Коллектив авторов - Посиделки на Дмитровке. Выпуск 7

И… раз,
и… два,
и… три,
и… раз…
Всю жизнь учусь держать баланс,
Не опираясь о партнёра, —
Постигну тайну эту скоро
И получу последний шанс
С молитвою пройти по бритве,
Дышать на «И», не сбившись с ритма,
И ускоряться не спеша,
Живя не суетно, и слитно.
Беру себе в учителя
Деревья, реки и пустыни, —
Ведь жить я буду и тогда,
Когда земля совсем остынет.
Когда дорога станет уже,
Партнёр уже не будет нужен.
Баланс… Всегда держать баланс!
Душа бессмертна — это шанс…
Но как сейчас не сбиться с ритма
Дыхания лесов, морей?
Ключом какого алгоритма
Учиться языку зверей,
Полётам птиц с размахом крыльев,
Подобным ангельским в раю?
На веерах поднятой пыли
Танцорами в моем краю
В воронках солнечного света
Я отрываюсь от земли,
Как в книгах Древнего Завета
Тех предков, что летать могли…
Магический орнамент танца
В геноме человечьих рас,
Пока земное бьется сердце:
И… раз,
и… два,
и… три,
и… раз…

Коченея на корточках, мгла
Тёмный угол в саду родила.
Он мяукнул кошачьим ртом,
Хрустнул веткою, и потом
Стал расти, — посекундно смелея,
Дотянулся до ближней аллеи.
Поднимаясь всё выше и выше,
Тьма накрыла деревья и крыши
И раскинула звёздный шатёр.
Вышел месяц паяц-визитёр,
Сочиняя дрожащие тени
Под стеблями неспящих растений.
Сотни глаз, ушей и хвостов,
Хохот сов, чей-то страх из кустов,
В фиолетовом поле пророчеств
Распустились цветы одиночеств…
Чехарда вещих снов до рассвета, —
Тридцать шесть комбинаций в сюжетах 1 1 Аристотель, Виктор Гюго, Иоганн Вольфганг Гёте, Карло Гоцци и Жорж Польти считали, что вся драматургия и мировая литература держится на 36 сюжетах и их комбинациях. Многочисленные попытки дополнить этот список только подтвердили верность исходной классификации основных (или бродячих) сюжетов.
Создаётся ночным Демиургом
Под шедевры земным драматургам.
У цикад неизменная роль
До утра «соль-диез» — «ля-бемоль»
На три четверти звонко тянуть,
Не давая актёрам уснуть.
В этом шоу из Света и Тьмы
Персонажи и зрители — мы.

Я обхожусь без василисков и рептилий,
И без яиц, снесённых старым петухом, —
Обряды с жабами давно уж запретили.
Наш философский камень называется Стихом,
В котором есть свобода, и бессмертье,
И даже то, чего мой разум не просил.
Всё превращает в золото, поверьте,
Поэзии волшебный эликсир!

From far, from eve and morning
From yon twelve-winded sky,
The stuff of life to knit me
Blew hither; here am I.

Now — for a breath I tarry
Nor yet disperse apart —
Take my hand quick and tell me,
What have you in your heart.

Speak now, and I will answer;
How shall I help you, say;
Ere to the wind’s twelve quarters
I take my endless way.

Из утреннего света —
Закатного огня
Двенадцать ветров неба
Вдохнули жизнь в меня.

Пока я не распался
На пыль к исходу дня,
Дай руку и скажи мне,
Что в сердце у тебя?

Помочь тебе успею,
А дальше как-нибудь
С двенадцатью ветрами
Продолжу вечный путь.

В небе росчерк тёмных молний
Запоздалых вольных птиц.
Вечер с рощею помолвлен —
Кружева сползли со спиц…

Лицевою и изнанкой
Стелет свой узор листва
Древних замыслов и знаков
В ритуалах волховства.

Это летопись желаний, —
Сок томится в деревах,
Как предвестник тайных знаний,
Что не выразить в словах.

Каждый год под птичье пенье
С обновлением колец
В сине-звонкий день весенний
Роща ходит под венец,

Чтобы в почву семенами
Завершить священный круг.
Роща в небо окунает
Руки-ветви… ветви рук. 3 3 Отмечено в номинации Лонг-лист Тютчевского конкурса «Мыслящий тростник» — 2014.

Из полутёмной подворотни
Гулякам поздним для потех
Дом раскрывает отвороты
Промокших стен — Ночной Ковчег,
Где каждой твари есть по паре,
И одряхлевший пуховик,
А у подъезда на бульваре
Сидит, как памятник, старик.
Я, замедляясь как слова,
Чтоб не кружилась голова,
От запятой до запятой
Иду по лестнице крутой.
На чердаке художник жил, —
Он над холстами ворожил,
И запах красок сохранил
Картон с остатками белил.
…Палитра, глиняный сосуд…
Как жаль, что старый дом снесут!
Последний луч в закате дня
На стенах отразил меня,
Но запылённое окно
Так одиноко и темно
Фрамугой машет на ветру,
И… разбивается к утру.