Фредрик Бакман - Мы против вас [litres]

Теему ждал перед домиком в другом районе города, пока в детской не погаснет свет. Удостоверившись, что теперь не спят только взрослые, он не позвонил в дверь, не постучал – они так и не поняли, как он вошел. Теему просто возник на кухне, пока хозяева шарили по краю стола возле мойки, пытаясь поймать стакан, который опрокинули их дрожащие руки. Теему понял: они знают, кто он такой; ему оставалось только поставить на стол хоккейный баул и спросить:

– Алисия здесь живет?

Взрослые испуганно кивнули.

Теему коротко объявил:

– С этого дня фонд бара «Шкура» будет ежегодно оплачивать все ее хоккейное снаряжение, пока она играет. Не знаю, есть ли у этой девочки сестры, но братья у нее теперь есть. Любой взрослый, который ее обидит, будет иметь дело с одним из нас.

Дожидаться ответа Теему было незачем. Когда он вышел, еще несколько минут никто у него за спиной не решался двинуться с места, но в конце концов баул отнесли наверх, в комнату Алисии. Девочка четырех с половиной лет крепко спала, ей снился звук, с которым шайба влетает в стену, и еще долго после этой ночи синяки у нее будут только ото льда. Она будет играть в хоккей каждый день, а однажды станет лучшей.

Девочка той ночью крепко спала. Но медведь в ней уже проснулся.

Вильям Лит, как всякий восемнадцатилетний парень, жил на грани самомнения и бездны отчаяния. Ему нравилась девочка из параллельного класса. Весной они вместе были на вечеринке, и она, подвыпив, чмокнула его в щеку; ему до сих пор снился этот поцелуй. И вот сегодня, когда она проходила мимо его шкафчика, по броне Вильяма пошли трещины.

– Привет… хочешь… это… может, займемся чем-нибудь таким? После школы… Ты… и я?

Девушка посмотрела на него с отвращением:

– Заняться чем-нибудь таким? С тобой?

Вильям кашлянул:

– Ну…

– Ты что! – Девушка фыркнула. – Я из Бьорнстада, а для некоторых из нас это кое-что ЗНАЧИТ! Надеюсь, Беньи РАЗМАЖЕТ ТЕБЯ ПО ЛЬДУ!

Лишь когда она пошла прочь, Вильям увидел, что на ней зеленая футболка с надписью «Бьорнстад против всех». Ее подружки были в таких же. Проходя мимо, одна из девочек бросила:

– Кевин Эрдаль – насильник и выродок, да и ты не лучше!

Вильям застыл, заклейменный. Всю жизнь он пытался все делать правильно. Не пропускал тренировки, обожал капитана команды, слушался тренера. Он выполнял все правила, делал как велено, наступал на свою гордость. А Беньи всегда поступал ровно наоборот. И кому в результате досталась всеобщая любовь?

Какие чувства могли после этого остаться у Вильяма Лита, кроме ненависти?

Обернувшись, он увидел в другом конце коридора Лео. Двенадцатилетний мальчишка только что понял, где у Вильяма самая слабая точка, и теперь издевательская улыбка этого мелкого засранца жгла восемнадцатилетнему Литу кожу. Вильям влетел в туалет и лупил себя кулаками по ляжкам, пока не подступили слезы, с остервенением раздирал себе руки, пока из-под ногтей не выступила кровь.

После уроков Мая и Ана переоделись в спортивные костюмы и отправились в лес, бегать. Идея принадлежала Ане и на первый взгляд выглядела странно: Мая всегда ненавидела пробежки, а Ана, всю жизнь носившаяся по лесу, никогда не делала из этого фитнеса. Никогда не бегала кругами. И все же той осенью Ана выгнала Маю в лес, потому что знала: даже если Кевина больше нет в Бьорнстаде, им только предстоит вернуть себе то, что он у них отнял. Сумерки. Одиночество. Мужество слушать музыку в наушниках, когда на улице темно. Свободу не оглядываться то и дело через плечо.

Они бегали только по освещенной дорожке, бегали молча, но обе думали одно и то же: парни даже не задумываются, светло на улице или нет, в их жизни это не проблема. Если парни боятся темноты, то это страх перед привидениями или чудовищами. Если девушки боятся темноты – они боятся парней.

Девочки бегали долго. Смогли пробежать больше, чем думали. Заминка возникла недалеко от дома Аны, там, где тропа огибала Холм. Тут было самое освещенное место во всем Бьорнстаде, но дела это не меняло. Потому что именно тут Мая приставила дуло ружья к голове Кевина.

Мая глубоко дышала. Она не могла заставить себя сделать еще хоть шаг. Ана, стараясь утешить ее, положила руку ей на плечо:

– Завтра еще раз попробуем.

Мая кивнула. Они пошли к Ане. Уже у самой двери Мая соврала, что с ней все в порядке, она сама дойдет до дома. Ана так старалась, чтобы все было как обычно, что Мае не хватило духу ее огорчить.

Оставшись одна, Мая села на пень и заплакала. Отправила маме сообщение: «Можешь приехать за мной? Пожалуйста!»

Ни одна мама – ни в этом лесу, ни в каком другом – еще не гнала на машине с такой скоростью.

Никто не знает точно, как зарождается насилие. Тот, кто легко раздает удары, просто чувствует, что оно всегда под рукой, наготове. «Ты меня довел». «Ты же знал, что я такого не выношу». «Сам виноват, нарочно нарывался, так тебе и надо!»

Подруги у двенадцатилетнего Лео Андерсона никогда не было. И когда к нему возле шкафчиков подошла девчонка двумя годами старше, он испытал такое опьянение, как никогда ни до, ни после.

– Я видела на пляже, как ты не струсил перед Литом. Ты смелый! – улыбнулась она.

Когда девочка ушла, Лео пришлось вцепиться в шкафчик. За обедом она села за один стол с Лео. А после уроков возникла в коридоре и спросила, не хочет ли он проводить ее домой.

За Лео обычно заезжал кто-нибудь из родителей, чтобы отвезти его на тренировку. Но в последнее время родители обитали каждый в собственном мире, а Лео этой осенью играть в хоккей не собирался. Ему хотелось стать кем-то другим, он еще не знал кем, но, когда девочка посмотрела на него, он подумал: «Хочу быть тем, про кого она думает “смелый”». Поэтому Лео отправил родителям сообщение, что собирается в гости к приятелю. Мать с отцом только обрадуются, что не нужно его забирать.

Лео с девочкой спустились в подземный переход-туннель, который тянулся под широким шоссе, отделявшим школу от жилого района. Лео глубоко вдохнул, набираясь смелости, и потянулся взять девочку за руку. В туннеле было темно, девочка увернулась от его пальцев и побежала. Лео растерянно смотрел ей вслед; кроссовки девочки чавкали по асфальту. Потом к стуку прибавился другой звук. Другие кроссовки, много. Шаги доносились с разных сторон, все громче. Среди приближавшихся был и старший брат девочки – Лео не разглядел под ее курткой красной футболки.

Коммуна прорыла туннель много лет назад по требованию группы родителей: детям опасно переходить оживленную магистраль. Переход был призван защитить детей. Но сейчас он стал ловушкой.

Когда Мира забрала Маю, дочь сделала вид, что все снова хорошо. Притворяться она научилась на отлично. Мая сказала, что подвернула ногу, когда они с Аной бегали, и Мира обрадовалась. Обрадовалась! Потому что вывих – это так нормально. Обычное происшествие в жизни шестнадцатилетней девочки.