, что именно под ним был подорван УАЗ генерала Романова. До того, как Василий впервые увидел площадь Минутка, он представлял ее себе огромной, ведь на ней шли самые жестокие бои, и окрестности ее впитали в себя огромное количество крови. Во время второй кампании она десятки раз переходила из рук в руки и казалась стратегическим объектом. Но на самом деле она оказалась настолько маленькой и серенькой, что, не скажи Василию, что вот же она — эта самая Минутка, — он проехал бы мимо и не обратил на нее никакого внимания. И только груды кирпичей вокруг напоминали об атаках и сражениях.

Пропылив мимо частного сектора, «Урал» выскочил на трассу. Позади остался указатель — Грозный, возле него стоял военный грузовик, и группа бойцов фотографировалась на его фоне, выставив вверх оружие. Через несколько километров, слева от дороги, показался вкопанный в землю танк Т-62. Над бруствером возвышалась только башня со стволом. Рядом с ним стояла деревянная будка и шлагбаум.

Солдат в зеленой каске, увидев номера с сорок восьмым регионом, крикнул:

— Сало, земляки твои прибыли, встречай!

Сержант срочной службы Савченко — Сало, — улыбаясь, подбежал к «Уралу».

— Здравия желаю, товарищ капитан. Что-то давненько вас не было видно, — затараторил он, — и правильно. Неспокойно на дорогах.

— Много текста, военный, — Василий улыбнулся в ответ, — держи! — И он передал сержанту упаковку минеральной воды «Липецкая» и блок сигарет. — Подарок из Липецка.

— Вот спасибочки, товарищ капитан. Вы распоряжение давайте, я отмечу. — И он, схватив листок, опрометью кинулся к будке.

— Как служба? — спросил Василий у Савченко, когда тот вернулся.

— Нормалек.

— А из дома пишут?

— Пишут. Товарищ капитан, вы о нашем договоре не забыли? Как приду на дембель, сразу же на службу в ОМОН!

— Не забыл. Составлю тебе протекцию. Отворяй калитку.

— Бывай, зема, — крикнул солдату в окошко Збруев.

Савченко помахал рукой и улыбнулся, поднимая шлагбаум.

Через пару километров по бездорожью глазам открылся поселок, состоящий из деревянных домиков, которые все называли финскими. Рядом на железнодорожных путях стояли несколько вагонов, в которых жили представители журналистской братии. Напротив — вход в военный городок.

Василий снял разгрузку и пошел выписывать накладные на получение продуктов и ГСМ. Склад продуктов был довольно импровизированным. Опять же на путях стоял эшелон. В одном вагоне-теплушке выдавали крупы, в другом — тушенку со сгущенкой, и так далее. Ездить по вагонам — занятие нудное и неприятное. Кладовщики так и норовили объегорить. То вместо сахара дадут мешок соли. То яйца тухлые. Глаз да глаз. Люди-то русские что те, что эти. Тут сам не плошай.

Когда машина была загружена, Василий посмотрел на часы.

— Четыре. Поспешай, Володька. Как бы в темнышко не попасть.

— Постараюсь, Вась.

«Урал» выскочил через КПП и помчался в обратный путь. Разрушенные дома мелькали по сторонам дороги и проносились мимо.

— Хорошо идем. Машина груженая, — крикнул Збруев, вертя баранку.

Наступал серенький час. Солнце садилось за горы.

Вдруг Василий услышал треск автоматных очередей. Впереди прочертили дорожки трассирующие пули.

— Вова, гони что есть мочи.

Василий поднес ко рту рацию: «Двойка, к бою. По нам бьют прицельно. Огонь».

Сам Василий высунул автомат в окно и тоже бил из него почем зря. Стекла в кабине были уже пробиты в нескольких местах. Ветер свистел через них.

Машина свернула с шоссе и поехала по проселочной дороге. Выстрелов слышно не было.

— Кажись, проскочили. — Збруев вытирал пот тыльной стороной ладони.

— Тормози. — Василий выскочил из кабины и, встав на колесо, заглянул в кузов.

На опрокинутых коробках с продуктами лежали бойцы. Они вразнобой поднимались, отряхиваясь и передвигая мешки и банки.

— Живы, славяне?

— Отбились, товарищ капитан. Потерь не имеем, — улыбаясь, ответил ему Серегин.

— Лаюшкин, а ты как?

— Но-нормально.

— Не пожалел, что поехал?

— То-товарищ капитан, а что, вот так вот каждый раз бывает?

— Бывает и похуже. Рядовая поездка. Да ты не дрейфь, скоро на базу приедем! В следующий раз поедешь со мной, боец?

— Нет уж, товарищ капитан, я уж лучше на блокпосту. — И Николка залез подальше в кузов.

За окном электрички пробегали перелески, луга и пашни, мелькали дачные поселки и перроны станций. Иван рассеянно смотрел в окно, не замечая прелестей родной природы.

Иван шевелил губами, он разговаривал с Серегой.

Напротив села девушка и принялась придирчиво рассматривать его с ног до головы. Словно прикидывая — не помешает ли ей такое соседство. Дачница поставила рядом с собой корзину с продуктами и тоже взглянула в окно.

Платформа полустанка осталась позади.

— Извините, вы не курите? — Девушка вывела Ивана из оцепенения своим вопросом.

— Что?

— У вас сигаретки не будет?

— А… — Иван кивнул. — Найдется! — И он засунул руку в карман. — Возьмите. Я вообще-то люблю «Бело-мор». Это папиросы, знаете?

— Знаю, — улыбнулась девушка.

— Так вот: друг мой Серега — он только «Золотое руно» курит. Понимаете? А я, как назло, забыл совсем. Теперь придется врать, что не встретил нигде.

— Да кругом ларьков же полно, еще встретите.

— Вы думаете? Ну и хорошо, — сразу успокоился Иван. — Представляете! Мы с Серегой в одном дворе росли. Дружили, как говорится, с младенческих ногтей. Вместе играли в снежки, а когда подросли, так и в казаков-разбойников. В одном классе учились. Мои родители на фабрике работали, по сменам. Могли сутками домой не приходить. Тогда либо я у Сереги ночевал, либо он у меня. Его мама — тетя Варя — добрая такая была. Все норовила нас чем-нибудь вкусненьким угостить.

Иван посмотрел на девушку. Та слушала, задумчиво разминая сигарету.

— Я почему про «Золотое руно» вспомнил… — Иван улыбнулся. — Он даже на войне — возьмет сигарету без фильтра, намажет вьетнамской «Звездочкой» и курит. Похоже было по вкусу, особенно в темноте.

— Да, выдумщик ваш Серега, — засмеялась дачница.

— Это точно, — вслед за ней захохотал Иван, — он такой. А когда подросли — Серега влюбился в Тоню. Это самая красивая девчонка в нашем дворе была. И даже, наверное, на всей улице. Из-за нее у нас возле гаражей каждый день проходили рыцарские поединки. Но выбрала она, понятное дело, моего друга. Мы даже дружили всегда втроем: всюду вместе. В кино, в зоопарк, на каток.