Олег Рой - С любовью

Как хорошо, что духу не нужна одежда! Можешь летать в чем мать-земля родила и быть при этом незаметным. Другое дело – люди. Одежда – как вторая кожа. Все меняется. То, что было внизу, стало наверху. Комбинация вдруг превратилась в платье, пижама – в светский наряд, мини-юбка по-прежнему выдает максимум информации при минимуме затрат. Стоило мне недавно заметить, что девушкам для полного счастья надо одновременно носить несколько сумок, как на Патриках тут же стали появляться дамы с двумя-тремя клатчами. Теперь надо на запястье надеть сразу несколько часов, чтобы одни показывали московское время, а другие, к примеру, лондонское; пару-тройку браслетов и обязательно красные нити. На счастье. А еще можно колокольчик на шею. Шучу. Сегодня по Малой Бронной неспешно, как по Бродвею, шла дама из журнала. Я часто вижу ее на обложках в разных позах с одним и тем же выражением лица. Кто она? Никто не знает. Даже она сама. Тайна, покрытая макияжем и образом суперзвезды. Два клипа крутятся на музыкальном канале два года, и дальше дело не идет. Но она сама идет. Уверенно. На одной ноге – красная туфля, на другой – зеленая. Обувь разного цвета – фаворит сезона. Патрик читает не только Ницше, но и листает модные журналы, поэтому в курсе последних новостей. Так вот, чтобы выглядеть еще «краше», можно на левую надеть лабутен, на правую – сапог, главное, каблуки подобрать по высоте, а то вместо гламура скажут «дура» и, в общем-то, будут правы. Пока я глядел ей вслед, рядом со мной, как черт из табакерки, появился еще один посетитель «Margarita» – парень с леопардовыми волосами. Последний тренд. Берите на заметку. Мода всегда отражала безумие народа. В одной стране маленьким девочкам бинтовали ноги ради «лотосовой ножки» – жених сначала смотрел на стопу, потом на лицо. В другой – женщины старательно отодвигали линию роста волос, обнажая высокий лоб и тем самым подчеркивая интеллект! А все эти кринолины, напудренные парики, бледная кожа, которая потом вдруг резко перешла в другую крайность – темный загар, утиные губы. Наверное, только когда человек перестанет воспринимать себя как манекен, дизайнеры успокоятся и подарят нам что-то новое, такой легкий красивый casual, благодаря которому на первый план выйдет личность, а не искусственно созданный образ. И мы, наконец, услышим через сто лет Булгакова и оценим значение человеческих глаз.

Я смотрю на крутую девушку, которая собрана по лучшим стандартам гламура: грудь, попа, талия, все идеально, даже без фильтров, даже резкость не надо добавлять, но почему-то вижу маленькую девочку в ярком платье с вьющимися волосами, слышу ее звонкий смех, чувствую ее желание стать актрисой и выступать на лучших сценах мира. В какой момент любовь, мечта и красота становятся прахом? Сейчас она – пресс-секретарь у известного, вальяжного человека в летах. То он политик, то бизнесмен, то шоумен, то просто пропойца. За один день он может заработать пару миллионов от одного удачного контракта, а потом сесть в машину, включить шансон и «косить» под братка. Мы не можем его судить. Это жизнь, которую проживает конкретно этот человек. Да и если вспомнить, тот же Бетховен, даже став великим композитором, по вечерам в кабаках охотно распивал с друзьями дешевое вино. Но за Бетховеном тянулась музыка. И этой музыкой можно было осчастливить весь город и весь мир. А за этим «братком» тянется только дурная слава, но денег у него столько, сколько нот в «Лунной сонате». И вот в его мир попала эта самая девочка. Он заприметил ее на вечернем ужине в «Bro&n», куда она пришла вместе с подругами отмечать чей-то день рождения. Собеседование на должность пресс-агента состоялось прямо там, не отходя от пиццы. Первое время девушка выглядела счастливой. Как ни крути, а деньги красят человека. Он снял ей квартиру, одел в дорогие шмотки, повозил по модным местам, а потом, когда тещу повез в санаторий, передал в пользование своим друзьям… И сейчас, вырвавшись из его цепких лап, она снова идет на Патрики. Выпивает подряд пару коктейлей, ловким взглядом обводит каждого, кто смотрит на нее, и отдается даже просто за «спасибо». И на следующее утро сама не понимает, зачем продолжает самозабвенно делать то, к чему он ее принуждает? Что это? Самобичевание? Наказание? Или просто вызов миру? Она уже не верит в любовь, не испытывает никакого трепета от прикосновений, словно все чувства онемели, под наркозом. Человек леденеет изнутри, боль в какой-то момент переходит в безразличие, а из него уже мало куда можно выйти. Это такой совершенно безнадежный тупик, как 381-й шаг по Малой Бронной.

Я не знаю, как мальчишкам и девчонкам вернуть мечты о космосе, полетах к звездам, как заворожить их тайнами вселенной и дать понять, что есть что-то большее, чем просто стандартный набор мыслей, слов, поступков. Замысловатое переплетение улиц в районе Патриков так или иначе выводит всех на Малую Бронную и рассаживает по местам. Здесь все мечты приземленны. Каждый день я вижу тысячи людей, лишь единицы приходят завершить вечер в объятиях булгаковских мест. Они замедляют шаги и в отражении зеркальной глади видят небо. Они живут чувствами. Все остальные бегут от начальников, коллег, знакомых, жен, любовниц, детей, тещ, матерей, от самих себя, от жизни, в которую загнаны, как в ловушку. Я уже рассказывал вам, с каким трепетом витал над Плисецкой и Булгаковым, как чувствовал себя духом, настоящим хранителем тайн. Сейчас же, пролетая над гнездом фриков, ощущаю свою ненужность. Эти люди мало что знают о духе. Для них слово из трех букв не значит ровным счетом ничего. Мне кажется, что рядом со мной, по соседству, на Патриках живет маленький вампир, которому постоянно нужна молодая кровь. Вот приходит девочка кофе попить, а он выпивает ее, девочку, до дна, бросая в объятия соблазнов, интриг и хитростей. В мире существует много таинственных мест, в которых исчезают люди. Пропадают без вести. Не в смысле растворяются в пространстве, а просто теряют рассудок. Видимо, на Патриках тоже открываются врата в параллельный мир – мир разврата, словно Воланд продолжает вести свой бал в бесконечно длящуюся полночь пятницы…

В этой осенней мелодии, звучащей прямо посреди лета, в этом влажном воздухе и холодном порыве ветра, в дождливом небе и мокрой земле есть то, что не даст нам сентябрь. Ощущение, что скоро все это пройдет и в город снова вернется лето. Люди замедляют шаг, кутаются в теплые вещи, прячут лица под зонтами, заказывают покрепче кофе, пролистывают страницы любимых книг и уходят в это уютное пространство тишины, в котором можно чуть лучше, тоньше и глубже чувствовать все, что с тобой происходит, и наладить связь с миром. Нет суеты. Даже на Патриках. Дыхание становится более теплым, свет мыслей более мягким, ощущение жизни более нежным. В вечерний час, когда в окнах старинных домов загорается свет, а по пруду красиво расходится акварель фонарей, я пролетаю над Патриками и вдруг чувствую приближение к чему-то важному… Под раскидистым деревом двое замерли в крепком объятии. В объятии, куда не проникнет ни один порыв ветра, ни одна капля дождя, ни одно резкое слово, потому что в нем столько покоя и силы, что кажется, сам Мастер с Маргаритой спустились в этот вечер, чтобы пройтись по памятным местам и вспомнить свой роман. Но это не они, это – герои моих историй, о которых я вам расскажу чуть позже… А пока пожелаю вам добрых снов в колыбели самых теплых чувств.