Николай Пономарев - Точка бифуркации

Я злился.

Двадцать третьего ко мне пришла Мурзя. Подарила открытку и историю о том, как Валерка провожал её до общаги и к ним прицепились Боба-гоп и ещё Дима. Валерка их не испугался, хотя ему здорово прилетело в переносицу. Правда, после того, как пострадала Валеркина переносица, Мурзя порвала и того и другого на лоскуты. Чтобы я не сомневался в этом, показала кулак со сбитой костяшкой. Наконец-то в скучной жизни Мурзи произошло грандиозное происшествие, а Валерка оказался настоящим героем и защитником, а не только ботаником.

Спросил, почему Мурзя пришла ко мне, а не к своему победителю гопоты. Всё-таки двадцать третье февраля – это скорее Валеркин праздник. Она посмотрела на меня снисходительно и ответила дипломатично:

– Тебя проведать, вдруг ты провожал свою девушку в Цветнополье и тебе тоже расквасили нос.

– Знаю тебя, – ответил я. – Пришла алгебру списывать.

– Можно подумать, ты домашку делаешь. Английский тебе принесла.

Пока я переписывал задания по условным предложениям нулевого типа, Мурзя наделала бутербродов.

– Посоветуй какого-нибудь хорошего поэта, – попросила она, задумчиво прожевав ломтик ветчины с веточкой укропа.

Странно, что не обратилась за этим к Валерке, который в любых вопросах проконсультирует. Можно подумать, то, что я сейчас переживал, делало меня одухотворённым и серьёзным знатоком поэзии. Посоветовал Заболоцкого.

Потом мы с Мурзей вместе сделали всю остальную домашнюю работу. К моему удивлению, её накопилось почти на целый день. С другой стороны, чего я хотел, регулярно её откладывая.

Вечером взялся проводить Мурзю до общежития. Пусть та и заявила, что если кто и пострадает у стен общаги, так это я. С ней теперь побоятся связываться. На это я сказал, что второй кулак у неё не сбит и, если что, буду героически спасён. Мурзя похихикала и согласилась. Мы всю дорогу обсуждали, как будем мочить врагов, но желание повоевать так и осталось в фантазиях. Возле общаги было пусто, лишь выброшенный пакет, примёрзший к образовавшимся от капели сталагмитам, тревожно шуршал на ветру.

Мурзя открыла входную дверь, потом спешно захлопнула и задала вопрос, который, кажется, волновал её весь день.

– Тим, скажи, хорошо – это же ненадолго?

Я открыл рот, чтобы уточнить вопрос, в котором ничего не понял.

– Ладно, не надо, забудь, – протараторила Мурзя и тут же скрылась за дверью.

Утром я почему-то ожидал увидеть сообщение от неё и не ошибся. Судя по времени, пришла она в три часа ночи. Правда, ничего в тексте не понял: «А там, внизу, деревья, звери, птицы, / Большие, сильные, мохнатые, живые, / Сошлись в кружок и на больших гитарах, / На дудочках, на скрипках, на волынках / Вдруг заиграли утреннюю песню, / Встречая нас. И всё кругом запело». Никаких «не тебе» после этих строчек не было. Я в ответ писать ничего не стал.

Двадцать четвёртого пришёл Валерка. Действительно, переносица его снова стала тёмно-лиловой. А говорят, что снаряды в одну и ту же воронку не попадают. Впрочем, Валерка не унывал. Изложил свою версию битвы у общаги, и в его версии она оказалась ещё кровавей. А двадцать третье февраля – ещё и Мурзиным праздником. С ней страна в безопасности и враг не пройдёт.

Мне он, как ни странно, принёс тетради с домашними заданиями, а когда узнал, что я сам их сделал, то похлопал по плечу и предложил рассказать что-нибудь из Лескова. Пересказал и, кажется, ожидал, что я перескажу ему что-то в ответ. Подумав, что вряд ли ему будет интересна история покупки женских зимних кроссовок, промолчал. Тогда Валерка, под поедание оставшихся со вчера бутербродов, прочитал лекцию об основах этологии. Только я его плохо слушал. Все мои мысли были о Чукале и Марине.

Двадцать пятого я ждал, что ко мне приедет Вжик. Достал гитару, разучил песню о коте и этологе, придуманную вчера, после того, как Валерка уехал домой, подобрал аккорды. Только Вжик не пришла. Несмотря на усилия Валерки по нашему замирению, она ещё дулась на то, что я сказал, что у неё ни интеллекта, ни такта, ни человечности. Ну и ладно. Почитал фантастику, а когда надоело, сорвался в Цветнополье, но зря. Дом по Второй Светлой, четырнадцать дробь один, всем видом показывал, что тут никого нет. Подошёл к нашей девочке-снеговичку. Сню-второй бегающие по улице мальчишки снесли голову. И вдобавок с двух сторон унизили собаки. Я слепил новую голову. Морковка оказалась раздавленной, поэтому сделал нос из камешка. Порывшись в урне возле магазина, нашёл две крышки для глаз. Вставил. Сбил с боков жёлтый снег и восстановил их упитанность. Сню-вторая или Сню-вторая с половиной осталась встречать Марину. Уходя, прогнал пробегавшую мимо дворнягу. Собаки делают зиму некрасивой.

Все праздники и выходные стояла слякотная погода, с неба тёк не то снег, похожий на дождь, не то дождь, похожий на снег. К концу праздников ветром разогнало тучи и подморозило так, что на тротуарах скользили даже ботинки с нескользящими подошвами.

– Я скучала.

– Я тоже. Очень. Никто не мог заменить тебя.

Марина улыбнулась.

– Что подарить тебе на Восьмое марта?

– Погуляем?

– Нет, серьёзно.

– Это и будет подарком. Больше ничего не нужно. Понимаешь?

Чуть соскальзывая с наледи тропинки, но удерживая равновесие, Марина пошла от остановки в школу. Отъезжая, автобус взревел двигателем и захрустел льдом под шинами.

По мне, так месяц не женский. Звучит коротко, отрывисто, как маршевая команда. Именно он, а не разлопушённо названный февраль должен был стать мужским. К марту самые ленивые магазины снимают новогоднюю символику, все финтифлюшки, игрушки и гирлянды прячут до ноября и убирают покрытые копотью и пылью ёлки. Красоты в городе убавляется, суровости прибывает. Но Международный женский день, так уж повелось, в марте и проецируется на весь месяц. Жёсткий, но нежный. У нас все девчонки в классе такие. Даже в Варваре к марту стало меньше жёсткости. От проснувшейся нежности она так много времени на переменах проводила со Станиславом, что постоянно опаздывала на уроки. Сначала ей прощали и делали вид, что не обращают внимания, тем более что Варвара ловко изображала стеснение. Но потом раскусили и стали делать замечания. К апрелю устанут и перестанут их делать. Тем более что в отличие, например, от меня Варвара нисколько не скатилась в успеваемости.

В Цветнополье скользко. Всё заледенело: дороги, тротуары, сугробы, кучи золы возле домов, заборы, кусты и деревья. А всё потому, что март – месяц-обманщик. И не только потому, что притворяется девочкой, но и потому, что все ждут от него, что со дня на день снег начнёт таять, смотрят в окно, загадывают, что уж точно завтра. Ну, послезавтра наверняка. А март крутит фигушки и делает вид, что зимний месяц.