Николай Пономарев - Точка бифуркации

За Валеркой по утрам я не заходил, он научился просыпаться самостоятельно. Правда, на выходных приехал показать новую книгу. Я не стал вчитываться в название, полистал, не изобразив интерес. В этот день Валерка рассказывал мне о всякой чепухе. Ему хотелось выговориться, а из свободных ушей остался только я. Новые уши для прослушивания своих монологов он по какой-то причине заводить не хотел. В общем, сеял свои знания в пустоту. Последний кусок был о незаконченном гештальте. Валерка произнёс имя Марина, и я моментально включил внимание. Хитрый, знал, как его привлечь. Гештальт – это завершённая структура, например, мир вокруг нас мы обязательно видим целостным. Или рисунок, каждый: мой, ваш или Шиле с Климтом. Если рисунок остаётся незаконченным, мы мысленно его дорисовываем. Если в картине мира зияет дырка, мы и её достраиваем. И вот если отношения внезапно прекратились и это не отпускает, то нужно их домыслить, перестать возвращаться к ним. Или научиться жить в новом мире, заново.

– Тебе надо закончить гештальт, – сказал Валерка так, словно по сто раз на дню ему приходилось это делать.

Что Валерка вообще знает о незаконченных гештальтах? Я уже научился жить с дырой в картине мира. Её, как асфальт в Цветнополье грязью, затянуло учёбой и тренировками. Не надо лишний раз трогать болячку, это вам всякий врач скажет.

В общем, я решил, что гештальт обязательно надо закончить.

Нашёл сайт адаптивной школы-интерната в Чукале, где сейчас должна была учиться Марина. Там был указан электронный адрес, и я им написал короткое письмо. Никто не ответил. И ещё там должны быть указаны телефоны учреждения, но то ли разработка сайта была не завершена, то ли из-за безалаберности тех, кто за него отвечал, ни одного телефонного номера не было. Оставалась школа-интернат на остановке «Газтехкомплект». Вместо своей школы утром в понедельник я поехал туда.

Секретарь не могла дать мне адрес, куда переехала Марина, даже после того как я представился родственником. Отдали дело и забыли. Я нашёл в школе Кристину. Ею оказалась высокая полноватая девушка с густыми тёмными волосами. Некрасивая. Она хриплым простывшим голосом долго рассказывала о Марине то, что я и так знал, и хвалила за то, за что она нравилась и мне. Но она тоже не знала, куда уехала Марина. Сказал ей, что она замечательный педагог и отлично танцует. Кристина рассказала, у кого она училась танцевать, я знал этих людей не очень хорошо, и мне всё это было неинтересно.

– Марина рассказала о своём выступлении, – завершила свой поток речи Кристина. – Сказала, что было восхитительно.

И это я тоже знал.

Стало понятно, что надо ехать в Чукалу. Мама не дала бы мне денег на поездку, она и на карту перестала их перечислять, справедливо полагая, что я убегу к Марине, а там мало ли что с её малышом случится. Правда, деньги нашлись среди медалей. Спасибо бабушкам и дедушкам за новогодний подарок. Этих денег хватало на билеты до Чукалы и обратно. И ещё немного на еду.

В пятницу предупредил Валерку, чтобы завтра он позвонил маме и сказал, что я ночую у него. Он не удивился. Отменил субботнюю тренировку, попросил Янку, чтобы она сказала, что тренировка была, если позвонит мама.

В субботу утром всё же сказал о поездке отцу. Пока не устроился работать вахтами на севере, он работал в области и бывал в Чукале. Выслушав меня, дал ещё денег, рассказал, где несколько лет назад в Чукале располагалась гостиница и где можно перекусить. Сказал, что, если случится чрезвычайное, я должен позвонить ему. Он обязательно приедет.

– Иначе мама сначала убьёт кроссовкой меня, – отец пальцем приподнял чёлку, – а потом найдёт тебя, и уж я тебе не позавидую.

Я кивнул, закинул на спину рюкзак со скидочным печеньем, с термосом, полным кофе, и отправился на автовокзал.

Автобус замедляется и поворачивает. Чукала. С тех пор как я был здесь последний раз, прошло семь лет. Здесь по-прежнему хорошая рыбалка. И дома не изменились с того времени, когда я впервые их увидел. Те же сентябрьские краснеющие листья на рябинах в палисадниках. Кажется, в этом месте время не движется. Только масло, по словам мамы, стало хуже.

Весь одиннадцатый класс я так старательно затягивал пустоту, что блестяще сдал экзамены, поехал в Москву и поступил в хороший вуз. Удивительно, но больше всех этому радовалась моя мама. Кстати, вуз с военной кафедрой. Поэтому теперь, ко всему прочему, я – лейтенант запаса. Валерий Михайлович одобрил бы. С моей профессией я нормально устроился в Москве. Правда, на квартиру, даже в Подмосковье, мне ещё копить и копить.

Янка вслед за мной поехала в Москву, поступила в один из педагогических институтов. Мы продолжили выступать. Несколько раз – на международных соревнованиях, но без особой звёздности и лоска. Иногда и сейчас танцуем вместе, но редко и скорее для удовольствия. У её родных всё тоже хорошо. Вот только тётя Янки со стороны папы тяжело болеет, как бы не пришлось в октябре нам брать выходные и лететь из Москвы.

Алина Летуновская, когда-то Вжик, отучилась в Питере. Постит в соцсетях свои фотографии с молодыми людьми, с котиками и с Невой. Я иногда начинаю путать её молодых людей – прошлый это или будущий, все они художники и рисуют кто горы, кто море, кто многоэтажки. Изредка обмениваемся с ней парой незначительных фраз в личке. Валерка Соколов поступил в институт в нашем городе, потом в аспирантуру и пишет диссертацию. Не помню тему, слишком заумная. Он рассказал, что видел недавно у памятника казачеству Оксану Муржину, когда-то просто Мурзю, и не одну, а с коляской. Она, как и хотела, поступила в ветеринарный, выучилась. Замуж не вышла, родила мальчика. В комнате общаги не очень много места, как для котиков, так и для мужей. Мальчик упитанный, но за его питание я бы никогда и не волновался. Вкусными бутербродами он обеспечен до взрослой жизни. Варвара, неожиданно для многих из нашего класса, выучилась не на экономиста или юриста, а на учителя математики, но на работу устроилась продавцом-консультантом в обувной магазин. Валерка с ней там пересекался. Всё у неё хорошо. У остальных, думаю, тоже, но Валерка ничего сказать наверняка не мог.

Вообще, Валерку я встретил случайно, в маршрутке. Он удивился, когда узнал, что я здесь ради поездки в Чукалу. Родители, впрочем, тоже. Мама предлагала взять её машину, но я отказался. Ехать надо на автобусе. Тем более что мама в этом году неожиданно высадила на даче грядку моркови. И сегодня с отцом они поедут убирать урожай. Обещали отправить меня обратно в Москву с полным пакетом корнеплодов. Японский клён на даче разросся, и осенью у него огненно-красные листья. Мы с отцом решили на следующее лето устроить рядом с ним небольшой водоём. Будет красиво.