Олег Рой - С любовью

Чем ближе лето, тем громче звук моторов. Наверное, водители, пролетая по Малой Бронной, думают, что всех вокруг завораживают своей скоростью, барабанной музыкой и шумом двигателя. Они даже не представляют, сколько проклятий в них летит за каждым таким кругом. Самое нежное из них: «чтоб прокололись шины твоей машины», самое крепкое – не пропустит цензура. Хорошо, что духу для передвижений не нужен железный конь и «Rolls-royce». А вот от теплого ветра с ароматом ванильного латте я бы не отказался. Перелетаю вместе с ним из одного кафе в другое. Вы спрашиваете меня: «Есть ли хорошие люди на Патриках?!» Во-первых, я и тех, что описал, не назвал «плохими», просто я все пытаюсь разобраться в их странной психоматрице, и получается пока не очень. Во-вторых, само слово «хорошие» режет ухо. Это такая слабая четверочка с натяжкой. По мне, так или пять, или два. Вот например, сидит сейчас за столиком бурундук – человек в пиджаке в полосочку в 30 градусов на улице, важно грызет орешки и параллельно ведет переговоры с партнерами. Конечно же, среди партнеров сияет звезда в платье с декольте, сыгравшая в трех сериалах. Прямо сейчас, в эту самую минуту, они открывают благотворительный фонд. Это сейчас модно. Знаете, какой бизнес никогда не прогорит? Похоронный и благотворительный. Люди склонны к смерти и к добру. Причем добро часто любят не творить, а причинять. И вроде все хорошо, но нет в этом правды. И я сейчас не о мошенниках, которые давят на жалость, выставляют фото больных детей и на перечисленные деньги строят свои дома. А о звездах, которые под своим именем открывают фонды для того, чтобы казаться хорошими. Они не вкладывают в это дело свои душевные силы и материальные блага, а просто используют имя и тем самым красиво оформляют свой статус. На мой взгляд, взгляд Патрика, который видит многих насквозь, благотворительностью должны заниматься олигархи. Именно они способны проводить деньги через фонды, следить за документацией, выделять средства не только на лечение тяжелобольных, но и на развитие одаренных личностей. А создать триста фондов от трехсот разных людей – это все равно что пронестись на машине по Бронной из ниоткуда в никуда, оставив за собой только пыль, скорость и шум. А ветер, кажется, усиливается. Похоже, что к вечеру разыграется гроза. Красные ленты засверкают через плечи выпускниц… Они уже приближаются. Они уже рядом. Готовьтесь к новым историям, они будут еще ярче и жарче всех прошлых.

Помните тот день с красной лентой через плечо? Когда кто-то на прощальной линейке ревел, и скорее всего это был родитель, а кто-то торжественно хлопал дверью и уверенным шагом отправлялся в светлое будущее, и скорее всего это был двоечник. Все, как в том анекдоте, когда на встрече выпускников педагог спрашивает Вовочку, кем он работает, если в школе на все вопросы отвечал «Не знаю!». Вовочка признается, что и сейчас говорит то же самое, только потом добавляет: «Выяснить и доложить». Минуту назад отчалили от столика выпускники 90-х, которые смахивали слезы с глаз, вспоминая что-то лично-лиричное, а потом не без внутреннего проклятия «твою ж мать, Петров, двоечник проклятый» поднимали рюмки за хозяина сети ресторанов г-на Петрова, который все годы сидел за последней партой и чертил циркулем квадрат. Мы все думаем, что за прощальным звонком наступит особый рассвет и каждый найдет свое призвание, счастье, любовь и т. п. Но исключения в русском языке случаются чаще, чем в жизни. «Петровы» рулят, потому что оценки не играют никакой роли. Дети богатых родителей в один «Голос» доказывают, что их жизни уже состоялись. Они будут черпать золотой ложкой все, что им причитается, а потом передадут ее своим внукам, и ложка будет ходить по закольцованному кругу. Дивный, чудный, взрослый мир! Сегодня в него входят новые люди. Кто-то откроет дверь в колледж, кто-то в институт, кто-то в офис, а кто-то в кафе на Патриках. Пришли девчонки с красными лентами на обнаженных плечах. Длина юбки равна длине каблука, а белая блузка как бы случайно спадает с нежных плеч. Я против советских строгих платьев, но я уже не против современных черно-белых школьных форм а-ля выпускница, которые, как говорится, выбрасывать нельзя – еще пригодятся в семейной жизни. Есть в этом образе что-то уже зрелое, но еще молодое. Самое красивое – это самое простое: чистая кожа, красивые волосы, сияющий взгляд и какая-то неуловимая сексуальность, не переходящая в вульгарность. Но уж точно не обтягивающие платья с разрезами из всех мест сразу. Начес, макияж, тоненькая сигарета, испепеляющий взгляд. «Я тебе – девять с половиной недель, а ты мне – отдых на островах и содержание». Вбейте в Google слово «выпускница» – вам тут же откроются сайты 18+, потому что фото откровеннее, чем в журнале «Playboy». Это что? Крик души? Вызов миру? Или просто в школе среди всех предметов нет главного – познай себя, почувствуй, найди и пройди этот пусть достойно. Возможно, будет сложно, но быть может, именно ты однажды снова превратишь Патрики в Патриаршие…

В финале мая хочется говорить о хорошем, поэтому сегодня я сверну с Малой Бронной и загляну на пруды. Там, возле кромки воды, еще можно найти соль земли. Хрупкая, как венецианское стекло, но стальная. Маленькая девочка в белом платье не идет, а парит над землей. В такие моменты у меня нет желания дерзить и язвить. Буду крутить фуэте теплых слов. Я трепетал перед балетом, я был проклят и счастлив одновременно, когда порхал над Плисецкой, которая по-королевски прогуливалась по тем еще Патриаршим. Счастлив, потому что был рядом, проклят, потому что – невидим. Сейчас девочка у пруда тоже мечтает о балете, она репетирует 25 часов в день и в свой перерыв приходит на Патрики, крошит хлеб белому лебедю и думает, что скоро сама станет им на сцене театра. Но сколько существует в мире балет – столько крутит дьявол фуэте вокруг всех этих маленьких хрупких девочек. Прима – заколдованное слово. К нему не придешь на одних пуантах – талант, как разменная монета в мире искусства, и даже крови стертых ног недостаточно, чтобы исполнить главную партию. На Малой Бронной я вижу много «балерин», которые показывают идеальную растяжку и делают шпагат в постели, а потом сразу едут отдыхать на острова. Когда-то и они были девочками возле кромки воды, но мир сломал их под себя. В природе из колючего тела кактуса под вечер раскрывается нежный цветок, а утром он увядает. Но все, кто видел его цветение, уже никогда не забудут. Это короткая, но очень красивая история. В балете ощущение колючей проволоки, натянутой между человеком и танцем, проволоки, состоящей из лжи, подлости, предательства, подставы, врезается в душу. Кто-то сдается сразу, кто-то идет до конца. Плисецкая тоже выгрызала себе партии, она танцевала так страстно, что многие покупали билеты «на Плисецкую», из-за этого ее вызывали в ЦК КПСС и требовали обзвонить своих поклонников перед началом балета – попросить их не аплодировать ей. Через эти шесть букв, написанных CAPS LOCK, проходили почти все балерины. Политики и иностранцы пристальным взглядом рассматривали их талант, ездили в Большой, как на работу. Сейчас ничего не меняется, хочешь быть на сцене – отдай тело не только балету, но и тому, кто тебя выберет. По-другому это не работает. И знаете, я, Патрик, видел глаза Плисецкой на закате ее жизни, в них было столько печали и боли, что к черту весь этот балет, раз он так ломает судьбы. Но сейчас маленькая девочка уходит с Патриарших так грациозно и красиво, что кажется, до Малой Бронной она не дойдет, что под ее ногами откроется новый путь. И она не только исполнит партию лебедя, но и попадет под перо писателя, который словами начертит ей судьбу.