Лана Барсукова - Сочини мою жизнь [litres]

Петрович перестал смеяться, и Игорь заметил, что добродушие ушло, в глазах появилось что-то темное и печальное.

– Игорек, и все это буйство звуков и красок, заметь, за бюджетные деньги, чтоб порадовать «кормильцев». А мы с тобой за эти бюджетные подачки ужом извиваемся, партийную хрень слушаем. Ну почему так?

Игорь усмехнулся:

– По кочану. Ты же все сам прекрасно понимаешь. А концерт твой прямо как карта российской политической жизни. Хорошо нарисовал.

– А можно для дураков попроще?

– Куда проще? Налево пойдешь – в лубок попадешь, с лебедушками и топотушками. Направо свернешь – в российскую эстраду вляпаешься по самое не хочу. Извечный спор почвенников и прогрессистов. Одни в народность тянут, оскорбительную своей затхлостью. Другие курс на Запад держат, видя перед собой его удаляющийся зад, что и берут за образец. Две колеи в чистом поле.

– А народ-то, Игорь, за кем готов идти? Как думаешь?

– Тут и думать нечего. Ты же мне сам это рассказал. Аки акын, что видишь, о том поешь. Народ подальше от этих троп держится. Он по дикому полю идет, сам по себе. В сторону гардероба. Ну или буфета.

Петрович довольно хмыкнул. Нет, не ошибся он в Игорьке, правильного друга себе выбрал и партнера надежного. Светлая голова у Игоря, и дружба у них крепкая. Столько всего вместе прошли, на какие только разрывы их жизнь не пробовала, но все прошло, а их сцепка осталась, даже Леру перемолола их дружба.

– Пойдем, Игорек, и мы одеваться. Выпьют все, пока мы тут умничаем. Что ты за человек? Я ему веселую картинку рисую, к искусству приобщаю, впечатлениями делюсь, а он мне в ответку – мрачный политический прогноз. Ну не свин?

И они, премного довольные друг другом, пошли отмечать конец трудовой недели. Это был ритуальный конец, потому что грань между выходными днями и буднями у них была очень условной. Если вообще эта грань была.

Разговор с Лерой дался Тане нелегко, да чего уж там – трудно дался. Долго знобило от невысказанных ответных слов, от обиды за себя и за Валерию Геопольдовну. А времени на восстановление сил не было. Придется восстанавливаться на ходу. Что есть лучший отдых? Правильно, смена деятельности.

Таня решила оставить на время бурную личную жизнь Игоря Лукича и переключить внимание на его производственную биографию. Как говорится, человеку и пароходу посвящается. Пришло время распутывать историю парохода, то есть сыродела, то есть тогда еще не сыродела. Энтузиазма по этому поводу Таня не испытывала. Что интересного может быть в деловых отношениях? Но работу не выбирают, ее делают. Этому ее научил Петр Симонович, регулярно посылая на самые малозначительные фронты столичной жизни. Сколько она не видела главного редактора? Пять дней? Неделю? А кажется, что это персонаж из ее прошлой жизни.

На этот раз путь предстоял не близкий, на окраину, где располагались склады какой-то оптовой торговой фирмы. Там работал бывший партнер Лукича, Сергей Викторович, с которым они когда-то делили радости и горести совместного бизнеса. Но, видимо, при расставании и разделе общего бизнеса Лукичу достались радости, а его партнеру – горести. Потому что особняк на Варварке сильно контрастировал с тем ландшафтом, который пересекала Таня. Пейзаж выглядел удручающе, даже небо было особенно депрессивно-серое в этом районе Москвы. И Москва ли это? Уж больно далеко до маковок собора Василия Блаженного.

По мере приближения к складам редкие прохожие становились буквально штучными. На их лицах нельзя было прочесть даже намека на социальный оптимизм, сплошная хмурость и безразличие. Безнадега была тональностью этого места. Отвалившаяся штукатурка местами обнажала остовы домов, выбоины в асфальте имели фантазийные формы и словно приглашали наступить в них и сломать ногу на память о посещении этого района. Наверное, здесь Тарковский снимал своего «Сталкера» – единственный фильм, по поводу которого Таня не сошлась во мнении с Валерией Геопольдовной. Прекрасная Валерия фильм ценила, а Таня считала его концентрированным выражением скуки и заумности, подаваемой как художественный изыск. Хотя нет. Еще по поводу японского фильма «Расёмон» они поспорили. Там у каждого героя была своя правда, в чем Валерия видела мудрость, а Таня глупость и обман. Ведь правда всегда одна. Странно, что Акиро Куросава этого не понимал.

Кстати, как она там, бывшая наставница? И почему Таня не сказала Лере о знакомстве с ее матерью? Не утаила, а именно не сказала. Это разные вещи. Утаить – это действие с умыслом, а не сказать – просто бездействие, вариант лености. А может, и утаила, если уж быть совсем честной перед собой. Поставить между собой и Лерой прекрасную Валерию означало построить цепочку, объединить всех троих в жизненное трио, чего Тане категорически не хотелось. Нет, она оставит свой дуэт с Валерией неприкосновенным, это только ее история, из которой выросла ее профессия и эта работа.

Кстати, о работе. Жилые кварталы закончились. Впереди был неопрятный пустырь, который, судя по всему, надо было пересечь ради встречи с Сергеем Викторовичем, бывшим компаньоном Лукича по линии их прежнего бизнеса. Помня советы Валерии Геопольдовны, Таня добросовестно подготовилась к встрече и знала, что речь пойдет о продаже техники за кордон, чем в середине 1990-х занимались тогда еще молодые Игорь и Сергей. Что в этом может быть интересного? А впереди грандиозный, заросший бурьяном пустырь. Может, ну его? Что нового она узнает? Что добавит к тому, о чем можно прочитать в интернете? Что начало у них было общее, а продолжение у каждого свое? Ради этого собирать на себя колючки, пробираясь по непаханому полю?

Но Таня знала, что, какие бы стоны ни вызывала у нее работа, она не сможет схалтурить. Есть люди тщательные, это их крест, их проклятие, потому что порой это сильно портит им жизнь. Но не в их силах что-то изменить. Наверное, есть такой ген тщательности, это у них в крови. Таня была из их числа.

Стояла жара, и бурьян просил пить, но его не поливали ни люди, ни небеса. Людям было наплевать на бурьян, а небеса в это жаркое лето экономили даже на плевках. Бурьян выглядел неопрятно, и Таня обрадовалась, найдя тропинку, которая разделяла космы бурьяна наподобие пробора. Видимо, эту тропинку протоптали собачники, которым судьба подарила псов в качестве утешительной премии за жизнь в этом районе. Ступив на эту тропинку, Таня поняла, что такое ходить по минному полю. Всюду ее поджидали неожиданности в виде кучек дерьма, о которых предупреждали стаи зеленых жирных мух. Судя по габаритам этих куч, собаки были исключительно крупные, с хорошим аппетитом. И это было не удивительно – за жизнь в таком районе и компенсация должна быть внушительной.