Борис Динерштейн - Тяжелые дороги жизни

5 февраля 1992 года мы прописали в свою квартиру Галину дочку Наташу. В августе 1993 года я себя плохо почувствовал и оформил дарственную Галиной семье на свою дачу. 14 мая 1996 года я уволился и стал оказывать всестороннюю помощь Надюше. В январе месяце 1999 года Надюша перед входом в подъезд дома поскользнулась, упала и сломала шейку бедра правой ноги; в 59 городской больнице ее прооперировали и через 21 день выписали домой. Мы стали учиться ходить на костылях.

2 февраля 1999 года я получил статус пострадавшего от политических репрессий. В мае месяце ВТЭК установил Надюше II группу инвалидности с постоянным посторонним уходом. Эта Надюшина травма ноги была большой трагедией для всей семьи. Через несколько месяцев Надюша сменила костыли на палочку, и я все-таки продолжал ее всюду сопровождать. 28 февраля 2001 года Надюше установили бессрочно 1 группу инвалидности, а 27 августа 2001 года я был реабилитирован по событиям 1937 года (был арестован органами НКВД вместе с 13-летней сестрой, как родственники — дети родителей — врагов народа). Хотя усатый деспот всюду провозглашал, что «дети за родителей не отвечают», но увы.

В 2003 году пешие прогулки для Надюши стали утомительными, и в общественный наземный транспорт она войти не могла; я вынужден был через райсобес получить автомашину «Жигули» пятой модели. Теперь для Надюши появилась возможность общаться с внешним миром. Мы стали всюду передвигаться на машине: в поликлиники, больницы, аптеки, магазины, рынки, театры, санатории, парки культуры, на дачу и в пригород. Вскоре Надюша стала ходить без палочки. Несмотря на большие физические нагрузки, ограничения и соответствующую многолетнюю тяжелую болезнь — анемию, она всегда оставалась общительной, доброжелательной, гостеприимной, жизнерадостной, веселой и самой любимой женой, мамочкой, бабушкой и прабабушкой.

В 1952 году умерли Надюшины родители, мы их достойно и с почестями похоронили на Миусском кладбище.

Трудовая деятельность Надюши складывалась в зависимости от условий семейных обстоятельств. Где бы она ни работала, была всегда очень аккуратна, исполнительна, вежлива и уважаемая коллективом.

После тормозного завода работала в детском саду, где воспитывались наши дети, с 6 марта 1959 года она работала в гостинице «Украина»; с января 1962 года работала в системе УПДК (Управление по обслуживанию дипломатических корпусов). С этого места работы 31 декабря 1980 года ее проводили на заслуженный отдых, и стала она теперь пенсионеркой.

Коварная хроническая болезнь анемия с каждым днем прогрессировала, и я с мая 1996 года неотступно находился с Надюшей, прилагая максимум усилий, чтобы поддержать ее здоровье. Врачи многократно настаивали поместить Надюшу в Боткинскую больницу, где она состояла на учете и несколько раз лежала у них на лечении, но безрезультатно — гемоглобин падал до 50, и мы дома восстанавливались. Поэтому каждый раз мы отказывались от больницы и давали врачу подписки. Дома она постоянно была окружена заботой и помощью моей семьи. В связи с тяжелым состоянием здоровья Надюши я обратился в управу района об улучшении жилищных условий, и 5 октября 2004 года внучка Наташа с семьей переехали от нас в однокомнатную квартиру в районе метро «Кузьминки». С 2004 года состояние здоровья Надюши стало ухудшаться, и мы вынуждены были прекратить выезды на дачу, где отсутствует скорая медицинская помощь и нет комфортных условий жизни. Однако при удовлетворительном состоянии ее здоровья, самочувствия и благоприятных погодных условиях мы всегда из города выезжали в лесистую местность, прихватив с собой провиант. С мая месяца 2006 года состояние здоровья Надюши становилось иногда критическим, и мы вынуждены были с ней перейти на домашний образ жизни без всяких выездов. Она стала чувствовать, что скоро расстанется с нами и в один из дней июня месяца попросила меня похоронить ее в могилу к маме. Мое состояние в то роковое время трудно выразить, я почти все ночи обливался слезами, да и сейчас, когда пишу эти строки, плачу.

13 июля 2006 года где-то в 14 часов Надюша стала уходить из жизни, прощаясь с нами. В этот день все дочери и их дети пришли проводить в последний путь самую дорогую и любимую мамочку и бабушку. Надюша умирала в полном сознании, и я, прощаясь с ней, ощущал, как холодеет ее прекрасное лицо и тело. Я был в страшном шоке и не способен был что-либо соображать и тем более решать. Всю процедуру похорон Наденьки взяли на себя дочери Леночка и Галя, и 17 июля 2006 года мы нашу самую дорогую и любимую похоронили на Миусском кладбище в могилу к ее мамочке.

Первые месяцы после похорон Дюнички я не мог покинуть кладбище. Дочери меня не раз просили, чтобы я перестал ежедневно посещать кладбище, дабы не беспокоить дорогую мамочку, но и сегодня, по прошествии почти четырех лет после ухода из жизни нашей самой дорогой и любимой жены, мамочки, бабушки и прабабушки, мы все слезно продолжаем скорбеть.

Через год после похорон Дюнечки, когда я стал способен думать и кое-что соображать, стал заниматься подготовкой памятника. Ведь на могильном участке находятся два холмика, где похоронены ее родители и Дюнечка; позади каждой могилы стоят два больших металлических креста, к которым прикреплены алюминиевые пластины с датами и именами захороненных. Я решил сделать хороший памятник для всех троих захороненных. Пошел на Ваганьковское кладбище и попросил бригадира по изготовлению памятников проехать со мной на Миусское кладбище, чтобы на месте определить, какой памятник должен стоять у могил. Бригадир оказался очень отзывчивым человеком. Он осмотрел участок с могилами и сказал: «Я сделаю эскизы памятников, а через несколько дней подъедете ко мне и выберете понравившийся вам эскиз памятника, и мы изготовим памятник и установим на могильном участке».

Я выбрал понравившийся мне проект памятника; мне через месяц позвонили, мы с бригадиром, двумя рабочими и памятником приехали на Миусское кладбище, и бригада установила памятник при мне. Памятник всем понравился, а в 2009 году внук Павлуша весь участок захоронения по периметру обложил декоративным камнем, а площадку захоронения застелил декоративной плиткой. У меня в комнатах на стенах висят большие Надюшины фотографии в рамках с траурными лентами, у каждой из которых стоят в вазах цветы. Где бы я ни находился, в душе и памяти со мной Дюнечка; иногда в разговорах я называю женщин Надюшей. Для всей нашей семьи это самая большая утрата в жизни и не заживающая никогда душевная рана. По сей день я одинок, и дети меня не осуждают, а постоянно звонят по телефону и изредка навещают. Ни за какой помощью я к детям не обращаюсь, пока сам справляюсь с домашним хозяйством и бытом. Правда, изредка младшая дочка Леночка приходит, наготовит мне разной еды, хотя я ее никогда об этом не прошу. Ведь у нее очень большая нагрузка и пенсионный возраст, 59 лет, и с 9 марта 2008 года живет без мужа (умер), а семья у нее сейчас большая, пять человек: сын Павлуша, дочка Мариночка, внучка Настенька, родившаяся 18 апреля 2009 года, и моя очень больная 85-летняя сестра, за которой она ухаживает и о которой заботится с 2008 года. Кстати, Леночка еще работает и содержит дачный участок, который тоже отнимает немало времени и сил. Так что у доченьки постоянно не хватает времени полноценно отдохнуть или выспаться. Мне ее, конечно, жаль, и я иногда их навещаю, гощу и помогаю малость материально.