Елена Роговая - Большой бонжур от Цецилии

– По чайку? – весело спросила Софа.

– Всенепременно! Каким вареньем вы порадуете сегодня?

– Лесная клубника. Ароматная до умопомрачения!

– Это же просто прэлесть! Нет, нет, деточка, никаких розэток! Будем есть прямо из банки, как простой народ. Нужно стремиться быть ближе к нему. У вас есть граненые стаканы?

– До сегодняшнего дня были, если Мишка не разбил.

– Вот! Это то, что нам сейчас нужно. Извлекайте их, деточка, из шкафа. Извлекайте. Будем пить чай по-простому. А пока вы их протираете, я принесу из дома ажурные серебряные подстаканники с витыми ручками. Они совершенно изумительные по своей красоте и предназначению. Они защитят наши пальцы от ожогов. Хватит разводить церемонии и чванство! Мы можем позволить себе роскошь простоты. Это совсем нетрудно. Просто нужно немного потренироваться.

Если вы считаете, что утро начинается с восхода солнца, то я вас сильно разочарую! Для жителей сталинской пятиэтажки и прилегающих к ней домов оно начинается с прихода дворника. Почти пятнадцать лет Петр Тихонович заботится о чистоте и уюте дома номер семь по улице Чехова и нисколечко об этом не жалеет. Свою работу он обожает и не без основания считает, что не приди он хоть один раз, люди увязнут в грязи и задохнутся от пыли. Его появление ранним утром не слышат разве что глухие. Искренне считая всех городских жителей тунеядцами, он умышленно громко отворяет трясущуюся железную дверь подсобки, расположенную на первом этаже в аккурат под кухней Цецилии Моисеевны. Войдя в личный «кабинет», перво-наперво он отрывает лист от настенного календаря. Петр Тихонович живет в ногу со временем, поэтому для папироски использует не прожитый, а наступивший день. После прочтения полезной информации он со знанием дела скручивает «козью ножку», которую не спеша выкуривает на скамейке под окном спальни все той же Цецилии Моисеевны. Ветер подхватывает едкий табачный дым и с легкостью разносит его по квартирам жильцов, опрометчиво оставивших форточки открытыми. Во время привычного утреннего моциона дворник профессиональным взглядом оценивает предстоящий объем работ.

– Здорово, Тихонович! – прерывает его размышления бабка Домна.

– И вам, уважаемая, не хворать! За чем сегодня пошли?

– А что Бог пошлет, то и принесу домой.

– Тьфу на тебя, засранка эдакая, – ругается ей вслед дворник. – Каждый день на свалку с мешком, как на работу, ходит. Не лень же в такую рань вставать! Весь двор у себя загадила мусором и все равно тащит и тащит, тащит и тащит! Забор уже не выдерживает давления хлама. Болезнь, что ли, какая у нее? Если так, то дело дрянь. Не лечится жадность таблетками.

Выкуренную папироску он тщательно тушит о кирзовый сапог и принимается за уборку мусора. Метла у него не абы какая, а собственного изготовления, «пушистая»! Петр Тихонович шибко не уважает анархию, царящую последнее время в коммунальном хозяйстве, поэтому заготовку рабочего инвентаря делает исключительно сам.

На исходе лета, когда движение соков в растениях уже не такое интенсивное, как весной, а кора молодых веточек достаточно огрубела, дворник прицепляет к велосипеду старую детскую коляску и едет в березняк вязать метлы. Он долго ходит по лесу в поисках подходящих берез, примечает понравившиеся, сравнивает с предыдущими на предмет «лохматости» и, убедившись, что нашел именно то, начинает заготовку. У Петра Тихоновича жесткие моральные критерии. Он никогда не тронет подрост, ибо из него готовится смена старому лесу, но с удовольствием «пострижет» больное дерево. В момент обрезания веток он называет себя растительным доктором. Лес должен обновляться, крепнуть и не болеть!

Самое сложное на этапе заготовки – найти пару ровных, умеренно толстых веток для черенков. Вот тут враг душ человеческих страсть как искушает Тихоновича загубить молодое деревце. Эти мысли он пресекает на корню и уходит от греха подальше в глубь леса, всматриваясь с еще большим вниманием в густые кроны многолетних деревьев.

Веники с метлами он вяжет на любимой полянке. Не один год она принимает у себя в гостях заготовителя и ждет с нетерпением, потому как после окончания работы Петр Тихонович обязательно соберет с зеленого мшистого ковра свой и скопившийся за год мусор. Подобной роскоши никто не удостаивается в лесу. Но! Дворник – не профессия, а состояние души. Мусор должен быть собран, и точка!

После грохота железной двери размеренное, мягкое шарканье сухих веток по асфальту действовало на неизбалованных покоем городских жителей, как опахало из листьев лотоса в замке японского императора. Исходя из многолетнего опыта жильцы дома номер семь совершенно точно знали, что в ближайшие сорок минут у них есть возможность досмотреть прерванный сон. Дольше этого времени находиться в кровати было рискованно, потому как после уборки территории начинался мощный полив растений и звук струящейся из шланга воды мог с легкостью спровоцировать самопроизвольное опорожнение переполненного за ночь мочевого пузыря. А оно надо? Вот и жителям сталинской пятиэтажки не было надо, поэтому, смачно выругавшись, добрая половина квартиросъемщиков после водных процедур в неполных семь утра уже вкушала вкусный и здоровый завтрак.

Петр Тихонович, видя, как после его прихода в окнах один за другим загорается свет, облегченно вздыхал и с еще большим усердием начинал отскребать штыковой лопатой гниль со стен железных мусорных баков. Во время церемонии «очищения» просыпалась вторая (с более крепкой нервной системой) половина квартиросъемщиков, и утро окончательно приходило в каждую семью.

Начало нового дня ничем не отличалось от предыдущих, ну разве что визитом молочницы Дуси. Три раза в неделю она снабжала городских жителей сельскохозяйственной продукцией. Как и Петр Тихонович, она старалась появиться во дворе максимально громко. Для этой феерии ее муж не пожалел двухтрубного трофейного клаксона. После несложной замены старой, растрескавшейся от времени резиновой груши на новую, взятую от аптечной клизмы, Степан покрепче прикрутил сигнальный аппарат к деревянной тележке, чем и обеспечил супруге гарантируемый успех в коммерческом деле. С дворником Петром Дусю объединяли пунктуальность и чистоплотность, что несомненно сказывалось на объемах ее продаж и преимуществе в конкурентной борьбе с другими торговками.

Ровно в девять утра звукосигнальное устройство издавало пронзительный рев, после которого было просто невозможно проигнорировать приход Евдокии. Принцип зависимости силы звука клаксона от длины тормозного пути транспортного средства и его габаритов в этом случае абсолютно не функционировал. Дуся могла притормозить тележку, когда хотела и где хотела, но это совсем не означало, что после остановки агрегата наступала тишина.