Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

Философы высмеивали догмы Церкви. Например, что Бог сам себя в жертву себе принес, чтобы спасти от себя людей. Или к вопросу справедливости Бога — справедливым считается реакция, соразмерная содеянному. Например, несправедливо за переход улицы не в том месте сжигать пешехода на костре — наказание несоразмерно проступку . Если кто покормил птичек, несправедливо награждать его чрезвычайными привилегиями.

Бог, если верить Церкви, за преступления, совершенные в течении короткой земной жизни, наказывает вечными муками. За добрые поступки, совершенные в тот же период, награждает вечным блаженством. Вечная награда в виде рая несоразмерна временному добру, как и вечное наказание в виде ада несправедливо за временное зло.

Отдельно стоит сказать об аде и его обитателях. Согласно церковному учению, одно из высших творений Бога, Люцифер, восстал против Бога и увлек за собой часть ангелов. Бог их победил и в наказание низверг в ад. Падшие ангелы называются чертями. И в их обязанности теперь входит мучить грешников в аду. И тут такая коллизия… Если чертям нравится их работа как садисту нравится мучить жертву, тогда Бог не наказал, а наградил чертей. Церковь же говорит, что наказал… Если же чертям не нравиться их работа, если они от ее выполнения страдают, то делают из страха перед большим наказанием, тогда получается, черти добрые и с удовольствием не мучили бы людей. Бог совсем не добрый, так как заставляет выполнять обитателей ада свои адские обязанности.

Церковь говорит, что Бог есть любовь, и его жестокие поступки, типа убийства младенцев, оправдывала, уверяя, что он сделал это не со зла, а из великой любви к людям. Но так как человек слаб умом, ему не понять этой необычной любви. Самое верное для человека — не думать про это, сказать, что пути Господни неисповедимы, и успокоиться.

Философы говорят, что это несусветная чушь, стоящая ниже самых глупых суеверий. Действительно, сложно считать Бога Любовью, когда Библия полна предписаниями от Бога, как убивать людей и сценами убийства жесточайшими способами.

Защититься на поле здравого смысла у Церкви не было шанса. Всемогущий Бог мог любить людей без причинения им зла. Чем больше Церковь говорила, что Бог из любви к людям убивал их, тем больше дискредитировала себя, теряла лицо и подрывала авторитет.

Если дискредитирующую информацию не удается опровергнуть, ее уничтожают через уничтожение носителя. Оптимально скомпрометировать источник информации . Тогда компрометирующие выкладки хоть и оставались логичными, но теряли силу.

Эффект этой технологии хорошо виден, например, на такой науке как геополитика. Ее суть — поведение страны определяет географическое положение. Если это сухопутная держава, у нее один образ мышления и модель поведения. Если морская, другая стратегия.

Кажется, все очевидно и подтверждено практикой. Но так как создатель геополитики, Хаусхофер, был лично знаком с Гитлером и активно сотрудничал с Третьим рейхом, а фашисты в своей экспансии опирались на его теорию жизненного пространства, геополитика после войны была табуирована. Не потому, что она неправильная, а потому что ее автор советник того, чье имя нельзя называть. Потом что он «…совершал великие дела. Ужасные. Но великие» {29} 29 к/ф «Гарри Поттер и Философский камень» .

Аналогичная история произошла с евгеникой, наукой улучшения природы человека. Не смотря на факты, перспективы и огромную пользу, она табуирована. Генетики могут делать какие угодно открытия и приводить любые доказательства, но евгеника все равно будет под запретом. Потому что на эту науку опирались фашисты в своих опытах. И еще потому, что выводы, к которым приходит евгеника, противоречат теории равенства.

В битве за место под солнцем Церковь сначала пытается бороться с философами на интеллектуальном поле. Потерпев там поражение, переходит к устранению источника информации — самих философов. О на была еще не в той силе, чтобы физически их уничтожить. Просить власть решить вопрос с философами, как она это делала, решая вопрос с традиционными христианами, у нее не было возможности. Если бы власти начали гнать мыслителей за то, что они говорят 2+2=4, э то возмутило бы общество. Она поняла, что насилием проблема не решается. И как Рим в свое время пошла другим путем.

Церковь меняет стратегию борьбы со своими оппонентами — теперь она стремится не спорить с философами и не уничтожать их физически, а дискредитировать их личность через подачу частной жизни людей в неприглядном свете.

Она начинает вести себя как человек, проигрывающий спор, но его цель — не истину искать, а любым путем выиграть. Он переключает внимание на детали, не имеющие отношения к теме. Не имея, что сказать по существу предмета, он говорит оппоненту: «Ты посмотри, какой у тебя нос! С таким носом, и лезет судить о таких предметах!»

За спором наблюдает публика. Такие «аргументы» вызывают оживление. Оппонент в недоумении… Он спрашивает: «При чем здесь мой нос?» А провокатор дальше тему развивает: «Ты не уходи от ответа, а скажи нам, — показывает широким жестом руки на собравшихся людей, — как это с таким носом можно рассуждать о божественных вопросах?» Зеваки в хохот. Человек потерялся и выбит из колеи. Спор проигран.

Чтобы понять, как Церковь выиграла спор у греческих философов, и что выступало в роли носа, нужно знать, что греки в сексе делили людей по активной и пассивной позиции. К интимной сфере относились как к игре, где каждый исполнял соответствующую его природе роль. Если человеку нравилась женская роль, он играл ее. Если нравилась мужская, играл мужскую. Жестких привязок к полу, если мужчина, значит, обязательно активная роль, если женщина — обязательно пассивная, такого у греков не было.

Никакая роль не унижала и не возвышала человека, как актера в театре не унижает и не возвышает роль раба или рабовладельца. Не важно, чью роль он играет, короля или шута. Важно, как играет. Показателем было качество игры, а не социальный статус роли.

Грекам в голову не приходило оценивать качество личности по сексуальному вкусу, как нам не придет в голову оценивать человека, какой ему цвет нравится, красный или зеленый; какая музыка, джаз или симфония; какая еда, соленая или сладкая. Оценивали по личностным качествам: честный он или лжец, добрый или злой, умный или глупый.

Немыслимо было испытывать муки совести или чувство гордости из-за своего вкуса в сексе, как у нас невозможна гордость или муки совести по поводу цвета. Понятия «неприличный секс» не было, как сейчас нет понятия «неприличная музыка». Секс может быть хорошего или плохого качества, но не может быть позорным или приличным. Все добывали свою радость, исходя из своих желаний. Стандарта не было.