Алиона Хильт - Любовь с немецким акцентом [litres]

– Вот, bitte, – ответила я, улыбаясь.

– Цель вашей поездки? – Инспектор внимательно разглядывал мое фото в паспорте.

– Посмотреть Норд-Рейн Вестфалию, – отвечала я.

– Где вы остановитесь? – продолжал молодой человек за стеклянной перегородкой.

– У своего друга, он встречает меня в аэропорту.

– Как зовут вашего друга?

– Армин Хильт. Я могу дать его телефонный номер. Нужно?

– Да, напишите, на всякий случай. Я себе помечу.

Мне кажется, я стояла у окошка паспортного контроля полчаса, не меньше! У меня спросили все: начиная от того, где я живу и есть ли у меня домашние животные, заканчивая тем, где и при каких обстоятельствах мы с Армином познакомились и был ли у нас секс. Я стояла пунцовая, щеки и уши горели, сердце билось где-то в районе почек, а в мыслях я уже забирала свой чемодан и садилась обратно в самолет до Санкт-Петербурга; неожиданно инспектор протянул мой паспорт обратно и сказал с улыбкой:

– Приятного времяпрепровождения! Обязательно сходите на Königsallee.

Не веря своему счастью, я взяла паспорт и с подкашивающимися коленками направилась к выходу. Приехала я налегке, с одной небольшой сумочкой, в которой лежала зубная щетка, пара сменных футболок и сувениры для семьи Армина.

Он ждал меня на выходе. Высокий, красивый, в бежевой замшевой куртке, с букетом цветов в одной руке и огромной собакой на поводке в другой. Я подбежала к нему на высоченных каблуках, и он закружил меня в объятиях.

– Ты хорошо долетела?

– Да, даже не заметила!

– А это мой пес Бакари, познакомься. – Подросший щенок цвета дорогого виски рвался с поводка, чтобы обнюхать и поприветствовать меня. – Сейчас оплачу парковку и поедем ко мне домой, – добавил Армин.

Его серебристая «Ауди» сверкала, будто из автомойки. Кожаные сиденья, натуральное дерево, навороченная панель управления… все было идеально, если бы не запах псины, который стоял в салоне. На сиденье рядом с водителем для меня заботливо было приготовлено наливное яблочко и бутылка воды без газа.

– Я подумал, что ты захочешь пить и, возможно, проголодаешься. Нам ехать полчаса, – улыбнулся Армин и поцеловал меня. – Рад тебя видеть!

– Я тоже рада, спасибо за заботу.

Мы выехали на дорогу. Я слышала, что в Германии очень ровные и чистые дороги. Несмотря на большую скорость, ехать было действительно очень комфортно. Я уютно погрузилась в кожаное сиденье и смотрела по сторонам. То, что я видела вокруг, было очень чужим, холодным и каким-то стерильным, что ли, но не отталкивающим.

«Смогла бы я тут жить, интересно? – спросила я себя, но ответить на этот вопрос не смогла, слишком мало было первых впечатлений. – Ладно, поживем – увидим».

Армин жил между Кельном и Дюссельдорфом, в небольшом городке под названием Дормаген. Если вы хоть раз в жизни принимали аспирин, то знайте, что эти таблетки производят там. Самая крупная и известная фармацевтическая компания Bayer с 1863 года дает тысячи рабочих мест местным жителям. Кстати, а вы знали, что именно эта компания продвигала героин и использовала его в конце девятнадцатого века для лечения пневмонии и туберкулеза? Это была их торговая марка вплоть до Первой мировой войны.

Мы припарковались у небольшого четырехэтажного дома, по две квартиры на этаже. Вокруг стояли похожие аккуратные домики на чистой аккуратной улочке.

– Моя квартира – на последнем этаже, я недавно переехал, снимаю, – сказал мне Армин, открывая дверь. – Проходи.

Я помню ту лестницу. Мне казалось, что я нахожусь в какой-то больнице, – настолько все выглядело белым и стерильным. Меня аж передернуло, особенно после четырех лет жизни в восточных странах, где такой чистоты нет даже в медицинских учреждениях. Было неуютно.

Квартира была довольно большой, но… однокомнатной.

– А зачем в однушке два туалета? – спросила я, когда пошла мыть руки и обнаружила два санузла.

– Понятия не имею! Архитектор живет в соседней квартире, надо будет у него спросить! – рассмеялся Армин.

Интерьер был довольно простым, но мебель подобрана со вкусом. На полке в рамочках я обнаружила две фотографии: свою и нашу совместную со «свадебной» фотосессии.

– Подожди, я тебе кое-что покажу! – сказал Армин, увидев, как я разглядываю фото, и вытащил из ящика стола толстенный фотоальбом. – Я его еще не доделал.

Я открыла кожаную обложку и обнаружила, наверное, сотню своих фотографий с разных фотосессий.

– Ты их все распечатал?

– Да, хотел перелистывать страницы альбома, как раньше.

– Спасибо. – сказала я и обняла его за шею.

Три дня в Дормагене пролетели настолько быстро, что я не успела обернуться! Мы трижды в день гуляли с Бакари (так звали его собаку) по лесу, который находился прямо у нашего дома, ездили в парк аттракционов, катались там на американских горках, Армин познакомил меня со своим другом детства, Штефаном, и один раз мы навестили его маму.

– Это моя мама Сильвия. Это Алиона, – представил нас Армин.

– Мне очень приятно. Это для вас подарок, – протянула я пакет с павловопосадским платком в подсолнухах, который я так тщательно выбирала в Петербурге.

– Какой красивый платок! – сказала Сильвия. – Пойдемте пить кофе.

Сильвия жила в цокольном этаже невысокого дома. Примерно полгода назад после плановой операции скончался ее муж, отец Армина, и она сетовала на то, что ей придется переехать, – эта квартира для нее слишком большая, да и платить за нее кредит она не в состоянии.

Если честно, вот этого я никогда не понимала! Почему у немцев это в порядке вещей, постоянно жить в съемном жилье и не заботиться о том, чтобы до пенсии купить что-то свое?

Мы сидели на светлом кожаном диване, Бакари лежал рядом на ковре, на стеклянных полочках серванта стояло множество фотографий в рамках. Я решила осторожно осмотреться. Среди фото было несколько тех, что присылал мне Армин по электронке: вот он с собачкой Шилой, вот он с сестрой… Мой взгляд упал на самую большую серебряную рамку, в которой красовался портрет улыбающейся блондинки.

– А это кто? – тихонечко спросила я Армина, когда Сильвия ушла на кухню за кофейником.

– Это… Юлия, – ответил Армин как ни в чем не бывало.

– Юлия – это кто? – переспросила я.

– Моя бывшая жена, – ответил Армин.

– То есть твоя мама хранит фотографию твоей бывшей в рамочке? Серьезно?

– Ну она же была членом семьи… – Армин явно не понимал, чем я так удивлена, и я решила закрыть тему, хотя сердце у меня провалилось в пятки, а руки похолодели.