Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

Дети с абсолютно одинаковыми ранцами, в абсолютно одинаковой одежде шли в школу. Они и увидели распростертое в луже крови тело. Поначалу мальчишки подумали, что это просто пьяный милиционер. Ну напился, упал, разбил голову и уснул, а его документы рассыпались на лестнице. Они постояли, рассматривая простреленную голову, затем переглянулись и опрометью бросились наверх, домой. А там наперебой взялись рассказывать матери и шестилетней сестренке, которая болела ветрянкой, что внизу лежит застреленный участковый.

— Да что вы плетете! Опять в школу не хотите идти, придумываете всякие басни!

— Да нет, мамочка, иди посмотри! И ты иди посмотри, Светка!

— Я никуда не пойду, мне стыдно, — сказала Светка вся в зеленых точках.

— Иди, иди, ты такого никогда не видела! Лежит весь в крови…

— Сидите здесь и никуда ни шагу! — строго-настрого приказала женщина детям. — Я сама посмотрю.

Она в халате и комнатных тапочках вышла в холодный подъезд, а уже через пару минут звонила во все двери на площадке. Вышли соседи, которые оказались дома, на шум появились жильцы всех этажей, в общем, ожил весь подъезд.

Сразу же позвонили в милицию и в «скорую помощь». Жильцы, которых попросили убраться из подъезда, приникли к окнам своих кухонь и спален, а те, чьи окна выходили не во двор, а на улицу, напросились в соседние квартиры — в зрители, ведь всем было жутко интересно. Не каждый день убивают милиционеров.

Носилки с телом лейтенанта Свиридова сунули в «скорую помощь», и машина спокойно с выключенной мигалкой покинула двор. А милиция затеяла возню. Всех жильцов принялись расспрашивать, кто что видел, кто когда уходил и приходил. Петька с Пашкой стали героями дня. Ведь это именно им повезло, это именно они увидели мертвого участкового и первыми сообщили взрослым. В школу, естественно, Петька с Пашкой не пошли, чему были не очень-то рады, ведь пойди они в школу, там они могли бы понарассказывать та-ко-го! Но это счастье ребятам еще предстояло. Через несколько часов уже весь Калининград знал о том, что в подъезде дома номер двенадцать по улице Жукова расстрелян младший лейтенант, работавший участковым.

Вся милиция была поднята на ноги, ведь такого, чтобы средь бела дня застрелили милиционера, не случалось давненько. А уже в шестнадцать ноль-ноль была получена информация, которая заставила привлечь и столичную милицию.

Баллистическая экспертиза показала, что две пули, которыми был убит лейтенант Свиридов, выпущены из того же ствола, из которого стреляли в доме Александра Данилина, более известного под кличкой Резаный — вора в законе. И стало ясно, что все это дело рук Рафика Мамедова и скорее всего, он находится в Калининграде, искать его надо именно здесь.

Если до этого события органы правопорядка не очень рьяно искали Рафика Мамедова, думая, что он давно покинул Россию, то теперь их усилия буквально удесятерились, и они начали заглядывать во все углы, опрашивать возможных свидетелей, осматривать подозрительные квартиры. В общем, искали так, как может искать милиция, если ей самой это очень надо.

И поиски дали результаты. Буквально на следующий день милиция нашла квартиру, в которой прятался Рафик Мамедов. Квартиру взяли штурмом. При штурме был застрелен подручный Мамедова, но самого Рафика в квартире не оказалось. И милиция продолжила поиски.

За паспорт с двуглавым орлом на обложке и собственной фотографией Сергей Дорогин через Рычагова заплатил всего лишь две тысячи. А пятьсот долларов ему пришлось заплатить за водительское удостоверение.

Рычагов привез документы и отдал их Сергею. Тот с трепетом взял в руки паспорт, посмотрел на свою фотографию, на фамилию — она была незначительно изменена — на имя. И паспорт, и права были настоящие.

— Такое нынче время, — сказал Рычагов, — оказывается, за деньги можно купить все. И самое интересное, что и права, и паспорт настоящие, не какая-нибудь подделка.

— Я и не думал, что это стоит так дешево, — проговорил Дорогин, закрывая паспорт.

— Ну, знаешь ли, не каждый может выложить две с половиной тысячи долларов за бумажки. Еще неделю тому назад для тебя две тысячи представлялись чуть ли не верхом богатства.

— Выложить за настоящие бумажки, — уточнил Дорогин.

— Даже за настоящие. Хотя, в общем-то, для граждан это стоит в тысячу раз меньше. Потерял паспорт, получил новый. Но ты же так не мог сделать!

— К сожалению, не мог, — сказал Дорогин, — если бы я так сделал, то меня могли бы найти. А тот мужик, который делал паспорт, надежный, никому не скажет?

— Что ты, вполне надежный. Хотя, кто его знает, все сейчас не очень надежные.

— Откуда ты его знаешь? — спросил Сергей.

— Все, кого я знаю, когда-то были моими пациентами. Паспортиста я просто-напросто спас.

— Паспортиста, — пробурчал Дорогин.

— Да, он бы помер, если бы я его не прооперировал. А так, видишь, жив-здоров и оказался нам полезным. Представляешь, если бы с кого-нибудь другого, то он содрал бы пять тысяч, а с меня взял всего лишь две с половиной.

— Да, хороший знакомый, ничего не скажешь, — иронично заметил Дорогин.

— Какой есть, тут уж ничего не попишешь. Так что я тебя поздравляю, можешь пожать руку, как это делалось раньше при вручении паспортов.

— Да, могу пожать, — Рычагов подошел к Сергею, тот встал, как солдат, принимающий присягу, протянул ладонь. Хирург потряс ее. — Поздравляю вас, гражданин Дорохин, с российским гражданством, с совершеннолетием. Пусть этот паспорт откроет вам дорогу в большую жизнь, в светлое будущее.

— Спасибо, — чинно ответил Сергей Дорогин.

— По этому поводу следует выпить и выпить шампанского. Организуйте, пожалуйста, вы меня должны угощать, гражданин Дорохин.

— Что ж, угощу, — сказал Сергей и направился к холодильнику.

Рычагов успокоился. Он понял, что ему ничего не угрожает, так же ничего не угрожает и его пациенту. Он все делал так, как говорил Дорогин. Не подавал среди знакомых виду, что стал богатым, тратил мало, делал по нескольку операций в сутки, как и прежде, и даже Тамара заметила, что движения Рычагова стали еще более точными и выверенными.

— Что-то с вами, Геннадий Федорович, происходит? — улыбаясь, сказала Тамара после очередной сложной операции.

— В каком смысле, Тома?

— Вы как-то все стали делать очень легко, словно бы играючи.

— Ты так считаешь?

— Это заметно. Не только я так думаю, но и анестезиологи заметили и другие ассистенты. Все заметили ваши успехи.

— Ну, и прекрасно. Самое главное, Тома, что я для этого не прилагаю усилий.

— А у меня такое впечатление, Геннадий Федорович, что ваша легкость из-за того… — Тамара задумалась на несколько мгновений, затем опустила голову.